Ларец Марии Медичи

Еремей Иудович Парнов

Ларец Марии Медичи

ЛАРЕЦ МАРИИ МЕДИЧИ

Глава 1

Аметистовый перстень

Хуже нет, когда пропадают иностранцы…! Этот же, очевидно, пропал вчера примерно между двенадцатью пополудни и семью вечера.

В двенадцать его видели за вторым завтраком в ресторане гостиницы «Россия», а в семь он должен был занять кресло в третьем ряду театра на Таганке. Кресло, правда, пустовало недолго, но сел в него не иностранец, а если даже и иностранец, то вовсе не тот. Сведения эти были совершенно проверенными. Билет в театр доставала гид «Интуриста» Женевьева Овчинникова, и она же не дождалась там своего подопечного. Что же касается второго завтрака, то официант Витя прекрасно помнил, как усатый, с благородной сединой на висках господин из 1037-го номера заказал апельсиновый сок, паровую осетрину, сыр и кофе с булочкой. Было это около начала первого.

Если присовокупить сюда, что означенный господин в номере не ночевал, а на следующее утро не сел в экскурсионный автобус, направлявшийся в Загорск, то вполне обоснованным выглядит и печальный вывод: иностранец исчез, и произошло это в промежутке между 12-19 часами. Более того, промежуток можно сузить. Ведь в начале первого человек еще сидел за столиком, а ровно в семь прозвучал третий звонок в театре. Итак, остается узнать, что же произошло за эти пять, ну от силы шесть часов.

Легко сказать, конечно, «остается узнать»! Поди-ка узнай! Кроме того, иностранец, вполне возможно, еще и объявится. В самом деле, почему решили, что он пропал? Не пошел в театр на «Пугачева»? Не явился ночевать в гостиницу? Не поехал к мощам Сергия Радонежского в Загорск? Чепуха какая-то! Кто сказал, что каждый иностранец должен вести себя как среднестатистический интурист? А если этот усатый господин просто немного перебрал за обедом и вообще решил загулять? Могла же ему подвернуться такая возможность? Вот и плюнул он, как говорится, на святое искусство, на иконы да семиглавые церкви. Или в Москве он этих церквей не видел? Только возле гостиницы их три или даже четыре. Свежевыкрашенные. С узорной резьбой, что твои печатные пряники. Вроде никто и не замечал их в Зарядье, а тут рядом с серым квадратом отеля заиграли они вдруг детской игрушечной красой. Одним словом, загулявший иностранец вполне мог пренебречь Загорском.

Но, поди, изложи все эти разумные доводы, когда нарастает лавина телефонных звонков. Сначала эта самая Женевьева Овчинникова сообщила, что пропал иностранец. Потом звонило высокое начальство, куда обратился представитель консульского отдела одного из посольств с просьбой помочь отыскать гражданина данной западноевропейской страны. А там пошло… Отдел виз и регистрации, соотечественники пропавшего, администратор гостиницы и т. д. и т. п. Были, конечно, и встречные звонки. Во все указанные адреса и еще многим другим абонентам московской АТС. Уведомили дежурного по городу, справились в больницах и моргах, посоветовались с компетентными товарищами. Ведь если не загулял человек, то могло с ним приключиться несчастье, а ежели не то и не другое, то приходилось учитывать третий вариант. Самый неприятный. Респектабельный интурист смывает искусно наложенный грим, отклеивает усы, снимает парик с алюминиевой проседью и превращается совсем в другого человека. Разумеется, с заранее припасенными соответствующими документами. Потом, попетляв по городу и убедившись в отсутствии слежки, оный господин с обновленной внешностью отправляется на какой-нибудь вокзал или, схватив такси, мчится в один из аэропортов. А там ищи-свищи. Надо было предусмотреть такой поворот событий? В том-то и дело, что надо. Вот и пришлось подключить к этому деду соответствующих товарищей. Неудивительно, что порой звонят все три телефона одновременно. А рук-то только две и, что особенно неудобно, всего два уха. Так, опять звонит главный…

— Люсин слушает. Да, товарищ генерал. Сейчас и выезжаю. Проверю все на месте. Конечно, распорядился, чтобы в номер никто не входил. Разумеется, все самым тщательнейшим образом осмотрю. Безусловно, в присутствии сотрудника посольства. А третьим лицом может быть хоть та же Женевьева Овчинникова — гид «Интуриста». Слушаюсь. Попросим поприсутствовать кого-нибудь из друзей пропавшего. Так точно. До конца расследования не будет никаких сообщений для печати. Есть, товарищ генерал! Большое спасибо.

Владимир Константинович Люсин положил трубку и достал из кармана тонкий костяной мундштучок от опийной трубочки, которую купил когда-то в качестве экзотического сувенира на Занзибаре. Еще вчера, кажется, сидел он в комитете комсомола мурманского тралового флота, а теперь вот должен искать пропавшего иностранца. А это совсем не то, что искать в море хека или сельдь или даже зелено-пятнистую рыбу зубатку.

Начальству, конечно, виднее. Может, понравилось, как ловко отыскивал он пропавших мариманов с норвежских или, скажем, с голландских судов. Правда, там иностранец был попроще, и отыскать его особых трудов не составляло. Заморские рыбачки все больше загуливали. А найти такого человека несложно, если кроме «Заполярья» в городе есть «Морской клуб» и полтора десятка шалманчиков. Была, конечно, и своя специфика. Работать приходилось в темпе — пароходы не ждут. Но зато минимум формальностей. Нашел, отгрузил на борт — и привет! Шесть футов воды вам под киль и попутного ветра! Работа, скажем прямо, не очень веселая, зато здоровая. В смысле психики. Никакой тебе нервотрепки и никаких международных осложнений. Всё к обоюдному удовольствию обходилось без дипкорпуса.

Теперь же генерал инструкцию дает, переговоры с инстанциями, визиты представителей консульского отдела. Но, надо признать, работа, конечно, поинтересней. Первый сорт работа. Как бы это поточнее сказать: работа что надо! Люсин достал крохотный аэрофлотовский календарик и отметил сегодняшний день — 21 июля 1971 года.

Кажется, телефонная атака отбита. Короткое затишье. Перекур перед боем. Перекур не перекур, а трубочку пососать можно. Мегрэ тут, конечно, ни при чем. И Шерлок Холмс тоже. Просто ходил Володя Люсин три года вторым помощником на танкере. Белая такая, здоровенная посудина. Там не раскуришься. В один миг святым можно стать в ореоле коптящего пламени. С тех пор и трубка. Английская, прямая, из настоящего верескового корня. Купил, уже прокуренную, у радиста с БМРТ, у которого из-за курения стала неметь нога. Курить после танкера так и не стал, только трубочку посасывал или мундштучок занзибарский. Ребята говорят, что это дешевый мегризм, который, как и молодость, проходит со временем. Им, конечно, не докажешь. Сухопутная психология. Семь баллов в арктических морях, когда фальшборт в ледяной глазури, а шканцы приходится ошпаривать из кишки, — это ж испытать надо! А нефтью даже хлеб, даже простыни пахнут. Нет, братцы, трубка эта — не дешевый мегризм, это вещь, и чем пахучей она, тем скорее на язык набегает спасительная слюна. Это ж понимать надо, что такое семидневная качка на танкере!

Но к делу, однако. Машину — к подъезду. Соберем портфельчик и покатим в Зарядье. Номер, если не изменяет память, 1037. Номер, как говорится, полулюкс. Через двадцать минут Люсин стоял в вестибюле гостиницы. Лифта долго не было. Мигали огоньки на табло. Кабину перехватывали на других этажах. Наконец двери ушли в резиновые пазы, и Владимир Константинович вошел в ярко освещенную зеркальную кабину. Поправил галстук перед зеркалом. Послюнив руку, пригладил волосы. Критически оглядел себя. Ничего себе парень! Внешность, как принято говорить, приятная, хотя и простоватая малость. Зато сразу видно, что человек добрый и с юмором, открытый и если не рубаха-парень, то по меньшей мере душа-человек. Жаль, немножечко нос подкачал. Следы давнего обмороза легко принять за тревожный сигнал любовно проспиртованного организма. Не будешь же рассказывать каждому встречному, что эта краснота и некоторая припухлость совсем не оттого. Господи, о чем только не думает человек!