Охота на олигархови (СИ)

На тумбочке лежала местная газетка. Под нею и обнаружился искомый аппарат, радостно разливавшийся бравурной песенкой и одновременно зудящий так, что аж шевелился из стороны в сторону, будто жук, перевёрнутый кверху лапками.

Инесса выключила Качаловский телефон. И только после этого снова обратила внимание на газету. Раскрыта она была на странице объявлений. Одно из объявлений в разделе «Услуги» было обведено красным фломастером.

Смысл подчёркнутого был прост и доходчив. Русская семья, постоянно проживающая в Марбелье, ищет няню для трёхлетнего ребёнка. Мальчика. Знание русского, английского и испанского обязательно. Рекомендации желательны. Шестидневная рабочая неделя. Помощь с видом на жительство…

Ну, спасибо, Вячеслав Борисович, удружил! Век не забуду! — Инесса, не выпуская газеты из рук, медленно сползла по стене. И, сидя на корточках, разревелась словно ребёнок. Так она не плакала, наверное, с самого детства. С того дня, когда её не взяли в поход с ночёвкой. На озеро Чёрное. Ту обиду она запомнила на всю жизнь.

Швейцарский счёт можно было не проверять — теперь Инесса знала наверняка, что его попросту не существует.

Плакала она недолго — та девочка, которую не взяли на озеро Чёрное, осталась далеко в прошлом…

Инесса позвонила на ресепшен и попросила заказать для неё билет в Москву на ближайший рейс.

Глава пятая. Фонтан «Россия»

10 марта 2003 года

— «Три птички»… А что? Название дурацкое, но мне почему–то нравится, — заявил Лёвка и похлопал по титульному листу толстенной рукописи.

Традиционное понедельничное совещание НРТ уже подходило к концу. Это было видно невооружённым глазом. Большая часть присутствующих сидела с пунцовыми лицами, что означало одно: отмучались. Лёвка любил «вставить пистон» сотрудникам и делал это со сладострастием. Сегодня особенно досталось утренним программам за переизбыток попсы и викторине «Угадай–ка» за компанию.

Спокоен был лишь руководитель проектов о живой природе, вальяжный профессор Ребров. У его программ всегда был хороший рейтинг, а Лев Викторович передачи о животных любил даже больше, чем мультфильмы, и почти столь же искренне, как рекламу.

Обсуждение нового сериала Кобрин оставил на закусочку. Но, в отличие от прошлых понедельников, вместо ожидаемого разноса наметился конструктивный разговор.

Антон Андреевич Куцик, в недавнем прошлом руководитель «серийного» отдела, а ныне, по совместительству, ещё и главный редактор НРТ, облегчённо вздохнул. Наконец–то Лев Викторович соизволил одобрить сценарий. А то Куцик уже начал подозревать что не существует на всём белом свете мелодрамы, которая могла бы покорить въедливое сердце хозяина НРТ. И он не ошибся. Ибо в следующее мгновение Лев Викторович всё же произнёс сакраментальное:

— Но… — и обвёл суровым взглядом присутствующих на совещании. Все привычно напряглись, а Ребров нарисовал в блокноте новые заячьи уши. Обычно к конце совещания он успевал создать целую роту зайцев.

— У нас всё–таки федеральный канал, — Кобрин поправил строгий тёмно–синий галстук, на изнанке которого была изображена голая девушка с развесистой грудью. — И посему — мы обязаны предъявлять особо строгие требования к материалу, — так и неясно было куда он, собственно, клонит. Лёвка, между тем продолжал:

— Особенно строгие требования у нас должны быть к сериалу. Который пойдёт в самый прайм–тайм. И что это значит? — он вновь поправил галстук.

Галстук этот Лёвке на двадцать третье февраля подарил Нур, причём прежде долго извинялся, что девушка — всего одна.

— Рекламы будет много, — предположил Куцик, поглаживая правую залысину. И похоже, не слишком попал в масть.

Да, иногда с хозяином НРТ было сложно. Кобрин, как правило, определял лишь стратегические приоритеты и направления телекомпании. И редко влезал в текущий процесс, передоверяя его своим сотрудникам. Но уж зато если западал на какую–то конкретную новую программу или проект, то спасения от Льва Викторовича не было. Он влезал в каждую мелочь, цеплялся к деталям и вынуждал всех работать едва ли не в круглосуточном режиме.

Впрочем, надо отдать должное чутью Кобрина. Те проекты, к которым он приложил свою хозяйскую руку, становились самыми рейтинговыми.

— До рекламы ещё дожить надо. Я о другом. Почему у вас они так много курят? Ваши, Антон Андреевич, героини. И пьют на каждой, — Лёвка полистал рукопись, — пятой странице. Ведь героиням в начале сериала ещё восемнадцати нет! А они у вас трахаются направо–налево! И беременные все. Ну, не все, но через одну, — в Лёвкином голосе прозвучал справедливый пафос осуждения. В белой рубашке со строгим галстуком он казался прямо–таки олицетворением морали и нравственности.

— Но ведь в жизни так! — расплылась в несколько двусмысленной улыбке Соня Пёрышкина. Вспомнила, поди, как они с Лёвкой кувыркались на огромной кровати в Куршевеле. Их служебный роман так и ограничился той зимней поездкой, о чём оба ничуть не сожалели.

— Федеральный канал — это не просто жизнь! — Лёвка поднял вверх указательный палец и погрозил им строго Соне. — Всё, что мы демонстрируем в эфире — есть пример для подражания. Мы в некотором смысле — эталон. И должны не развращать, а воспитывать наших сограждан! Верно, Антон Андреевич? — Лёвка обратил свой строгий взор на несколько опешившего Куцика.

Куцик и в самом деле обалдел. Не от строгого вида начальства, а от тех чудовищно правильных слов, которых прежде от Льва Викторовича не слыхивал.

— По сути — верно! — кивнул Куцик. — Но ведь зритель и клубничку любит, и мордобои, и прочие остренькие приправы к обыденности…

— Не в прайм–тайм, Антон Андреевич. Итак. Проредить курение, выпивку. Остальное… ладно, остальное можно оставить. Чтоб завтра у меня был режиссёр и актрисы, которых вы… мы отобрали на главные роли. И передайте, пожалуйста, госпоже Гагариной, чтобы не опаздывала. А то я её вычеркну. Из всех списков, — по довольной ухмылке Лёвки, впрочем, было совершенно ясно, что Ляля Гагарина будет последней, кого он вычеркнет хоть откуда–нибудь. — Теперь по поводу новой общественно–политической программы. Запускаемся на следующей неделе? Я правильно понимаю ситуацию?

— Точно, — подтвердила Соня Пёрышкина, буквально на глазах превращаясь в строгую телеведущую Софью Перовскую. — «Вспышка» будет выходить четыре раза в неделю, с понедельника по четверг. Традиционный формат ток–шоу с аудиторией и специально приглашёнными. Ставим только самые острые вопросы. Благодаря этому перетянем рейтинг у государственных каналов. А то как–то все в последнее время заскучали. Одни и те же лица, заученные речи… Мы будем ставить на импровизацию. В пределах, конечно, разумного.

— Жириновского почаще приглашайте, — кивнул Лёвка. — Он хоть и делает вид, что клоун, но говорит чрезвычайно здравые вещи. Особенно в последнее время. И поменьше болтунов. Типа этого моложаво–кудрявого демократа. Я уже видеть эту рожу не могу. Тема пилотной программы?

— Ситуация вокруг Сибирской Нефтяной Компании. Я надеюсь получить согласие на участие от господ Бондаренко и Магомаева…

— Согласен. Я переговорю и с господином Сидоровым. Он нам, — Лёвка подчеркнул это многозначительное «нам», думаю, не откажет. А кто будет дежурным провокатором? В хорошем смысле слова?

— Мы уже связались с главным редактором «Фейса» Питером Жемчужниковым. Он дал своё предварительное согласие. И даже готов дать отдельные комментарии по поводу знаменитого «Золотого списка», — выложила свои козыри Софья.

— А с Сосновским и Герцензоном прямой телемост можем устроить? Опальные олигархи сейчас — самая горячая и… презабавная тема!

— Позвольте, Лев Викторович, — встрял Куцик, — вот за это нас точно по головке не погладят. До сведения всех каналов было доведено пожелание из Администрации Президента. Не давать этим лицам эфира. Их приравняли к чеченским и прочим террористам.

— Да пошли они со своими пожеланиями, — взорвался Лёвка. — По советской власти соскучились?! С другой стороны… — Лёвка несколько секунд внимательно изучал потолок кабинета. — Нет, всё же попробуйте, Софья. Если добудете Герцензона, утрём нос ОРТ и Российскому каналу. А? Телемост с экономическим террористом номер один? Антон Андреевич, неужто вы откажете себе в таком удовольствии?