Алая карта
Алая карта читать книгу онлайн
На склоне лет бывший писатель мсье Эрбуаз принял решение провести остаток своих дней в роскошном пансионате для пожилых людей «Гибискус». Здесь собрались люди, стремящиеся обрести долгожданный покой, отдохнуть наконец от жизненных потрясений в уюте и замкнутом мирке. Но мечте мсье Эрбуаза не суждено было исполниться… Когда загадочным образом погиб его сосед, все списали эту смерть на несчастный случай. Однако Эрбуаз заметил одну маленькую несостыковку, указывающую на то, что произошло убийство. И понял, что не обрести ему покоя, пока он не откроет правду и не отыщет преступника…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— И ему это не понравилось.
Она молча пожала плечами, села за стол, открыла инвентарную книгу и надела очки. К счастью, они ее нисколько не старят, разве что придают серьезный и чуточку строгий вид. За работу! Я начинаю с писателей на «А», произношу вслух фамилии и названия, она записывает. У нее красивый четкий почерк, на мой вкус, чуточку слишком крупный, методичный и старательный. Я ничего не понимаю в графологии, но почерк мадам Рувр совершенно не похож на мой, он отражает упорство характера. Я стою перед столом и называю по буквам фамилии — их не так много, и все они ей знакомы. Ощущаю исходящий от нее аромат — запах кожи и цветочных духов, смотрю, как блестит на шее золотая цепочка. Мужчина всегда возбуждается, подглядывая за женщиной, он не просто смотрит — обнимает взглядом.
Мы говорим тихими голосами, почти шепотом. Паузы заполняются уютным молчанием. Я произношу — мягко, без нажима: Клод Авлин, [17] «Двойная смерть Фредерика Бело» — и это звучит как изысканный комплимент. Я отхожу к полкам, чтобы проверить, не осталось ли там авторов с фамилией, начинающейся на первую букву алфавита, и нахожу Робера Арона. [18]
— Эта книга будет интересна Ксавье, — говорит она.
— Кто такой Ксавье?
— Мой муж. Меня зовут Люсиль. А как ваше имя?
— Мишель.
— Милое имя. Молодое.
— Вы надо мною смеетесь.
— Вовсе нет… Сколько вам? Шестьдесят пять? Шестьдесят восемь?
— Увы, больше.
— Вы прекрасно выглядите.
Ну вот, мы уже откровенничаем, причем по ее инициативе! Я веду себя безупречно. Мы клеим этикетки. Она тщательно вписывает название, потом вдруг спохватывается, смотрит на крошечные часики на запястье.
— Боже, уже половина четвертого! Как незаметно пролетело время! Мне пора, завтра обязательно продолжим. Работа очень меня развлекла.
Мы прощаемся за руку, и она поспешно удаляется. «Тюремщик» ждет! Я присаживаюсь на угол стола. Итак, она развлеклась. А ведь со смерти Жонкьера прошло всего несколько дней… впрочем, кто дал мне право осуждать эту женщину? Совсем недавно я готовился свести счеты с жизнью, а сегодня она снова меня интересует. Даже очень интересует! Буду до конца честен. Я узнаю это рассеянное состояние, эту истому и это желание еще раз прокрутить в памяти все слова и умолчания, чтобы ничего не упустить. Я все это уже проходил. Но как давно! В юности, в лицее, в филологическом классе. Моей соседкой по парте была маленькая брюнетка… имени я не помню. У нас был один учебник на двоих, и мы читали, прижимаясь друг к другу плечом. Я никогда не забывал того чувства блаженства, оно было сродни удовольствию, которое испытываешь, сидя у огня перед камином. Это чувство не похоже ни на любовь, ни тем более на страсть — скорее на взаимное притяжение, как у двух зверушек, делящих одну нору.
И причиной тому — фраза Люсиль: «Милое имя. Молодое». Эти простые слова стали спусковым механизмом. Ну же, встряхнись, старина!
За ужином Вильбер внимательно за нами наблюдал. У него безошибочное чутье, вот он и догадался — что-то произошло. Даже пребывай я сам в неведении, отношение Вильбера ясно дало бы понять, что мы с Люсиль заключили тайный союз. Двое против одного. Когда Люсиль предложила ему помощь с лекарствами, он отказался, сухо поблагодарил и удалился раньше обычного.
— Я в чем-то провинилась? — встревожилась Люсиль.
— Все в порядке, не волнуйтесь. Просто вы уделили ему недостаточно внимания. Вильбер, знаете ли, весьма проницателен.
Я принялся описывать характер Вильбера — с былым блеском и остроумием, и мой рассказ явно доставил ей удовольствие.
— Довольно, Мишель! — хихикнула она. — Нельзя быть таким злоязыким.
Она положила руку мне на запястье и тут же отдернула ее, залившись краской.
— Простите, невольно вырвалось, я не хотела фамильярничать.
— Вот и прекрасно! — улыбнулся я. — Я тоже буду обращаться к вам по имени… Люсиль.
Наступила неловкая пауза. Я мысленно обзывал себя последними словами. С какого пыльного чердака явился мой галантный двойник? Как его обуздать? Люсиль отказалась от кофе, встала из-за стола и протянула мне руку.
— Доброй ночи, Мишель. Встретимся завтра в библиотеке, в то же время.
И вот я жду наступления завтра и, конечно же, не усну — даже анисовый отвар не поможет. Не усну и не перестану задаваться вопросами. Я не успокоюсь, пока не выясню причину развода мадам Рувр и природу ее ссоры с Жонкьером. На это уйдет много времени! Хочу быть уверен, что походя не влюблюсь. Старый дурак! Как будто Арлетт мало меня ранила…
Великий Боже, Эрбуаз! К чему все эти увертки и отговорки? Не притворяйся, что не понимаешь, почему с таким нетерпением ждешь наступления завтрашнего дня!
Глава 5
Клеманс:
— Будь я на вашем месте, мсье Эрбуаз, сходила бы к другому врачу. Вы никак не избавитесь от ишиаса, это ненормально. Сами видите, уколы не действуют. Так недолго и инвалидом стать.
Инвалид — пугающее слово, инвалид, читай — недееспособный. Я возмущенно спорю, как будто, если заставлю Клеманс признать, что она преувеличивает опасность, болезнь отступит. Мне так необходима отсрочка — из-за Люсиль! Я обещаю обратиться к другому эскулапу, и Клеманс хвалит доктора, который пользует Рувра.
— А кстати, как он себя чувствует?
— Не хуже, чем обычно.
Она бросает взгляд на дверь туалетной комнаты, словно подозревает, что председатель мог спрятать там своего соглядатая. Клеманс вообще склонна к таинственности.
— Здоровым председателя, конечно, не назовешь, — заявляет она, понизив голос, — но он еще и наигрывает, уж вы мне поверьте!
— И зачем бы он стал это делать?
— Как зачем? Чтобы тиранить свою бедную жену! Не хочу наговаривать, но мне иногда кажется, что он ее за что-то наказывает. Некоторые мужчины не умеют прощать.
Последнее замечание Клеманс так меня потрясает, что я решаю перевести все в шутку.
— У вас, как я посмотрю, совсем не осталось иллюзий насчет «сильной половины» рода человеческого?
— Не осталось! И очень давно. Я точно знаю, что мсье Рувр может ходить — когда захочет. Вчера Фернанда видела его в коридоре.
— В котором часу?
— Около половины третьего.
— Я думал, он в это время отдыхает.
— Если и так, никто и ничто не может помешать ему прогуливаться по коридору, когда мадам Рувр уходит.
Все утро я размышлял над словами Клеманс. Жонкьер и Рувры составляли странное трио. Что за драма между ними разыгралась? Если Рувр ревнив, он, должно быть, безумно страдает, когда Люсиль отсутствует. Именно поэтому ему и не сидится в комнате, его гложут мучительные подозрения и тревога, и он, превозмогая боль, ходит по коридору. Или притворяется спящим и следит за Люсиль сквозь ресницы, догадываясь по ее осторожным движениям, что она готовится уходить. Что она наденет? С кем встречается? Что скрывается за идеей обновления библиотеки? Ревность? Как мне это знакомо! Хочется ударить, избить, придушить. О да, мне это знакомо!
Рувр, конечно, не слишком опасен — во всяком случае, физическая угроза от него не исходит. Опасаться следует проницательности бывшего судьи, его привычки «зондировать» мозги окружающих. Если мы, не приведи господи, встретимся, должен ли я испытать укол совести, почувствовать вину за адюльтер? Я сознательно утрирую, чтобы заставить себя не терять бдительности. Ситуация, увы, безвыходная: ни она, ни я покинуть «Гибискус» не можем. Мы обречены встречаться. Даже если Люсиль попросит пересадить ее за другой стол — что неизбежно вызовет пересуды, — мы будем сталкиваться в лифте, в парке, в коридоре на нашем этаже, у автобусной остановки, в городе…
Коротко говоря, круг замкнулся. Не только для нас — для всех остальных тоже. В этом доме живут люди, бывшие когда-то в ссоре, помирившиеся и ставшие неразлучными, потом снова отдалившиеся друг от друга, пребывающие в состоянии вечного влечения-отторжения. Никто не может вырваться из плена обстоятельств. Попытайся я, говоря высоким стилем, «бежать от нее прочь», она этого не поймет, и мы неизбежно рано или поздно встретимся снова. К чему сопротивляться? Конечно, меня влечет к Люсиль. Доказательство? Она не пришла в библиотеку, как обещала, и я промучился всю вторую половину дня, потому что по-прежнему плохо справляюсь с чувствами и оттого уязвим.