Последний ответ

Сара, пораженная этим открытием, поднесла руку к груди и проговорила:

— Милева.

Часть вторая

ВОЗДУХ

Воздух — элемент, символизирующий разум, вдохновение и воображение.

Это энергия мысли, рассуждения, языка, общения и понимания.

После Огня это самый неплотный элемент.

Малая материальность Воздуха делает его властелином в мире идей.

Это элемент философов, изобретателей и гениев, погруженных в абстрактные исчисления.

Воздух дарит нам жизнь, через него передается слово, порождающее понятия.

Пустота воздуха — лишь кажимость: она заполнена идеями, словами и желаниями.

Воздух содержит воспоминание о прошлой жизни и мечты о жизни будущей.

20

Поезд на Будапешт

Мы решили в ту же ночь поездом отправиться в Сербию. Если мое предположение, разделяемое Сарой, верно, то дочь Лизерль, хранительница тайны Эйнштейна, скорее всего, продолжает жить на родине своей матери.

Когда мы окажемся в Сербии, сеть нам придется раскидывать лишь в двух городах — в столичном Белграде и в Нови-Саде, на родине Милевы Марич, бабушки той особы, которую мы разыскивали, а она, как нам представлялось, хотела найти нас.

Свой последний день в Берне я потратил на посещение нескольких домов, с которыми была связана биография Эйнштейна. Ведь рукопись следовало довести до конца. По моим сведениям, патентное бюро, первое место его работы, располагалось на Генфергассе, однако в тысяча девятьсот седьмом году переехало в здание почты, ныне снесенное.

От мира, в котором Альберт набрасывал свои первые теории, оставались лишь кафе «Больверк» и квартирка на улице Крамгассе, дом 49, где жили они с Милевой.

Я провел вечер в этом доме, кое-что фотографируя и фиксируя детали, не отраженные в книге Йосимуры. Затем мы встретились с Сарой — француженка вела собственное расследование.

Пока мы шагали по вокзалу в поисках поезда на Будапешт — в Сербию мы собирались попасть через венгерскую столицу, — Сара многозначительно шепнула мне на ухо:

— Я знаю, где нас ждут в Белграде.

— Да ну? — Я недоверчиво покосился на нее.

— Слушай, догадаться было не так-то сложно. Думаю, охоте конец.

Потом Сара вытащила из кармана свой iPhone и высветила последнее полученное сообщение. Я читал его под металлические звуки объявлений и шорох вагонных колес — уходящие и прибывающие поезда больше всего напоминают джаз-банд.

Текст оказался столь же лаконичным, как и сообщение на почтовой карточке с видом Кадакеса, телефонный звонок и послание робота-художника в кабаре «Вольтер». Оно пришло днем, в двенадцать двадцать четыре, со скрытого номера: «Белград. Отель «Рояль». Бар. Понедельник, 21.30».

— Ну и что ты думаешь? — спросила она, впившись в меня своими голубыми глазами.

— По-моему, старушка приглашает нас на ужин. Придется отыскать этот отель с высокопарным названием.

Сара взяла меня под руку, и мы направились ко второму пути, откуда через десять минут отъезжал наш поезд.

Пока мы протискивались сквозь толчею пассажиров с чемоданами и газетами, француженка добавила:

— Найти его для меня труда не составило. Это дом пятьдесят шесть по улице Краля Петра, в центре Белграда. Давай там переночуем — вдруг наша встреча затянется. Бронирование я взяла на себя.

— Я смотрю, времени ты не теряла. — Я усмехнулся, а сам гадал, один или два номера забронировала для нас Сара.

В вагоне проводник объявил, что нам предстоит сделать две пересадки, чтобы в итоге попасть на «Винер Вальцер», ночной экспресс между Веной и Будапештом.

Сорок пять минут спустя мы сошли на маленькой станции Ольтен и припустили бегом, чтобы успеть на поезд до Цюриха — еще полчаса в вагоне. Нам снова пришлось пробежаться, и вот мы наконец-то увидели экспресс, который должен был доставить нас в Будапешт в 11.34 дня. Оттуда до Белграда мы доберемся уже на сербском поезде.

У дверей современного состава с аббревиатурой «АЖД» — «Австрийские железные дороги» — пассажиров поджидал энергичный проводник. Он повел нас по синим вагонам и указал небольшое уютное купе, предназначенное для двоих. Внутри помещались две полки, складной столик и отдельная уборная.

Я, конечно, в основном раздумывал, что может ждать нас в отеле «Рояль», но с интересом отнесся и к перспективе скоротать ночку наедине с Сарой в этом подобии капсулы космического корабля. Француженка, однако, поспешила развеять мои надежды.

Заперев на замок дверь купе, она произнесла:

— Не мог бы ты побыть в уборной, пока я буду переодеваться?

— Конечно, — ответил я, скрывая недовольство.

Усевшись на крышку унитаза, я посмотрел на свое отражение в зеркале и почти что испугался. Вид у меня был изможденный. А ведь это противоречило закону относительности: разве Эйнштейн не утверждал, что для путешественников в пространстве время должно тянуться медленнее? Казалось, я разом состарился на несколько лет.

Поезд мягко качнулся. Мы отъезжали.

Желая хоть как-то себя утешить после провала надежд на романтическую ночь, я в герметической тишине туалета раздумывал, чем бы нам заняться с утра. Может быть, мы устроим «пижамные посиделки», закажем в вагоне-ресторане бутылку шампанского?

Я выкинул из головы и эти фантазии, а по увеличению вибрации заметил, что поезд набирает скорость. В узенькой кабинке становилось трудно дышать.

Я посмотрел на часы и выяснил, что уже больше десяти минут провел в этом отсеке с запахом дезинфекции.

Слегка озадаченный, я поднялся со своего сиденья, поднес губы к двери и спросил:

— Ты еще долго?

Молчание.

Одно из двух: либо этот туалет изолирован от шума не хуже, чем студия звукозаписи, либо…

Я чувствовал, как колеса «Винер Вальцера» ускоряли свой бег у меня под ногами. Внезапное подозрение заставило меня рывком распахнуть дверь. Мои опасения подтвердились. Сара Брюне исчезла из купе.

21

Лорелея

Первой моей реакцией на предательство был удар по двери в туалет, сотрясший все купе. По неизвестной мне причине прекрасная француженка решила переслать меня поездом в Будапешт, а сама выскочила за несколько секунд до отправления экспресса.

Идиотская выходка.

Я должен был заподозрить нечто подобное, когда Сара попросила меня закрыться в уборной. Ведь обыкновенно все происходит наоборот: кто переодевается, тот и отправляется в туалет, невзирая на размеры заведения. Я угодил в ловушку, точно последний недотепа.

На всякий случай я бросил взгляд на багажную полку в надежде увидеть ее красный чемодан, но нет — там остался только мой потертый «Самсонайт». Я испытал искушение как следует наподдать и ему, чтобы выпустить пар, но в конце концов покинул купе и направился в вагон-ресторан. Мне требовалась хорошая порция виски — или даже две, — чтобы проанализировать случившееся и решить, как действовать дальше.

Вагон-ресторан находился в хвосте состава. Несмотря на поздний час, все столики были заняты немолодыми парочками. Все эти люди ужинали, негромко переговариваясь между собой, только кое-где одинокие мужчины сидели за рюмкой спиртного.

Я решил утопить свое разочарование прямо у стойки бара. Официант, бледный, как вампир, пробормотал свое дежурное: «Bitte schön…» [25]