Смертоносная чаша

швейцар медленно обошел меня, остановившись за моей спиной. Я резко обернулся и, заметив, как его рука полезла в правый карман, перехватил ее. В его ладони была пачка сигарет. Я перевел дух. Мои волосы взмокли, лицо покрылось капельками пота. Мне так не хотелось умирать именно в этом мрачном, могильном зале, что я на всякий случай предупредил:

– Многие в курсе, где я нахожусь и с кем имею честь разговаривать.

Швейцар неожиданно расхохотался во весь голос. Я впервые слышал его смех, и он мне совсем не понравился. Если его голос был низким, густым, то смех, напротив, – тоненький, писклявый. И мне опять показалось, что он сейчас запрыгает возле меня, демонстрируя свои рожки.

– Ну, Задоров, – продолжал веселиться швейцар, – вы поэтому и перехватили мою руку? М-да, вы столько пережили за это время, что вам на каждом шагу, должно быть, мерещатся убийцы! Но, увы, не там ищете!

– Я уже слышал подобные слова от господина Толмачевского. Теперь он благополучно пребывает на том свете, где наверняка имеет возможность встретиться со своими бывшими клиентами, которые не без его помощи отправились в потусторонний мир.

Швейцару был не по вкусу мой черный юмор, и он вновь пробасил:

– Что вам угодно?

– Мне? Мне, если по большому счету, угодна правда. И, я думаю, вы мне ее можете рассказать. Если более конкретно… Мне угодны ключи от сейфа, где лежат бумаги управляющего. Они у вас?

– Даже если бы они были у меня, я бы не имел права вам их передать.

– Согласен. Но вскоре сюда прибудет мой товарищ капитан Вано с официальным разрешением на обыск. Я могу и подождать. Хотя… Хотя, если честно, мне не так уж приятно находиться в этой могиле.

– В таком случае, можно включить свет.

Я вытаращил на него глаза.

– Свет??? – Я как-то призабыл, что на свете существует электричество, и даже не удосужился спросить об этом Варфоломеева. Ну, идиот же я! Конечно, свет!

А швейцар, в свою очередь, с удивлением смотрел на меня.

– Я вас не понимаю, – пробасил он, – так включить свет или нет?

– Конечно! – чуть ли не заорал я. – Ну, конечно, включите! Это следовало бы сделать раньше! Вам что, доставляет удовольствие сидеть в темноте?

Через пару секунд, как настоящее волшебство, вспыхнул свет – я смотрел на него, как на истинное чудо века, и всеми добрыми словами вспоминал подвиг Яблочкова и Лодыгина. Они все-таки классные парни, поскольку придумали электричество, самую замечательную вещь в мире!

При освещении и «КОСА» предстала в ином свете. Обычный зал, разве что без посетителей, без болтовни и шума. Да и сам швейцар уже мало напоминал черта, просто сухонький, маленький старичок с редкой бородкой. Радость моя была неподдельной, и Варфоломеев продолжал с недоумением пялиться на мою сияющую физиономию. Потом наконец не выдержал и сказал обиженно:

– Наш клуб вообще-то находится не в глуши, а почти в центре столицы.

– Знаю, знаю. – Я даже дружески хлопнул его по плечу, отчего он чуть не упал, поскольку я не рассчитал сил. – Просто я плохо