Женский бином Ньютона, если n стремиться к бесконечности (СИ)

Новикова Любовь

Женский бином Ньютона, если n стремиться к бесконечности

Женщина возвращалась домой после очередной служебной командировки. Она успела полюбить эти поездки, когда-то не вызывающие ничего, кроме недовольства и скуки, и ставшие со временем совершенно необходимыми. Они позволяли ей чувствовать себя незаменимой, из-за способности решать многие проблемы, которые оказались не по зубам коллегам. В общем, она научилась совмещать "полезное с приятным", что сразу примирило ее с работой.

Машина двигалась плавно и неспешно, хотя дорога была практически пустой, и можно было легко разогнаться и нестись без остановки до самого города. Но ей хотелось продлить это замечательное чувство покоя, охватившее ее, как только нога коснулась педали газа. Все тревоги и подозрения, целый день терзающие душу, вдруг показались надуманными и смешными, на смену беспокойству пришла непонятная, удивительная радость.

Впрочем, ложка дегтя все-таки присутствовала и заключалась она в понимании того, что в конце пути ее ждет тоскливый вечер в гордом одиночестве. Муж заседал на очередном симпозиуме и, конечно же, как всегда, не помнил о сегодняшней дате, об этом свидетельствовал и недавний телефонный разговор, в котором он привычно поинтересовался ее самочувствием, местонахождением, делами и прочей чепухой. Она даже подумала отправиться сразу к маме или к сестре, но вспомнив о ее супруге, изменила намерения. Чувство обиды встретилось с чувством угрызения совести, охватывающее ее каждый раз по дороге домой. Силы чувств были равны и превратились в ноль, освободив место безмятежному покою, которым можно наслаждаться и наслаждаться.

В открытое окно проникал ночной воздух, насыщенный ароматами свежескошенных трав. Выложенные ровной дорожкой вдоль обочины они выплывали из темноты под рассеянным светом фар. Высоко сидящая луна позволяла разглядеть опрятные стожки, скрученные в тугие рулоны и раскиданные в шахматном порядке по огромному полю, уходящему за горизонт. Бездонное небо было усыпано золотыми звездами, а впереди прямо на дорогу "спускался на парашюте" ярко-желтый Арктур. Легкий ветерок приятно теребил роскошные рыжие пряди возле левого уха. Было так хорошо, что хотелось крикнуть: "Остановись, мгновенье".

Но процитировать великого Гете так и не удалось, потому что в зеркальце заднего вида, сверкнули ксеноновые огни очередного автомобиля. В отличие от всех предыдущих машин, эта не шла на обгон, что учитывая небольшую скорость, ее "Хонды", показалось странным. В душу опять закрался страх, и она притопила педальку газа. Машина прыгнула вперед и помчалась, вернее полетела. Но та сзади, тоже прибавили скорость и, сократив расстояние, выровняла дистанцию. "Может просто любители сидеть на "хвосте"? Чего я так разнервничалась? Если б хотели, что-нибудь сделать, уже бы сделали, тем более, самый пустынный и неприятный участок пути остался позади ",- десятки мыслей мелькнувших в голове, вернули способность здраво рассуждать, помогли успокоиться. Она решила притормозить и пропустить нечаянных попутчиков, но тормоза никак не отреагировали на ее действия. Более того, на очередном спуске машина только увеличила скорость, быстро догоняя впереди идущий грузовик. Нервы не выдержали, и женщина резко вывернула руль. Последнее, что осталось в ее сознании, были красные удаляющиеся огоньки.

Преследователь остановился, но помогать попавшей в беду женщине, явно не входило в его намерения. Водитель, с огромным наслаждением затянувшись сигаретой, вышел из салона, и, прихватив массивный гаечный ключ, направился к лежащему на крыше автомобилю. Но не успел он сделать и двух шагов, как что-то насторожило его и заставило изменить планы. Обернувшись и увидев, что недавний грузовик, стремительно возвращается задним ходом, человек выбросил сигарету вместе с гаечным ключом и моментально очутившись за рулем, рванул авто с места.

Мужчина накрывал стол на две персоны. Он не был романтиком, но сегодня ему хотелось удивить жену. Ради этого он не только отказался от привычных ресторанных блюд и сам колдовал у плиты, но и задействовал весь арсенал известных трогательных "штучек" соответствующих праздничному настроению. Так в гостиной на маленьком столике оказалась красивая итальянская скатерть, дорогая посуда из чешского стекла и одинокая роскошная роза в старинной серебряной вазе. Вазе было лет сто, но смотрелась она изысканно и великолепно сочеталась с серебряными полосками на тарелках и фужерах. Он еще хотел дополнить интерьер несколькими свечами, но решив, что это будет явный перебор, ограничился приглушенным светом торшера.

Оглядев свое творение, он довольно потер ладони и вышел в кухню, где назойливый таймер извещал об окончании жарочного процесса. Дорада, обложенная дольками лимона и веточками розмарина выглядела очень аппетитно, и он невольно сглотнул слюну. С момента последнего телефонного разговора с женой прошло почти три часа, так что она должна вот-вот появиться дома. Он намеренно ничего не сказал ей о своем возвращении, о сегодняшней дате, вернее о том, что он помнит об этом и ждет ее. Сюрприз, так сюрприз. Впервые за двадцать пять лет их знакомства он сам вспомнил об этом дне, и вдруг, те далекие события заставили учащенно биться его обычно спокойное сердце. Он реально ощутил свежее дыхание гор, пряный аромат альпийских весенних трав, услышал переливчатый шум бегущего лесного ручья и звонкий девичий голос, распевно читающий Брюсова:

"Лист широкий, лист банана,

На журчащей Годавери

Тихим утром, рано, рано-

Помоги любви и вере".

Жена задерживалась. Огорченный, что придется разогревать шедевр своего кулинарного искусства, или, что еще хуже, есть рыбу холодной, он налил на донышко стакана виски, досыпал огромную жменю льда и вернулся в гостиную. Здесь, расположившись в удобном кресле перед витражным окном в пол, мужчина погрузился в воспоминания, не забывая периодически делать глоток обжигающей жидкости. За окном, сияя множеством огней, шумела жизнь большого города. Обычно он любил смотреть на это море света с высоты своего пятнадцатого этажа. Но сегодня память о далеких днях юности сделала привычную милую картинку не видимой.

Перед ним бежал лесной ручей, по ручью плавно двигался прошлогодний красный лист клена, а на листике клена лежало маленькое золотое колечко с прозрачным сияющим камешком и желтые головки одуванчиков. Он как завороженный следил за странной "ношей"" и не заметил, как оказался в воде, преградив дальнейшее движение милому кораблику. А еще через мгновение он услышал женский крик: "Не смейте трогать!" Но было поздно, поскольку он уже держал кольцо в руке. Девушка была прехорошенькая, ее не портила даже воинствующая агрессивность, с которой она набросилась на незнакомца.

- Вы все испортили! Отдайте кольцо, немедленно!

Она так мило сердилась, круглые щечки раскраснелись, а зеленые глаза метали настоящие молнии. Казалось, еще секунда и она набросится на него с кулаками. Но этого не произошло, более того зеленые молнии, как будто растворились в его глазах и гневные тирады сразу прекратились. Он протянул ей кольцо, но в самый последний момент, когда ее тонкие пальчики уже коснулись металла, крепко сжал кулак.

- И что же я испортил? Нарушил обряд? Лист достойно выдержал ношу!

- Рада, что Вы знакомы с творчеством Брюсова, следовательно, знаете, что теперь Вы обязаны сделать!

- Напомните, пожалуйста!

- Ничего страшного, просто на мне жениться!

От неожиданности он разжал ладонь, а она, заливаясь веселым смехом, схватила кольцо и стремглав умчалась прочь.

Мужчина поднес стакан к губам и понял, что он пуст. Жены не было. Дорада наверняка остыла, к горлу подступила злость. Он снова наполнил стакан, на этот раз виски плескался у самых краев, а одинокий кусочек льда никак не мог найти себе места, пока не растворился в янтарной жидкости.