Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

- Мне-то, разумеется, никакого,- ответил я с обидой, которую ничуть не умалял тот факт, что она была, честно говоря, нелепой.- Но тебе не кажется, что это довольно бестактно: в первый же вечер уехать из дому, не сказав ни слова хозяйке?

- Хозяйке?- переспросил Хьюго странным тоном.- Так вот, значит, как ты к ней относишься.

- Ну да, да, я знаю, что на самом деле, она тут гостья, а ты хозяин,- с досадой согласился я, чувствуя себя полным идиотом, но совершенно не представляя, как выйти из неловкого положения. Тем не менее я решил высказаться до конца: - Только зачем так вульгарно это подчеркивать? Ты же не рассчитывал на то, что только ты войдешь в дом, как все тут сразу начнут бить перед тобой поклоны? Ты постоянно демонстрируешь им свое превосходство. Они и так знают, кто теперь ты, а кто они. И потом... зачем ты втягиваешь во все это бедную девушку? До твоего приезда она почти целиком от них зависела. А по твоей милости она тоже скоро будет считаться их врагом.

Хьюго медленно подошел ко мне и, склонив голову набок, пытливо и несколько озадаченно на меня посмотрел, из чего я сделал вывод, что он слушал мою нотацию очень внимательно.

- Все понятно!- сказал он с уничижительной уверенностью.- Значит, ты тоже успел заинтересоваться этой девушкой. Надо же, а ты, оказывается, не так прост, как я думал. Впрочем, у тебя было больше времени присмотреться к Эвелин Росс, ты же приехал на день раньше меня. Знаешь, приятель, прежде чем лезть не в свое дело, тебе не мешало бы получше разобраться в собственных чувствах, а не изображать из себя бескорыстного благодетеля. Самоанализ вообще полезная вещь, особенно для будущего врача. Как там в Библии? Врач, исцелись сам, прежде чем спасать других!

Тон его был оскорбительно небрежным и снисходительным. Я старался не выдать своей ярости, но почувствовал, как лицо мое жарко вспыхнуло. Хьюго достал из кармана золотой портсигар, я обратил внимание на тонкую чеканку и квадратик с монограммой "Х.А.". Раскрыв портсигар, Хьюго протянул его мне. Я жестом отказался, а Хьюго извлек одну из чуть приплюснутых сигарет и закурил. Я почувствовал пряный аромат восточного табака, видимо с примесью каких-то трав.

На губах Хьюго играла ехидная улыбка - он ждал моего ответа. Но я продолжал тупо молчать, и тогда он продолжил с прежней уничижительной уверенностью:

- Хватит корчить из себя разъяренного быка, приготовившегося поднять меня на рога. Я ведь тебя раскусил: ты просто ревнуешь. Эвелин Росс - мечта любого мужчины. Она знает, что когда сказать и когда лучше промолчать, через пару минут тебе начинает казаться, что ты единственная отрада в ее жизни. Редкий для женщины талант. Ты бы тоже хотел заполучить такую прелесть, приятель, хотя ни за что в этом не признаешься. Я уверен, что ты весь вечер думал только о нас с Эвелин.

- Что ты такое говоришь?- оскорбился я.- Мне некогда думать о каких-то там женщинах, гм... по крайней мере, о женитьбе. У меня даже еще нет в кармане диплома. Лишь через несколько лет я, если повезет, смогу содержать семью. Но я, по крайней мере, способен трезво оценить свои возможности. В отличие от некоторых. Ты же сам недавно ныл, что не имеешь права ни на ком жениться! Тогда какого черта ты морочишь голову этой девушке? Хочешь поссорить ее с тем, кто действительно намерен на ней жениться? И это по-твоему честно? Тогда - извини.

Хьюго подошел к огромному камину и швырнул туда недокуренную сигарету, потом стал делать вид, что рассматривает гипсовое каминное панно с кошмарными висельниками.

- Не волнуйся, тебе не придется спасать Эвелин от коварного соблазнителя,- мрачно пошутил он.- Если понадобится, я сам ей все про себя расскажу. И вообще, откуда ты знаешь... Может, я уже ей все рассказал? Ну да ладно, это не так уж важно. Я тут надолго не задержусь.

- Что!- выпалил я, не на шутку испугавшись. Ведь если он уедет, у меня уже не будет никаких оправданий, позволяющих торчать в этом доме, мозолить всем глаза.- Но ты же говорил мне, что собираешься остаться? Что же заставило тебя передумать?

Он загадочно улыбнулся, явно наслаждаясь моим изумлением.

- Боюсь, я тебя обманул,- сказал он.- Но я не со зла. Ты и сам скоро это поймешь, если, конечно, постараешься понять. А за мисс Эвелин Росс не беспокойся, я ей совершенно не опасен. Думаю, она считает себя невестой Джима Алстона. Он, конечно, мерзкий малый. Но Эвелин девушка порядочная, с высоко развитым чувством долга. Впрочем, можешь попытать счастья. Возможно, тебе все-таки удастся ее переубедить. Дерзни. В амурных делах каждый мужчина сражается только за себя.

Я открыл рот, чтобы его пристыдить: за кого этот волокита меня принимает! Но слова замерли у меня на губах. Прислонившийся спиной к панно Хьюго, освещенный красноватым пламенем, неожиданно преобразился: лицо Удлинилось, черты заострились, лоб стал выше, улыбка шире, а кончики бровей взметнулись вверх. Нелепые карикатурные фигуры на барельефе словно ожили, заплясали в огненных отсветах, будто неведомый каратель выпустил на несколько секунд конец веревки. А потом все стало прежним: Хьюго из дьявола превратился в обыкновенного человека, а пляшущие нелепые фигуры снова застыли.

Я отправился к себе. Всю ночь меня преследовали кошмары. Мне снилось, что Хьюго и Эвелин бегут в джунгли, где на всех деревьях раскачиваются гримасничающие мартышки и трупы повешенных. Я хочу крикнуть им "стойте", но из горла моего не вырывается ни звука, а ноги мои приросли к земле.

Глава 12

Спустившись утром в столовую, я обнаружил на своей тарелке конверт с отпечатанным на машинке адресом, точно такой же лежал на тарелке Урсулы. Это были письма от сэра Фредерика Лотона, извещавшего о том, что он сегодня приедет. Что было в послании Урсулы, не знаю, но мне он писал, что рассчитывает на конфиденциальную беседу, что решил все-таки посмотреть, как здесь все складывается. Он был страшно мне благодарен за то, что я согласился пожертвовать частью своих каникул. Письмо было крайне любезным, но я воспринимал его как приказ об отставке и даже расстроился. Урсула, наоборот, была очень воодушевлена и поспешила отдать распоряжения насчет комнаты для сэра Фредерика.

После завтрака я решил прогуляться по саду. Ярко светило солнышко, пели птицы, каждый лист, каждая травинка сверкали чистотой и свежестью. Я двинулся по тропинке, ведущей прочь от темных рододендроновых зарослей к каменным ступенькам. По этим ступенькам можно было спуститься к пруду, заросшему водными лилиями. Свежий ветер трепал мои рыжие вихры, и это было очень приятно. Я оглянулся и посмотрел на старый серый дом, вновь подумав о том, какой заброшенный и нежилой у него вид, почти нежилой. Будь у меня побольше ума, от пруда я бы сразу направился к гаражам, выкатил бы свою машину и, даже не оглянувшись, умчался бы прочь, окончательно выпутавшись из этого безумного приключения. Но путы оказались слишком крепкими.

Подойдя к самой воде, где под широкими темными листьями лилий лениво сновали золотые рыбки, я увидел Эвелин. Она шла по выложенной плитами тропке, прямо на меня. Но сама она меня не видела, так как смотрела себе под ноги. Взглянув на ее черные волосы, развевавшиеся на ветру, я почувствовал, как сердце мое резко подскочило, и в тот же миг понял, что Хьюго был прав, совершенно прав. Из-за нее одной я торчал в этом полумертвом доме. И мой интерес к Эвелин не был данью неуемным мужским амбициям, нет-нет, это была самая настоящая любовь. Нет, не благородная тревога за судьбу Эвелин заставила меня вчера дожидаться их с Хьюго возвращения из города, а самая вульгарная ревность. Ревность побудила меня наговорить Хьюго всяких глупостей и стать посмешищем в его глазах. Мне вдруг вспомнилась его фраза о том, что никакой любви, кроме той, что возникает с первого взгляда, в природе не существует. И еще я вспомнил позавчерашний вечер, гостиную, полную незнакомых людей, и единственное существо, на которое мне тогда хотелось смотреть бесконечно, хотя девушка эта не произнесла ни единого слова и скромно сидела у окна, загороженная толпой своих благодетелей.