Убийца среди нас (СИ)

За гаражами вдруг залаяла собака, потом раздался кошачий визг. Красавин насторожился, прислушался, но, кажется, пронесло -- вновь заработал ключами. Слышно было, как поворачивался ключ, потом вытаскивался навесной замок. Вот, наконец, щелкнул и внутренний замок, и дверь приоткрылась. Я держу палец на выключателе, быстрее бы он перешагнул порог...

И -- дверь настежь, Красавин уверенно зашел в бокс. Я нажал на выключатель, оперативники схватили его за руки. Чемодан, который он держал, упал на пол. Как можно спокойнее, без нажима, я сказал:

-- Красавин Петр, вы арестованы за совершение тяжких преступлений... -- Ну а дальше, черт, ни к селу ни к городу: это, говорю я, твой земляк, майор милиции Максимов. Сказал и жду -- крутанет ребят или не станет сопротивляться. А сам сжимаю в кармане пистолет. К открытой двери подскочил Дорохов со своей группой. Красавин не пошевелился. На его руках звонко щелкнули наручники.

Столько думал, столько готовился к задержанию, а все произошло столь быстро и неожиданно легко, что даже не верилось. Я так до конца и не осознал, не прочувствовал значимости свершившегося. Красавин, похоже, растерялся, опешил, он не ожидал, что вот так с ходу, быстро и четко, его арестуют... Сняв очки, он щурился, разглядывая нас. Подойдя ближе, я услышал:

-- Ждал, знал что возьмете, но никогда не думал, что все будет так просто. -- Сказал равнодушно и как-то обреченно. Потом попросил меня, чтобы об аресте не говорили матери и невесте: хотя бы пока не говорили. Я заметил, что это уже не имеет значения, так как слух об аресте до них все равно дойдет. Тогда он попросил не делать у матери обыск: сам расскажет все, что нас интересует. Я пообещал.

Простился с Дороховым. Сидорова решил на несколько дней оставить в Полянске: нужно было собрать на Красавина информацию. Вскоре на машинах мы уже мчались в сторону Каменогорска. В дежурную часть УВД послали сообщение, что работниками милиции в Полянске задержан особо опасный преступник Петр Красавин. При задержании преступник сопротивления не оказал.

XLI

А теперь домой, да побыстрее, чтобы своих увидеть и хоть немного поспать. День обещал быть нелегким: встречи, допросы, обыски. Красавин перед уходом попросил, чтобы я присутствовал на его допросах, иначе никому ничего не расскажет. Мрачно добавил, что ему терять нечего. Спеша домой, я вспомнил слова Валентина о том, что Красавин нес свою невесту на руках и целовал, будто предчувствуя разлуку. М-да-а, судьба у него дикая... Но сам виноват. Почему на людей так озлобился? А с виду обаятельный, ничего такого, что бы настораживало и отталкивало...

Возвращаясь из командировки, я словно заново осмысливаю, что значит для меня семья: мать, жена, дети. И опять находил для себя в этом что-то новое, небыкновенно важное и дорогое. Ведь так ждать и переживать за меня могут только самые родные люди. Как же я соскучился, скорее бы их увидеть! Позвонил. Интересно, кто откроет? Наташа, конечно. Слышу шаги и ее голос: "Кто там?"

-- Свои, свои, -- отвечаю радостно, а у самого голос дрожит и в груди разгорается костерок от предстоящей встречи. Открывается дверь и -- о, Боже, какое же это блаженство смотреть в любящие глаза, обнимать ее, такую хрупкую, нежную и в то же время сильную, целовать в губы, слышать родной голос!...

-- Приехал! Наконец-то! Я так тебя ждала! -- В глазах слезы счастья и радости. Вышла мама, и тоже -- "ах" и "ох". Но понемногу все успокоились. Дети спят. Их пока взрослые переживания не слишком волнуют.

Наташа сказала, что ванна готова и можно искупаться, пока есть горячая вода. Довольная мать ушла в детскую комнату. Слышу, как шепотом благодарит там Господа Бога.

-- Потом поешь? -- спросила Наташа.

-- Можно и поесть, -- отвечаю, раздеваясь.

-- Спину потереть?

-- Не знаю...

Я почему-то стесняюсь, чтобы жена в ванне за мной ухаживала! Что мама и дети подумают? Но все же соглашаюсь:

-- Можно и спину потереть, смыть все дорожное.

-- Купайся, я скоро зайду...

После ванны я и в самом деле, как вновь родился. Пью чай, жую бутерброды, рассказываю. Смотрим друг на друга, не насмотримся. Наташа довольна, что все самое страшное позади. Говорит, что вечером заходил Терехов и рассказал об аресте полковника Негоды и еще нескольких работников СИЗО. Да, думаю, это по престижу органов внутренних дел крепко ударит.

-- Что еще сказал Алексей?

-- Больше ничего. Да, он утром обещал зайти.

До утра совсем чуть-чуть, надо хоть капельку соснуть. Ложимся, но сон ни ко мне, ни Наташе не идет. Какое же блаженство быть дома, лежать с женой в чистой постели и ощущать, вдыхать аромат и покой домашнего уюта! Только вчера завидовал Дорохову. Лаская Наташу, я никак не мог насладиться своим счастьем. В то утро я, наверное, чем-то напоминал странника пустыни, добредшего до спасительного источника и ненасытно глотавшего живительную влагу, чтобы утолить наконец жажду. Надо же, сравнил себя со странником пустыни... Разве я странник? Глаза закрылись, и я уснул. Только уснул, как слышу Наташин голос:

-- Де-ни-ис, вста-вай, Алексей пришел.

А вставать страшно не хочется. Сквозь полусон слышу, как Алексей говорит Наташе:

-- Твой Денис -- герой! Теперь и губернатор отстанет, а Сушков извиняться к нему прибежит. Скажет: прости, Денис Максимыч, несправедлив был я к тебе. О генерале уж не говорю, тот небось уже новую должность для него подбирает, да и вторую звездочку на погоны подбросит. Как думаешь, Наташ, зазнается Денис или нет? Я сомневаюсь. А дружить семьями будем?

-- Будем-будем, -- смеется жена. -- Раздевайся и попей с нами чайку.

-- Да нет, а то Денис подумает, подхалимничаю...

Я наконец встал и пошел умываться. Проходя мимо Алексея, шепнул:

-- Кончай языком трепать -- накажу!

-- Слышь, Наташ, он меня уже наказывать собрался. Ты смотри, как быстро нос задрал, а что дальше-то будет?

Вот так и обменивались "любезностями", пока не позавтракали и не вышли на улицу. Это у нас с Алексеем своего рода словесная разминка перед рабочим днем. Не знаю кого как, а меня это успокаивает. Но только вышли из дома, Терехов сказал:

-- А теперь доложи оперативную обстановку -- трепология закончилась, началась обыденка.

-- Да ничего, -- говорю, -- обошлось вполне нормально. Даже сопротивления не оказал. -- И рассказал, как готовились и как брали Красавина.

-- Значит, так и бухнул: твой земляк, майор милиции Максимов?... Не совсем обычно.

-- Да, но представь себе, Красавин эти слова крепко запомнил и в СИЗО заявил, чтобы я обязательно был на допросах.

-- Что еще просил?

-- Обыск у матери не делать и ничего ей не говорить.

-- Любопытно. Но он же должен понимать, что не все от тебя зависит.

-- Я ему так и сказал. Однако просьбу его выполнил: обыск не сделали и сразу уехали в Каменогорск. Красавин обещал отплатить чистосердечным признанием.

-- Это разумно, ему ведь терять уже нечего. Помнишь, как в детской игре "трын-пок-на замок"? Но с генералом обговори, а он пусть с прокурорскими чинами согласует. Лично я за то, что лучше получить от Красавина полную картину, чем самим собирать по крохам. Но спеши, иначе Гребенкин или кто еще приступит к допросам и как бы тут конфуза не случилось. Валентин-то где?

В Полянске остался подсобрать на Красавина кое-какую информацию.

-- Ясно. А теперь ты послушай, что тут у нас творится. Значит, по Негоде. Этот гад, представь себе, клюнул, причем все прошло прямо как в цирке. Приняв пачку баксов, он ее небрежно бросил в ящик стола, сказав при этом: "А я думал, мне "джип" подогнали..."

"Джип" ему, видите ли, подай, а? Совсем обнаглел и даже уже не остерегался. Мол, моя вотчина, что хочу, то и ворочу. При обыске у Негоды изъяли немало золотых вещей и украшений, большую сумму в долларах. Изъяли и записную книжку, где он старательно учитывал все свои преступные доходы.