Гладиатор

Андрей вскочил на ноги. Он приближался к Ивану, держа черенок вил обеими руками, - очевидно, намеревался не наносить колющий удар, слишком велика вероятность промахнуться, а порезать Ивана острыми концами вил. Такой расклад заставил Ивана изменить тактику: он начал постоянно менять позицию, уклоняясь то влево, то вправо от вил, со свистом пролетающих перед его грудью. Вскоре надоела эта игра. Он уже подумывал, что пора отобрать у Андрея вилы и выкинуть их к едрене фене, а самого его вновь отправить к чеченцам, как вдруг Андрей после очередного взмаха вилами резко развернулся и черенком сильно ударил Ивана по лицу. Иван упал. Он еще не успел сообразить, что произошло, а Андрей уже занес над ним вилы.

И в этот момент Иван словно вынырнул из своего заторможенного состояния. Скорость его реакций резко увеличилась. Время для него как бы почти остановилось. Он видел концы вил, которые медленно, очень медленно опускались в направлении его живота. Иван просто посторонился, и вилы, звякнув о камни, отлетели в сторону. Иван поднялся, как ему показалось, не торопясь. Однако он уже стоял на ногах, а Андрей еще только поднимался. Иван сделал шаг к нему и подошвой ботинка толкнул в голову. Андрей попятился и сел на камни рядом с валявшимися на земле вилами.

- Бери вилы! - заорал на него Иван. - Бери вилы! Иначе я тебя не убью! Бери вилы! Нападай! Ты же можешь убить меня! Можешь! Бей точнее и попадешь! Ну же! Андрюха! Вставай! Ты мужик! Пусть они обосрутся от страха, глядя, как мы с тобой деремся. Вставай, Андрей! Все равно победит один из нас, а не они. Вставай, Андрюша, пришла пора умирать...

Андрей схватил вилы, вскочил на ноги. Иван сразу отметил перемену, которая в нем произошла. Теперь это был боец, а не загнанное в угол животное. Движения его стали четкими и выверенными, концы вил не дрожали, не шарахались из стороны в сторону, а были точно нацелены на Ивана, чтобы в подходящий момент мгновенно впиться в его тело.

Иван понял, что только теперь началась настоящая схватка. И если он вдруг вспомнит, что Андрей его друг, что сам Иван когда-то учил его обращению в бою с куском арматуры или ломом, то это будет конец - можно считать себя покойником. Иван встал в стойку, не сводя взгляда с глаз Андрея и одновременно держа в поле зрения вилы. Андрей в глаза ему не смотрел, переводя взгляд с его живота на грудь и обратно. Значит, туда и будут направлены вилы - либо в живот, либо в грудь.

Он спровоцировал Андрея на атаку. Выпрямившись, опустил руки, создав впечатление ослабленной защиты и рассеянного внимания. И в ту же секунду последовал бросок Андрея, которого ждал Иван. Правда, Иван не угадал точного направления броска и не сумел полностью уйти с линии атаки. Вилы всеми тремя концами воткнулись ему в левое плечо. Чеченцы дико заорали, Андрей - тоже. Иван молчал. Все шло почти так, как было им задумано. Ему важно было обезоружить Андрея без серьезного для себя ущерба. Подставляя свое тело под удар, Иван хотел лишить противника оружия... Выдернуть вилы обратно Иван Андрею не дал. Схватив правой рукой руку Андрея, держащую черенок, Иван дернул ее на себя и вправо и развернул таким образом Андрея спиной к себе. Когда он ударил Андрея головой в затылок, у него уже не было сомнений в том, что через мгновение тот будет мертв.

Андрей рухнул ничком на камни. Иван попытался наклониться к нему, но вилы, торчащие из плеча, мешали. Он ухватился правой рукой за черенок, сморщившись, выдернул вилы и зашвырнул их в костер. Затем наклонился, перевернул Андрея лицом вверх. Он хотел попросить у него прощения за то, что забирает его жизнь, но... просить было уже не у кого.

Плохо понимая, что он делает, Иван взял тело Андрея обеими руками здоровой правой и пробитой вилами левой, которая отозвалась жгучей болью, но все же слушалась, - поднял его над головой и повернулся к чеченцам. Те замерли, перестав возбужденно обсуждать поединок. Иван сделал шаг в их сторону.

- Ну что, суки? - хрипло сказал он. - Я убил его. Вы заставили меня его убить. Но не заставите меня сдаться. Я обещаю вам всем, всей вашей Чечне, что убью вас, убью голыми руками. Так же, как убил сейчас Андрюху.

Иван сделал еще шаг в их сторону. Чеченцы что-то заорали, повскакивали со своих мест... Он же со всей силой, какая у него еще оставалась, швырнул труп Андрея в их сторону, сбив с ног троих или четверых. Иван услышал звуки выстрелов и одновременно почувствовал резкие удары в раненое вилами плечо, будто каким-то молотком или ломом. Боль волной захлестнула его, Иван потерял сознание...

***

...Второй звонок Ивана успокоил Крестного. Иван верил ему. На данный момент это было важнее всего. Слишком большие планы Крестный связывал с Иваном. Его нужно было оберегать...

От кого именно оберегать, какие силы вступили в игру? Кое о чем Крестный догадывался. Но он не гадалка с Тишинского рынка, чтобы уверенно выдавать свои предсказания, а на самом деле столь же верить в них, сколь адвокат верит в искренность подзащитного! Крестный хорошо знал цену человеческим заблуждениям. Самообман, к примеру, шел по твердой таксе: неверная интерпретация важного факта - жизнь...

- Ляг на дно, Ваня, - сказал Ивану Крестный по телефону. - На пару дней. Тебя ищут. Не знаю пока, кто именно. Но серьезные люди. Может быть, посерьезнее меня. Жди. Я постараюсь выяснить.

Крестный рассчитывал на встречу с Лещинским, помощником руководителя аппарата правительства. От Лещинского он должен был получить оставшуюся часть вознаграждения за ликвидацию строптивого банкира. Аванс был получен до операции, и Крестный уже перевел на секретный счет Ивана круглую сумму. Он был в курсе, что Иван никогда не проверяет, сколько ему заплатили. Но у Крестного не возникло даже такой мысли - пожадничать, сэкономить на оплате работы... За такую работу не жалко никаких денег!

Лещинский, занимая достаточно скромную должность, на деле был весьма большим человеком в правительстве. Статус его даже превышал статус человека, помощником которого он числился. Не все, правда, это знали. Ну и слава Богу! Роль его Крестный сопоставил бы со своей ролью, только Лещинский действовал внутри правительства, а он, Крестный, - снаружи, вне системы... Через скромного помощника руководителя аппарата шли все заказы определенного рода от чиновников и часть заказов - от политиков. Он обладал колоссальной информацией о связях чиновничества с криминалитетом и мог утопить любого, кто захотел бы утопить его. Молодой и симпатичный Лещинский знал все и обо всех, но это делало его существование не только в правительстве, но и вообще на свете крайне неустойчивым. Жизнь его могла оборваться каждую секунду, стоило лишь сделать неверный шаг, даже еще не сделать, а только ногу занести для неверного шага, только захотеть этого. Опасность исходила не от "динозавров". Каждый из них своим кланом, своими каналами для выкачивания денег, своей охраной и даже своим спецназом, каждый любовно возделывал свой "огород", не допуская к своей "капусте" молодых и голодных "козлов" и ведя регулярный отстрел "браконьеров". "Динозавры" поделили сферы влияния давно, еще когда он, Лещинский, был сопливым студентом Плехановской академии, алчно, с голодным блеском в глазах поглядывал на их вотчины и собирал информацию о каждом. Эта-то информация и дала ему возможность понять, что соваться в их закрытые структуры чужаку не следует - "динозавры" все страдали ксенофобией, и кадры для своих команд тщательно ковали и взращивали сами, с соблюдением всех требований современной селекции. Можно обмануть человека, но систему обмануть невозможно. Лещинский сделал такое заключение уже через пару лет своих студенческих исследований правительственных структур, настойчиво выявляя островки стабильности в турбулентном, вечно штормящем море государственной жизни России последних лет. Он научился понимать логику событий, в которых на первый взгляд вовсе не было никакой логики, научился видеть житейский рационализм в государственном абсурде. Лещинский искал нишу или хотя бы точку безопасного существования в условиях постоянной деструктуризации жизни...