Близнецы-соперники

. Он наткнулся в архивах на документы, где излагались печальные факты о возникших некогда трениях между кланом Фонтини-Кристи и Ватиканом, которые и привели к разрыву северных синьоров со священным престолом. Когда Виктор поправится, предложил священник, они могли бы встретиться и обсудить прошлое его семейства. Историческое прошлое Фонтини-Кристи. И, прощаясь, священник впрямую намекнул на нападение, произошедшее в Кампо-ди-Фьори.В страданиях и боли, причиненных прелатом-маньяком, нельзя обвинять всю церковь, сказал он.

А пять недель спустя произошел еще один странный случай. Виктор сидел в своем вашингтонском офисе, готовясь к выступлению в сенате по проблемам налоговых льгот для американских торговых кораблей, плавающих под парагвайским флагом. Зазвенел зуммер селектора.

— Мистер Фонтин, к вам пришел мистер Теодор Дакакос. Он говорит, что хочет засвидетельствовать вам свое почтение.

Дакакос был одним из молодых греческих магнатов-судовладельцев — удачливый соперник Онассиса в Ньяркоса, пользующийся куда большей, чем эти двое симпатией в коммерческих кругах. Фонтин попросил секретаршу впустить его.

Дакакос оказался крупным мужчиной с открытым лицом, которое больше подошло бы игроку в американский футбол, чем финансовому гиганту. Было ему около сорока, по-английски он говорил очень правильнее как прилежный студент.

Он прилетел в Вашингтон, чтобы присутствовать ia слушаниях — возможно, чтобы узнать что-то для себя новое, поучиться.

Виктор рассмеялся. Репутацию честного малого, которой пользовался грек, можно было сравнить лишь с его легендарным деловым чутьем. Фонтин ему так и сказал.

— Мне просто очень повезло в жизни. В юном возрасте мне представилась возможность получить образование в общине доброго, хотя и малоизвестного религиозного братства.

— Вам и впрямь повезло!

— Мои родители были не из богатых, но они верно служили своей церкви. Способами, которых я сегодня непонимаю.

Молодой греческий магнат явно вкладывал в свои слова какой-то дополнительный смысл, но Фонтин не мог понять какой.

— Пути благодарности, как и пути Господни, неисповедимы, — сказал улыбаясь Виктор. — У вас блестящая репутация. Вы оправдываете усилия тех, кто вам помогал.

— Теодор — мое первое имя, мистер Фонтин. Полностью меня зовут Теодор Аннаксас Дакакос. В годы учения меня называли Аннаксас-младший. Это вам ни о чем не говорит?

— В каком смысле?

— То, что мое второе имя — Аннаксас.

— Знаете, за многие годы я имел дело с сотнями ваших соплеменников. Но не помню, чтобы я был знаком с кем-то по имени Аннаксас.

Грек некоторое время молчал. Потом тихо произнес:

— Я вам верю.

Наконец, третий случай был самый невероятный, он вернул настолько зримые воспоминания о расстреле в Кампо-ди-Фьори, что Фонтин не на шутку разволновался. Это произошло всего десять дней назад в Лос-Анджелесе. Он остановился в отеле «Беверли-Хиллз», прибыв на конференцию, организованную двумя компаниями, которые намеревались объединиться. Его вызвали для