Близнецы-соперники

ричинам начинает рассказывать о своей семье, которая служила некой церкви, способами, которых он не понимает.

«Мне представилась возможность получить образование в общине доброго, хотя и малоизвестного религиозного братства...»

Ксенопский орден! Вдруг все прояснилось.

Это не просто совпадения.

Все вернулось на круги своя. Поезд из Салоник очнулся от тридцатилетнего сна и снова в пути... Необходимо его остановить — пока не столкнулись ненависть с ненавистью, пока фанатики не обратили свои поиски в священную войну, как они уже сделали это три десятилетия назад. Виктор знал, что это его долг перед отцом, матерью, родными, зверски убитыми в белом свете Кампо-ди-Фьори, перед теми, кто погиб под бомбами в Оксфордшире. Перед обманутым молодым монахом по имени Петрид, который покончил с собой на утесе в Лох-Торридоне, и перед человеком по имени Алек Тиг, и перед подпольщиком Любоком, и перед стариком Гвидо Барцини, который спас его от самого себя.

Нельзя допустить, чтобы снова пролилась кровь.

Дождь хлынул сильнее, плотную пелену воды косо сносил ветер. Фонтин уперся ладонями в металлический стул и с усилием встал, вцепившись в стальную палку.

Ветер и дождь словно омыли его душу. Он знал теперь, что ему делать, куда ехать.

В горы Варесе.

В Кампо-ди-Фьори.

Глава 20

Тяжелый лимузин подъехал к воротам Кампо-ди-Фьори. Виктор смотрел из окна. Спину вдоль позвоночника пронзила спазматическая боль: глаза наблюдали, мозг вспоминал...

Здесь, на этом самом месте, некогда в муках страданий резко переменилась его жизнь. Он старался не давать волю воспоминаниям, но подавить их был не в силах. То, что видели глаза, вытеснили картины, вставшие перед мысленным взором: черные костюмы, белые воротнички.

Машина въехала в ворота. Виктор затаил дыхание. Он тайно прилетел в Милан через Париж. В Милане снял простенький однокомнатный номер в «Альберго Милано», зарегистрировавшись как «В. Фонтин. Нью-Йорк».

Время сделало свое дело. Его уже не встречали ни удивленно поднятые брови, ни любопытные взгляды, а имя ни у кого не вызывало никаких ассоциаций. Тридцать лет назад одно упоминание Фонтина или Фонтини-Кристи в Милане послужило бы пищей для пересудов. Но не теперь.

Прежде чем покинуть Нью-Йорк, он навел справки —вернее, лишь одну справку: обилие информации могло потревожить его душу. Он выяснил, кто приобрел Кампо-ди-Фьори. Покупка была совершена двадцать семь лет назад, и с тех пор владелец оставался неизменным. Но имя его не произвело в Милане никакого впечатления. Там его не знали.

«Барикур, отец и сын». Франко-швейцарская компания из Гренобля — вот и все, что ему сообщили. Он не смог узнать деталей и у адвоката, совершавшего сделку. Тот умер в 1951 году.

Автомобиль миновал насыпь и въехал на круглую площадку перед главным входом. К спазматической боли в позвоночнике добавилась резь в глазах: они въехали на место казни, и кровь застучала в висках.

Фонтин с силой стиснул запястье. Боль помогла — он смог поднять глаза и посмотреть,