Тяжкие преступления

Когда через полчаса он вошел в свой отдел, на его столе стояло маленькое чучело пингвина. Он оглядел всех, кто был в комнате, но встретился взглядом только с Паркер. Остальные следователи, а их было пятеро, сделали вид, что не заметили, как он вошел. Уиллоус вынул из ящика стола нож для бумаг, вспорол пингвину брюхо, оторвал голову и бросил весь этот ворох в корзину у стола Эдди Оруэлла.

— Что ж, неплохо, — заметила Паркер — Как себя чувствуешь? Голодный?

— Да, немножко.

— Ничто так не возбуждает аппетит, как хороший заплыв.

— Откуда это тебе известно?

— Пойдем перекусим, — улыбнулась Паркер.

Они отправились в кафе «Овалтин» на улице Хастингс, прямо за углом департамента уголовного розыска, и сели за столик в глубине зала. Официантка, женщина лет шестидесяти с редеющими волосами, посмотрела на Паркер и спросила, как всегда:

— Чай и булочку с черникой?

Паркер улыбнулась и кивнула. Уиллоус заказал полный завтрак: яичницу, сосиски, тосты.

— Кофе?

Он утвердительно кивнул.

— Сию минуту, — ответила официантка. Полицейские обычно не отличались щедростью. Но этот, особенно если он с напарницей, мог оставить хорошие чаевые.

— Янг, похоже, не слишком обрадован, особенно идее осушить водоем, — сказала Паркер.

— Он вообще был не в самом радужном расположении духа.

— Кенни Ли — владелец газеты «Чайниз таймс». А когда он исчез?

— Пару недель назад, — пожал плечами Уиллоус. — Это никого особенно не удивило. Я слышал, что Ли около года назад уже исчезал. Пропал на неделю, а потом позвонил кто-то из Рино и сообщил: Ли проигрался в дым; мало того, что спустил всю наличность, так еще и все кредитки исчерпал, продал обратный билет и не мог оплатить счет за гостиницу. Я тогда звонил Томми Уилкоксу.

Уилкокс был начальником отдела поиска пропавших без вести.

Официантка принесла заказ. Рядом с булочкой лежали два кусочка масла. Паркер вздохнула и отодвинула масло на самый край тарелки.

— Опять худеешь? — спросил Уиллоус.

— Не твое дело.

Уиллоус вытер вилку салфеткой, поперчил яичницу. Мимо прошли четверо полицейских, и все бросили восхищенные взгляды на Паркер.

Уиллоус невозмутимо жевал яичницу.

— У Ли были дети? — спросила Паркер.

Он молча пожал плечами.

— Может быть, ему кто-то угрожал, требовал деньги? — продолжала Паркер. — Может быть, его похитили, а потом убили?

— Мы же ничего не знаем. Возможно, это самоубийство.

— Да? Вот так, сидя?

— И нам неизвестно, когда наступила смерть. Янг говорит, что сады были закрыты все выходные.

— Не в этом дело, Джек, — сказала Паркер, вытаскивая из кружки пакетик с заваркой.

— Передай мне кетчуп, — попросил Уиллоус.

— Человека похищают. Он бизнесмен, владелец газеты. Может быть, причиной стала какая-то публикация?

— Я не читаю по-китайски.

Паркер молча смотрела, как обильно поливает он кетчупом сосиски, и Уиллоус ответил на ее невысказанный укор:

— Ты права — вредно. Зато вкусно.

Паркер откусила кусочек булочки. Она оказалась черствой.

— Надо поговорить с кем-то, кто знает китайский. Может быть, с Фредом Ламом? — сказала она.

Уиллоус кивнул. В полиции было четыре знакомых полуканадца-полукитайца, один из них — Лам.

— И надо попросить Томми, чтобы он дал нам информацию о Ли, все, что ему известно. Знаешь, о чем я думаю?

— Знаю: о том, что официантка не получит на чай, потому что не принесла тебе лимон.

— Да, и об этом тоже, — улыбнулась Паркер.

— А еще о чем?

— Может быть, была попытка вымогательства? Как ты понимаешь, фактов никаких — одна интуиция.

— Может, так, — пожал плечами Уиллоус, — а может быть, и нет. Ли был владельцем газеты и редактором, значит, успел нажить уйму врагов. Да еще эта страсть к игре. Так что весьма многие могли хотеть его смерти.

— А почему убийцы оставили тело в таком людном месте, где его наверняка должны были скоро обнаружить? Чтобы взбудоражить общину?

Запищал бипер Уиллоуса.

— У тебя есть двадцать пять центов позвонить?

Паркер порылась в сумочке и дала ему две монетки по десять центов и пятачок. Около кассы у входа в кафе был платный телефонный аппарат. Быстро поговорив, Уиллоус повесил трубку.

— Это Томми, — сказал он и допил свой кофе.

— Доешь мою булочку, — предложила Паркер.

— В следующий раз, когда ты еще не успеешь выковырять из нее всю чернику.

Томми Уилкокс предложил Уиллоусу сесть и достал из большого картотечного шкафа рядом с его столом досье на пропавшего без вести Кенни Ли, дело которого проходило за номером девяносто ноль двадцать семь. На Томми была белая рубашка, гладкий голубой галстук, коричневый твидовый пиджак и такого же цвета брюки. Грустные карие глаза с набухшими мешочками, казалось, уже видели все трагедии, на которые горазда жизнь, и знали, что все они еще не раз повторятся. В Ванкувере, только в черте города, ежегодно пропадало без вести от трех до трех с половиной тысяч человек, он работал один, занимался сам каждым конкретным случаем и был всегда страшно занят. Он сел за стол и раскрыл папку.

— Итак, начнем. Нам позвонила миссис Ли — ее муж до сих пор не приехал с работы. Ее попросили перезвонить утром, если к тому времени он не вернется, — было еще мало оснований для тревоги.

Уиллоус кивнул. Обычное дело.

— Она перезвонила в семь ноль-ноль и была очень взволнована. Ранняя пташка. Мы составили описание внешности Ли и разослали во все подразделения, — продолжал Уилкокс, почесав шею, которую натер слишком тесным воротничком, и поправив галстук. — В полдень она позвонила еще раз: его не видели ни друзья, ни деловые партнеры, он пропустил важную встречу. Я сдал информацию в ИЦПК.

— Когда? — спросил Уиллоус.

— Вскоре после этого разговора. — Томми ни минуты даром не потратил.

ИЦПК расшифровывается как Информационный центр полиции Канады и является компьютерным банком данных, которым пользуется полиция всей страны.

— Я попросил ее прийти в отдел, — продолжал Уилкокс. — Она появилась около пяти, незадолго до конца моего дежурства.

Уиллоус посмотрел в окно. Низко над землей висели тяжелые темные облака. Интересно, пойдет опять, снег или нет? — подумал он. И вообще, кончится когда-нибудь эта мрачная зима?

Уилкокс вынул из кармана зажигалку и стал вертеть ее в руках. Он не курил уже трое суток и чувствовал, что еще чуть-чуть, и его легкие взорвутся.

— Миссис Ли принесла все, что я просил, — продолжал Томми,— в том числе недавнюю четкую фотографию Ли. Я просмотрел отчеты о скоропостижно скончавшихся, обзвонил больницы: нет ли неопознанных трупов, похожих по описанию на Ли. Следующие два дня я сидел на телефоне и беседовал с теми, кто недавно видел пропавшего: с сослуживцами, друзьями, соседями. Никто понятия не имел, что могло произойти. Размножив фотографии, я разослал их в средства массовой информации и занялся накопившейся за эти два дня работой.

Уилкокс убрал зажигалку в карман, сунул жевательную резинку в рот, снова достал зажигалку и любовно погладил ее.

— Прошло три дня. Ли так и не появился. Но он уже как-то раз исчезал несколько недель назад. Оказалось, он ездил в Лас-Вегас. Жена утверждала, что больше такого не случалось. Ну ладно, хорошо. Он не пьет, не ходит по женщинам, его бизнес процветает. Я позвонил в полицию Лас-Вегаса — ничего. Ладно, тогда я попросил у миссис Ли разрешения поговорить с их семейным врачом. Ли здоров как бык, сказал тот, ни малейших признаков депрессии. Я узнал его группу крови, посмотрел рентгеновские снимки. Что еще?… Позвонил его стоматологу, потом взял копию карты Ли.

Уилкокс щелкнул зажигалкой, в воздухе заплясали язычки огня.

— Прошла неделя, и я стал предполагать, что Ли убит. Возможно, кто-нибудь наткнется на труп, а может быть, его так надежно спрятали, что за сто лет не отыскать. — Уилкокс посмотрел в окно. — И еще через пару дней, — вздохнув, продолжал он, — кажется, десятого, она позвонила мне и сказала, что ее муж дома и поиски следует прекратить.