Черные тузы

ся по кабинету. – Интервью со всей этой шоблой, как говорит главный, со всеми этими певицами и певцами – это очень буднично. Любой журнал открой или газету, хоть нашу, хоть не нашу – везде найдешь одни и те же морды.

В доказательство своих слов Крошкин взял со стола номер центральной газеты и, перевернув пару страниц, продемонстрировал Рослякову крупную фотографию известной эстрадной певицы. Подержав газету перед носом Рослякова, Крошкин скатал её в трубочку и гневно бросил в корзину.

– Я же говорю, одни и те же рожи, надоевшие всем.

Крошкин снова прошелся по комнате, балуясь собственным подтяжками. Он натягивал резинки и одновременно отпускал их. Звук получался смачный, будто от увесистой пощечины.

– И что они могут рассказать? Ясное дело, правды о своих дурных болезнях и всяком таком они рассказывать не станут. Поэтому все подряд врут безбожно, как они гастролировали в Америке и какой там имели шумный успех. Осточертели эти эстрадные знаменитости, от их дремучего кретинизма умных людей тошнит. Главное, эти недоумки всерьез балдеют от собственного величия, а мы, журналисты, помогаем им получать кайф.

Последние фразы Крошкин произнес горячо, с чувством, видимо, повторяя недавно услышанные слова главного редактора и подражая ему в интонациях.

– Мы с редактором решили, что известные политики тоже не подходят, – продолжал Крошкин. – Во-первых, женщин-политиков у нас нет. Только эта, как там её, ну все по телеку её показывают. Но она не политик и не женщина, если разобраться. Какой-то гермафродит в юбке, недоразумение природы. А репортаж должен быть именно о женщине и написан для женщин. Праздничный репортаж, все-таки восьмое марта.

– Может у дикторши какой телевизионной интервью взять? – предложил Росляков, не любивший делать репортажи в праздничные номера газеты.

– Наши русские женщины дикторш больше всего не любят, – Крошкин далеко оттянул подтяжку и отпустил палец. – И что тебе дикторша может интересного рассказать? Как, еще, будучи молодой, закрывалась в кабинете с каким-нибудь директором кинопрограмм? И как им было хорошо вдвоем? А теперь она закрывается с банкиром – и им опять хорошо. Все это лажа. А героиня материала должна заинтересовать именно простых женщин, потому что сама она простая женщина, без всяких вывихов. Ведь люди, прежде всего, интересуются сами собой.

– Так вы наметили кандидатуру? – спросил Росляков, уставший от комментариев начальника.

– Редактор сам кандидатуру предложил, – Крошкин спустил с плеч подтяжки и упал в кресло. – И знаешь, кто наша героиня?

– Ну, наверное, человек необычный, неординарный, – предположил Росляков. – Например, сиамский близнец или бородатая женщина. Что-нибудь в этом роде.

– В том-то и дело, что нет, – Крошкин, переполненный радостью после беседы с главным редактором, не переставал улыбаться. – Совсем наоборот. Это обычная женщина, многодетная мать. Сорок пять лет, девять детей. И вроде бы сама не очень страшная. Короче – гениально. Все напишут о знаменитостях, а мы