Туман над Парагон-уок

— Вы подразумеваете, что Фанни каким-то образом сама спровоцировала нападение на себя? — спросила Шарлотта открытым текстом. Она почувствовала всплеск ошеломления вокруг себя, но проигнорировала его, удерживая взгляд на розовом лице мисс Люсинды.

Та засопела.

— Именно так, миссис Питт. Преступление такого рода вряд ли случится с женщиной, которая… целомудренна. Она не позволит себе оказаться в таких обстоятельствах. Уверена, что вы бы никогда не позволили приставать к себе! И ни одна из нас!

— Может быть, нам просто повезло? — предположила Шарлотта, а затем добавила, чтобы не смущать слишком сильно Эмили: — Если убийца сумасшедший, он мог вообразить все что угодно и придумать для себя любую удобную для него причину.

— У меня нет знакомых среди сумасшедших. — Мисс Люсинда сердилась.

Шарлотта рассмеялась.

— У меня тоже нет знакомых среди насильников, мисс Хорбери. Все, что я сейчас сказала, — это только предположения.

У мисс Летиции на лице промелькнула быстрая улыбка — и тут же исчезла.

Мисс Люсинда засопела громче.

— Естественно, миссис Питт. Надеюсь, вы не подумали, что все, о чем я говорила, было взято из моего личного опыта! Уверяю вас, что я от всей души соболезную бедной миссис Нэш. Это ужасно — иметь такой позор в семье.

— Позор? — Шарлотта была так разгневана, что совсем не контролировала свою речь. — Я рассматриваю это как ужасную трагедию, мисс Хорбери, или как кошмар, если вам так больше нравится, но ни в коем случае не как позор.

— Ну. — Мисс Люсинда негодовала. — Ну, действительно…

— Это так сказал мистер Нэш? — продолжала Шарлотта, игнорируя боль в ноге, придавленной ботинком Эмили. — Он сказал, что это был позор?

— На самом деле я не помню точно, что он сказал, но он почти наверняка сознавал… непристойность этого поступка! — Она опять пожала плечами и засопела с удвоенной силой. — Я сама пугаюсь от одной мысли об этом. Я думаю, миссис Питт, что если бы вы жили на Парагон-уок, вы бы чувствовали себя также, как и мы. Наша служанка, бедное дитя, упала в обморок, когда соседский мальчишка на побегушках попытался заговорить с ней нынче утром; при этом разбились три наши лучшие чашки.

— Может быть, вы могли бы успокоить ее, сказав, что преступник уже далеко отсюда? — предложила Шарлотта. — В конце концов, полиция расследует это дело, и теперь его ищут все. Самое последнее место, где он мог бы скрыться, — это здесь.

— О. Никто не должен лгать, миссис Питт, даже слугам.

— Не понимаю, почему нет? — осторожно спросила мисс Летиция. — А если это для их же пользы?

— Я всегда говорила, что у тебя не все в порядке с моралью! — Мисс Люсинда бросила свирепый взгляд на сестру. — Кто может сказать, где это чудище теперь? Уверена, что миссис Питт не может! Его, очевидно, обуревают неконтролируемые страсти и ненормальные желания, слишком отвратительные, чтобы порядочная женщина даже рассуждала об этом.

Шарлотте очень хотелось сказать, что мисс Люсинда с момента своего прихода только и делала, что рассуждала об этом, и только чувствительность Эмили остановила ее.

Селена вся дрожала.

— Может быть, он — извращенец из трущоб, которого возбуждают женщины из высшего общества, в атласных платьях с кружевами, с чистым телом? — высказала она, ни к кому в частности не обращаясь.

— Или, возможно, он живет здесь, на Парагон-уок, и сейчас, естественно, выбирает жертву… Какие еще есть предположения? — раздался мягкий, легкий голос, хотя определенно мужской.

Все как один обернулись и увидели на траве в двух ярдах от них Фулберта Нэша с блюдцем шербета в руках.

— Добрый день, Селена, леди Эшворд, мисс Люсинда, мисс Летиция. — Он посмотрел на Шарлотту, подняв брови.

— Моя сестра, миссис Питт, — сказала Эмили натянуто. — И что за ужасные вещи вы говорите, мистер Нэш!

— Это преступление ужасно, мэм. Жизнь тоже может быть ужасной, разве вы не замечали?

— Не моя, мистер Нэш!

— Как это очаровательно с вашей стороны.

Он сел напротив них. Эмили моргнула.

— Очаровательно?

— Это одно из успокаивающих средств для женщин — и одно из их неотъемлемых качеств, — ответил он. — Способность видеть только то, что им приятно. Поэтому быть с ними столь комфортно. Вы так не думаете, миссис Питт?

— Я бы сказала, что такое происходит в моменты чрезвычайной неуверенности, — ответила Шарлотта с присущей ей прямотой. — Никогда не знаешь, говорят тебе правду или лгут. Лично мне всегда хотелось это знать.

— И в этом случае, вы, как Пандора, открыли бы ящик, позволив всевозможным неприятностям вылететь оттуда. — Он держал блюдце с шербетом и смотрел на Шарлотту. У него были очень красивые руки. — Как это недальновидно с вашей стороны. Есть столько вещей, о которых безопаснее не знать. У всех нас есть свои секреты, — он обвел взглядом всю небольшую группу. — Даже на Парагон-уок. Если кто-то говорит, что он без греха, то он обманывает сам себя. Вы не ожидали услышать от меня цитату из Библии, леди Эшворд? Если вы пройдетесь по нашему кварталу миссис Питт, ваш невооруженный глаз увидит совершенные дома, сделанные из камня; но если вы вооружите свои глаза духовным взглядом — если у вас есть таковой, — они увидят множество двуликих людей, кто внутри суть лицемеры и ханжи, а снаружи кажутся праведниками. Не правда ли, Селена?

До того как хозяйка дома ответила, раздался легкий топоток, — это торопилась служанка, жонглируя подносом, на котором стояла новая порция шербета. Гости повернулись на звук и увидели очень красивую женщину, идущую к ним по газону. Легкий теплый ветер шевелил ее белые и зеленые, цвета воды, шелковые одежды. Лицо Селены напряглось.

— Джессамин, как это чудесно, что вы пришли. Я не ожидала, что у вас хватит сил прийти сюда. Присоединяйтесь к нам и познакомьтесь с миссис Питт, сестрой Эмили, из… — Она вопросительно подняла брови, но ей никто не ответил. Последовало краткое знакомство. — Какое привлекательное платье, — продолжала Селена, глядя на Джессамин. — Только вы могли выйти в платье такого… анемичного цвета. Клянусь, что на мне оно выглядело бы ужасно, как застиранное!

Шарлотта повернулась к Джессамин и увидела по выражению ее лица, что та абсолютно точно поняла, что имела в виду Селена. Но ее самообладание было безукоризненным.

— Не унывайте, дорогая Селена. Мы все не можем носить одинаковые вещи, но уверяю вас, что есть такие цвета, которые подходят вам абсолютно. — Она взглянула на превосходное платье Селены — лавандовое, отделанное лиловыми кружевами. — Не это, может быть, — медленно сказала она. — А вы не думали о чем-то немного более холодном… голубом, возможно? Прекрасный вариант при вашей комплекции, учитывая нынешнюю жару.

Селена была в ярости. Ее глаза излучали ненависть. Шарлотта была удивлена и даже немного ошарашена этим словесным фехтованием.

— Мы ходим в одни и те же места, — произнесла Селена сквозь зубы. — И больше всего мне не нравится, когда люди думают, что я подражаю вашим вкусам… в чем бы то ни было. Каждый должен быть оригинальным, чего бы это ни стоило, вы согласны, миссис Питт? — Она повернулась к Шарлотте.

Та, полностью сконцентрированная на собственном платье — то есть платье Эмили, — полном булавок, не смогла сразу придумать ответ. Она все еще была потрясена той вспышкой ненависти, которую только что наблюдала, а также замечанием Фулберта Нэша о двуликих людях, живущих на Парагон-уок.

Странно, но именно Фулберт спас ее.

— Кстати, — сказал он равнодушным голосом. — Оригинальность может легко превратиться в странность и стать нелепой, а то и смешной эксцентричностью. Вы так не думаете, мисс Люсинда?

Женщина фыркнула и уклонилась от ответа.

Вскоре Эмили и Шарлотта извинились и, так как Эмили больше не собиралась наносить другие визиты, отправились домой.

— Какой необычный мужчина этот Фулберт Нэш, — прокомментировала Шарлотта, когда они поднимались по лестнице. — Что он имел в виду под двуликими людьми?