Меня зовут Бендер (Мемуары мошенника)

САША СИЛЬВЕР

Меня зовут "Бендер"

(Мемуары мошенника)

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: использование на практике способов заработка, приведенных в повести, может повлечь за собой применение ст. 159 ч. 1 и 2 Уголовного Кодекса Российской Федерации с лишением свободы от  2  до  10  лет.

Если ты волк - пойди и возьми, что нужно,

если ты овца - сиди и жди, когда возьмут тебя.

(Народная  чеченская  поговорка  и девиз  спецназа)

П  Р  О  Л  О  Г .

Меня зовут Бендер. Нет, это не имя, не фамилия, тем более не отчество. Это прозвище, погоняло, кликуха - называйте как хотите; для меня же это образ жизни. На сегодняшний день я - очень состоятельный человек. Сколько у меня миллионов баксов, марок и других тугриков навроде рублей - даже сам точно не знаю. Рассованы по всему миру где попало - банки, акции, заводы, фирмы, газеты, казино. Но самое интересное не в том, что я поднялся из грязи в князи, а в том, что вся эта прорва денег заработана надувательством, обманом или попросту разводом и кидаловом. Я - профессиональный мошенник, или по-блатному фармазон. Только не надо думать, что я потомственный негодяй и сволочь - человек делает себя сам в процессе жизни, если это можно назвать жизнью. Никогда никого не убив, неисчислимые тысячи людей я развел на различные суммы. За свои проделки я не сидел на зоне, не парился в СИЗО. Много зэков сидят в тюрьмах по смехотворным причинам - украл банку огурцов у соседа, получил пять лет. Спрашивается, за что? Если бы мне приписали все провинности, пришлось сидеть бы до окончания всех времен многие тысячи лет. Дело в том, что такие как я вообще очень редко несут наказание в силу того, что находятся над системой. Любой законодательной системой руководят обыкновенные людишки со своими слабостями и недостатками. Кого-то можно купить, кого-то запугать или шантажировать. Парадокс - мелкие воры могут сидеть за свои  проступки всю жизнь, а настоящие крупные фигуры не сядут никогда. Это потому, что система законов и создана для мелкой сошки, а для крупняка не придумали еще, да и навряд ли придумают. Но не будем торопить события, расскажу все по-порядку.

Родился я в начале семидесятых в провинциальном крупном городе в самой обыкновенной семье инженеров. Папа с мамой дали обычное имя Олег, наградили фамилией  Городецкий. Детство беззаботное протекало как и у многих -  в убогих дворах не по времени быстро постаревших домов. Казалось бы, счастливые времена всеобщего равенства и благосостояния - родители уже тогда начали мотаться по разным дальним стройкам, видел я их редко, но деньги высылали регулярно, и поэтому опекавшая меня бабушка во многом меня баловала. Но это всего лишь видимость - уже в соплячьем возрасте я наблюдал, что другие дети ходили в модных заграничных шмотках, жевали что-то вкусное из ярких оберток, из детсада их забирали на больших красивых "Волгах". Первые сомнения  по поводу справедливости жизни  возникли уже тогда, а вскоре они нашли свое воплощение. Как-то очень быстро богатые детки стали больше играть вместе, а таких как я обходить стороной. Мы, в свою очередь, также перестали с ними общаться, и не надо быть пророком, чтобы угадать начало вражды наших группировок. Именно в тот момент я уже понял, что люди с самого рождения не находятся в равных условиях, и что если будешь стоять и хлопать ушами, так и простоишь в той грязи, куда тебя воткнули с рождения. Первый свой опыт мошенника я получил внезапно, даже не успев понять, как это произошло, скорее на инстинктивном уровне.

Однажды после детсада я пошел гулять во двор, где, как всегда, резвилась детвора. Ах, эти вечерние детские игры! Как часто вспоминаются они с любовью в более старшем возрасте! Целый отдельный мир со своими правилами и законами, этакая идиллия. Но в каждой идиллии бывают изъяны, как говорят в семье не без урода.  Вдруг ко мне, важный как член президиума, подошел Вовка - толстый из компании детей богатых родителей. У этого толстосума всегда при себе были разные импортные сладости-конфеты, жвачки и прочая дребедень. Мне тогда казалось, что быть обладателем всего этого - просто несбыточная мечта. Надо сказать, что Вовка хоть и был раза в три больше своих сверстников, но имел довольно спокойный характер - особо не дрался, не обижал маленьких. У него был другой козырь - мания величия. Понимая свое физическое превосходство, Вован любил до самопожертвования донимать людей морально, но не только сверстников, а и постарше, и не просто донимать, а доводить до слез и истерики.

- Что стоишь, мелюзга, дай пройти старшему, - немного толкнув меня, направился дальше.

У меня внутри все закипело, хотелось взять большую палку и избить обидчика. Вовка же остановился, дал задний ход и подошел ко мне.

- Не обижайся, я нечаянно, - притворно ласково защебетал он - хочешь, я тебе жвачки дам американской, мне папа сегодня принес, ух и вкусная, вот та-а-кие пузыри надуваются!

И он достал из кармана несколько тех самых кубиков в яркой обертке, о которых я только и мечтал. Мои глаза заблестели от радости, от обиды не осталось и следа, моя рука сама потянулась к его, как вдруг я ощутил удар, от которого она отскочила прямо в лицо.

-Много хочешь - мало получишь, - сказал толстый и с хохотом уставился на меня в ожидании веселого зрелища.

Мне просто нестерпимо хотелось зареветь от досады и беспомощности, как обычно это делают дети, но я понимал, что от меня только этого и ждут, чтобы еще больше посмеяться. Слезы подступали к горлу, грозя вырваться наружу, но все же мне удалось прийти в себя, и как можно более спокойно уйти в другой конец нашего дворика. Вовка - толстый немного был раздосадован обстоятельством, что не смог довести до слез очередную жертву, пошел дальше с важным видом, тут же забыв про меня. Весь вечер я прокачался на качелях, и все мысли мои были заняты местью, все существо мое было переполнено ненавистью, и не только к Вовке, а ко всем, кто просто наблюдал и даже посмеивался вместе с ним. Когда вечером перед сном бабушка читала сказку, я твердо решил - Вова сильно пожалеет о своем поведении.

Решение принято - но как его реализовать? Драться с ним не имело никакого смысла, да и вообще не настолько было действенно. Даже если его каким-то чудом побить, он все равно не поймет и не испытает такого же чувства обиды от такого издевательства. Дни летели, а я, сколько не придумывал самых зловещих планов, ничего правдоподобного в голову не приходило. Но видимо был дан знак сверху, и решение пришло само.