Унесенные блогосферой (СИ)

Голос был явно серьезнее внешности, но я не подал виду, что этот факт меня позабавил и улыбнулся со всей адекватностью, на какую только был способен.

Увидев мою неожиданную физиономию, Борис тоже улыбнулся, поздоровался, но разглядев лакированное ведро вокруг моей головы тут же насторожился. Впрочем, этого и следовало ожидать – мой вид от кутюр далек от представлений среднестатистического следователя о том, как должен выглядеть мужчина.

Какое-то время я глупо лыбился в экран, поглядывая в сторону кухни, в надежде, что Вика подаст оттуда какой-то знак, но она поедала пирожки и не проявляла к звонку своего коллеги никакого интереса.

– Вы, наверное, Александр? спросил наконец Борис. – Виктория давно выехала, вы не в курсе? Мы ждем ее в доме жертв, не начинаем…

Сначала я хотел соврать, что Вика в пути, но сама Виктория вдруг начала что-то показывать руками, как будто выкручивала из воздуха лампочки с очень длинным цоколем и я в конце концов сказал правду, так и не поняв, имеет ли она в виду, что надо потянуть время или моя версия о том, что она только что вышла в самый раз.

Виктория была на месте, но только не на месте преступления, где следователь планировал пройтись по подъезду и опросить возможных свидетелей, а на своем рабочем месте, адрес которого по негласному договору с ее непосредственным начальством совпадал с адресом прописки. Другими словами, Виктория работала дома.

Не спрашивайте, как она это устроила. Удивлялись весь Следственный комитет совместно с Прокуратурой. Я знаю только одно: если речь заходила о том, чтобы не расставаться с любимым другом и соратником диваном, Виктория могла проявить чудеса дипломатии.

Следующий жест был более чем прозрачен: Вика покрутила пальцем у виска и показала на меня пальцем.

– И что она о себе думает… – начал Борис, поднимаясь по интонационной лестнице все выше и выше, но в этот момент Вика наконец появился на экране из-за моей головы, брякнув как ни в чем ни бывало: «привет!».

– Привет, – изогнул брови следователь. – Мы вообще-то из-за тебя на час задержали.

– Слушай, а давай сделаем так, – бодро начала Вика. – Оставь скайп включенным, и я все услышу и увижу, что мне надо, увидеть и услышать. Я просто только что из университета, не успеваю, кажется, подъехать, – выдала Виктория, хлопая накрашенными ресницами и кокетливо откидывая челку со лба.

Глядя на багровеющее лицо следователя, я мысленно зажмурился.

– Слушай, отличная идея, – передразнил Борис ее легкомысленный тон, но в следующую секунду спросил уже без улыбки. – Почему не поехала сразу к нам, как договаривались?

Поняв, наконец, что шутка не прошла, она взяла паузу на несколько секунд.

Разогнавшись, как поезд на перегоне, поглощенная какай-нибудь очередной своей идеей, Виктория не всегда успевала отследить состояние собеседника. Это было довольно забавно, потому что именно в такие моменты люди щелкали тетку по носу, а она страшно этого не любила. Однако уже через пару секунд она пошла в атаку.

– Подумала, что нет особенной разницы между скайпом и личным присутствием, – Вика склонила голову, продемонстрировав как тугие блестящие спирали кудрей роскошной волною перекатываются через плечо. – Пришлось задержаться в университете, и я подумала, что вы уже начали без меня.

Она сделала контрольный поворот головы и умильно поджала губы, но только все это ни черта не действовало. Наоборот, Борис только больше рассвирепел и его длинное щекастое лицо стало похоже на огромную красную картофелину.

– А трубку почему не брала? – ледяным тоном поинтересовался следователь.

Виктория махнула рукой и проговорила, капризно оправдываясь:

– Борь, ну не слышала я. На ученом совете была. Давно договорилась, поехала, задержали. Ну что сейчас судить-рядить? Поставь телефон в карман камерой вверх, да и дело с концом.

Мне было неловко сидеть между ними. Когда Вика вспоминала о своей красоте, она чудовищно переигрывала. Однако Борис оказался крепким орешком.

– Вика, сегодня я тебя второй раз уговариваю поработать. Что это такое? Я сейчас поставлю, только не скайп, а диктофон. Запишу тебя и начальству передам.

Тетка криво усмехнулась, весь ее вид говорил о том, что она крайне обескуражена столь неподобающей реакцией.

– Боря, если б у меня были хотя бы процентов пять надежды, что вы что-то полезное услышите от этих свидетелей, я бы побежала впереди тебя. Но у меня нет этих пяти процентов, понимаешь? Нет!

– Виктория, извини, но вот это сейчас рапорт.

– Хорошо, буду через полчаса, – пробормотала она и моментально скрылась из поля зрения камеры.

– Через пятнадцать минут! – крикнул вдогонку Борис.

На этот раз я был с ним согласен. Вика заслужила неджентльменское обращение.

Глава 5

Красавица и красавчик

Микрорайон, в котором была квартира убитой пары находится в географическом центре города и добраться до него за пятнадцать минут не составило особого труда, однако ориентировать внутри самого района оказалось делом непростым. Общего ограждения застройка не имела, но внутри каждый дом озаботился постановкой собственного отдельного забора, и эту страстную жажду оттяпать у соседей элитные квадратные метры придомовой территории можно смело признать проклятием элитного района. Все внутреннее пространство здесь превратилось в настоящий лабиринт Минотавра, особое коварство которого заключалось в том, что сварная сетка, служившая лабиринту стенами, была покрашена в каждом случае в собственный цвет. Это сбивало с толку окончательно и бесповоротно. Мы с Викой потратили добрых двадцать минут, пока выбирались из разноцветных тупиков, и когда прибыли на место, Борис и двое следователей с ним, ждали нас на крыльце, пуляя в лобовое стекло Викиного Матиса разъяренные взгляды.

– Черт! – выругалась тетка, изобразив на лице выражение нежное, если не сказать, придурковатое. То, что произошло дальше было совершеннейшим театром, продолжением того представления, что Вика начала творить по скайпу. Но если в первом случае это еще могло прокатить по статье «попытка не пытка», то сейчас ее игра выглядела просто глупо и откровенно не к месту. Я сделал мысленный фейспалм: кажется, отношения с новым следователем у нас не заладились.

Выползая из машины, Виктория вдруг задела каблуком порожек и покачнулась, чуть было не вывалившись прямиком в грязную лужу. Каким-то чудом ей удалось удержаться за дверь и вместе с нею она сделала резкий шаг вперед. Взбитые в парикмахерской кудри живописно обрамили ее и без того красивое лицо, огромные васильковые глаза распахнулись.

– Прошу меня простить, – слегка улыбнулась Вика и хлопнув дверью, направилась к ожидавшим.

– Ну че так долго-то? – буркнул Борис и неожиданно смутившись, отвел глаза.

Виктория молчала, сделав бровки домиком. Борис дернул плечами, приосанился и… расплылся в глупой ответной улыбке. Секунд через десять двое спутников последовали его примеру.

– Вик, иди сюда, я тебя ребятам представлю, – пробурчал Борис и даже сошел с крыльца, подавая ей руку.

Вживую салон красоты наконец-то сработал. Вряд ли, конечно, тетка была довольна таким эффектом: все-таки пришлось оторвать от дивана своего внутреннего тюленя и оправляться в чужой холодный подъезд. Но такова была правда жизни. Красота по скайпу не работает.

Язык и сознание тесно связаны. Как говорится, если в языке нет слова конституция, то и самой конституции тоже вроде как не нужно. По-моему, в словаре Вики не было такого слова как «чуткость». Она как-то удивительно эмоционально холодна. Как всякий увлеченный человек, выше всего она ценит независимость. Мужики слетаются к ней, как бабочки на свет: среди них и жирные махаоны, и крохотные мотыльки, старше, моложе, умнее, глупее, она не оставляла равнодушными никого. Однажды Вика побывала замужем и даже казалась увлеченной своим избранником, но через год брак распался. Без особых истерик и лишних ходов. Удивительно спокойное расставание. К тому моменту, как я закончил школу, Виктория уже снова жила одна. Как-то она призналась мне, что самое большое несчастье замужества – это вечный компромисс между необходимостью быть с дорогим человеком и одиночеством, а без возможности быть одной она чахла и медленно погибала. Вика не любит вести откровенные разговоры, но как-то призналась, что сама поставила себе диагноз. «Я вытесняю все вокруг, – грустно улыбнулась она. – Меня слишком много даже для меня самой. Но ты не в счет, у тебя противоядие».