Дом Люцифера

муглокожий, с темными, нервно бегающими глазками. На нем был белый халат и тщательно отглаженные серые брюки. И он был один. Ни медсестры, ни секретарши в приемной. Очевидно, назначая встречу Смиту, он позаботился о том, чтобы остаться с ним наедине, без свидетелей.

. — Доктор Камиль.

Смит представился, назвав свое вымышленное имя:

— Марк Бонне.

Доктор вежливо наклонил голову, и, понизив голос, нервно спросил:

— А какое-нибудь удостоверение личности у вас имеется? — Говорил он по-английски с почти аристократическим акцентом.

Смит протянул ему удостоверение ООН. Доктору Камилю заблаговременно сообщили, что к нему придет сотрудник специальной медицинской группы при ООН, изучающий новый вирус. Проводив гостя в смотровой кабинет, он долго и внимательно изучал документы.

Джон тем временем осмотрелся — белые стены, оборудование и инструменты, блестевшие хромом и сталью, выкрашенный белой краской стол. Из керамического кувшинчика торчат огрызки карандашей. Состояние, в котором пребывало медицинское оборудование, говорило о том, что пользовались им много лет и ни разу не обновляли. Правда, все было чистенькое и сияющее, но подставки для пробирок с анализами пустовали. А простыня, которой был покрыт смотровой стол, совсем протерлась и вся была в мелких дырочках. И кое-что из оборудования безнадежно устарело. Проблема, с которой столкнулся не только доктор Камиль — все врачи Ирака. Домалевский утверждал, что в Ираке много хороших врачей, выпускников лучших медицинских институтов мира, что они прекрасные диагносты, а вот существенной помощи пациентам оказать не могут — последние сами должны добывать лекарства, которых катастрофически не хватало. Их можно было найти только на черном рынке, и продавались они не за динары. Только за доллары США. Даже у высших слоев общества возникали проблемы с лекарствами, хотя они были готовы выложить за них поистине астрономические суммы.

Наконец врач закончил изучать документы и вернул их Смиту. Он не пригласил Джона присесть, и сам не садился. Оба стояли посреди этой по-спартански обставленной комнаты и переговаривались тихими голосами.

— Что именно вам бы хотелось узнать? — спросил врач.

— Вы согласились переговорить со мной, доктор. Полагаю, вы сами захотите рассказать мне кое-что.

Врач нервно отмахнулся.

— Излишняя предосторожность никогда не помешает. Я, знаете ли, близок к нашему великому вождю. И многие из членов революционного совета — мои пациенты.

Джон не сводил с него глаз. Этот человек явно что-то скрывает. Весь вопрос в том, сумеет ли он, Смит, убедить его раскрыть тайну.

— И, однако же, что-то явно беспокоит вас, доктор Камиль. И речь идет непосредственно о медицине. Уверен, это не имеет никакого отношения ни к Саддаму, ни к войне. А потому, что мешает нам обсудить эту проблему? Никакой опасности в этом я лично не вижу. К тому же, — осторожно добавил он, — речь идет о гибели людей от неизвестного вируса.

Доктор Камиль прикусил нижнюю губу. Черные глаза смотрели настороженно.