Тьма в бутылке

Студсгорд терпеливо стоял и выслушивал тираду. Затем он открыл папку и выудил оттуда какой-то листок.

— Можно мне здесь присесть? — спросил он и показал на один из стульев с противоположной стороны стола. — Конечно, мы с вами не собираемся игнорировать тот факт, что мне нужен отчет, — сухо произнес он. — Вполне возможно, что вся страна сошла с рельсов, но тем более хорошо, что хоть кто-то остается на верном пути.

Карл тяжело вздохнул. Определенный смысл в этих словах был.

— Хорошо, Студсгорд. Простите, что я был излишне эмоционален. Я просто в глубоком стрессе. Конечно, вы правы.

Офисная малявка с удивлением задрала голову.

— Я с удовольствием стану с вами сотрудничать. Вы можете рассказать мне, что нам следует сделать, чтобы признать данные комнаты годными к размещению сотрудников?

Инспектор положил ручку на стол. Сейчас последует долгая лекция о том, почему это невозможно, а также о том, в насколько большой степени перегруженность городских больниц связана с плохой рабочей обстановкой на предприятиях.

— Очень просто. Вы должны попросить вашего начальника сделать заявление на эту тему. После чего с проверкой придет другой инспектор и выдаст необходимые указания.

Карл дернул голову вперед. Этот человек поистине удивителен.

— Вы не могли бы помочь мне с этим заявлением? — выпалил Мёрк. Более покорно, нежели предполагал.

— Хорошо, тогда придется залезть в сумку еще разок, — улыбнулся Студсгорд и протянул Карлу бланк.

— Как все прошло с инспекцией? — поинтересовался Ассад.

Карл пожал плечами.

— Я сыграл на опережение, и он абсолютно присмирел!

Сыграл на опережение? Было очевидно, что данная формулировка не сильно облегчила Ассаду понимание. «Как это связано с гонками?» — видимо, размышлял он.

— А у тебя как дела, Ассад?

Тот кивнул.

— Ирса дала мне контакты одного человека, которому я позвонил. Раньше он был членом Церкви Иисуса. Ты знаешь Церковь Иисуса?

Карл покачал головой. Немногим больше, чем просто название.

— Они какие-то странные, как мне показалось. Они верят в то, что Иисус вернулся на Землю в космическом корабле и принес с собой из всевозможных миров жизнь, которую мы, люди, теперь должны расположить среди нас.

— Распространить, вот что ты имеешь в виду, Ассад.

Тот пожал плечами.

— Так вот, он рассказал, что в последние годы многие добровольно покинули эту секту. Что было много шума по этому поводу. Но, насколько он в курсе, никого не изгнали насильно. А кроме того, он рассказал, что слышал о супружеской паре, по-прежнему являющейся приверженцами церкви, ребенок которых был исключен. Это случилось пять-шесть лет назад.

— И что особенного заключается в этой информации?

— Мальчику было всего четырнадцать лет.

Карл представил себе своего пасынка Йеспера. У того имелось уже ого-го какое собственное мнение в возрасте четырнадцати лет.

— Хорошо, допустим, это странно. Но я вижу, что тебя беспокоит еще кое-что, Ассад.

— Не знаю, Карл. Просто, что называется, нутром чую. — Он постучал себя по пухлому пузу. — Ты знал, что в действительности в Дании происходит чрезвычайно мало исключений из сект, не считая Свидетелей Иеговы?

Карл пожал плечами. Быть исключенным или подвергнуться остракизму — какая разница? К примеру, он знал людей, которых не особо жаловали в его собственной набожной семье. Как назвать подобное явление?

— И все же в той или иной форме это происходит, — ответил он по некотором размышлении. — Формально или неформально.

— Вот именно, неформально. — Ассад поднял указательный палец в воздух. — Секта Церковь Иисуса весьма фанатична и угрожает своим членам чем ни попадя, но они никого не исключают, как мне удалось установить.

— И что дальше?

— Отец и мать сами изгнали своего ребенка, рассказал мне человек, с которым я побеседовал. Община ругала родителей за их поступок, но они остались непреклонны.

Их взгляды встретились. Теперь и Карлово нутро заволновалось.

— Ассад, у тебя есть адрес этих людей?

— Есть старый адрес, по которому они больше не проживают. Лиза в данный момент ведет поиски.

Без четверти два Карлу позвонили с КПП. Полиция Хольбека только что привезла на допрос мужчину по просьбе Карла — что с ним делать? Это был отец Поула Холта.

— Присылайте его ко мне, но позаботьтесь о том, чтобы он не сбежал.

Через пять минут в коридоре появились два слегка дезориентированных полицейских в зеленой униформе, а перед ними стоял мужчина.

— Вас оказалось не так просто отыскать, — сказал один из них на диалекте, с головой выдающем западноютландское происхождение говорящего.

Карл кивнул им и жестом пригласил Мартина Холта сесть.

— Будьте добры, присаживайтесь. — Затем он обернулся к полицейским. — Если вы дойдете до противоположного конца нашего небольшого помещения, там можно обнаружить моего помощника. Он с радостью угостит вас чашечкой чая, кофе я бы не рекомендовал. Я рассчитываю, что вы побудете здесь, пока я не закончу допрос. Потом можете забрать Мартина Холта.

То ли упоминание о чае, то ли предвкушение спокойного ожидания, кажется, легло им на душу, выражаясь по-ютландски.

Мартин Холт выглядел несколько иначе, чем на пороге своей входной двери в Халлабро. От его тогдашнего упрямства не осталось и следа. Сейчас он был запуган.

— Каким образом вы узнали, что я в Дании? — была первая произнесенная им фраза. — Вы следите за мной?

— Мартин Холт, я могу себе представить, через что вы и ваша семья прошли за последние тринадцать лет. Вы обязаны знать, что наш отдел глубоко сочувствует вам, вашей супруге и вашим детям. Мы не желаем вам зла, вы и так изведали его сполна. Но вы также должны знать, что мы не остановимся ни перед чем в своем стремлении задержать человека, убившего Поула Холта.

— Поул не погиб. Он находится где-то в Америке.

Если бы он знал, сколь многое в его поведении выдает ложь, он бы лучше промолчал. Сжатые руки. Голова, откинувшаяся назад. Пауза перед тем, как он выговорил слово «Америка». Все это, плюс еще четыре-пять признаков, на которые Карл научился реагировать за многие годы работы с соотечественниками, которые не смогли решиться выложить правду.

— Вы когда-либо думали о том, что другие могут оказаться в такой же ситуации? — спросил Карл. — А убийца Поула по-прежнему разгуливает на свободе. О том, что он мог убить других людей, как до, так и после Поула?

— Я же сказал — Поул в Америке. Если бы я с ним общался, я мог бы сказать, где именно. Могу я идти?

— Послушайте, Мартин Холт. Давайте на секунду забудем про мир вокруг. Я знаю, что у вас есть свои догмы и правила, но я также знаю и то, что если бы вам представилась возможность избавиться от меня раз и навсегда, вы бы непременно ею воспользовались. Я прав?

— Вы можете позвать сюда полицейских. Произошло большое недоразумение. Я пытался растолковать вам это еще в Халлабро.

Карл кивнул. Мужчина все еще боялся. Тринадцать лет, прожитых в постоянном страхе, закалили его против всего того, что могло пробить дыру в стеклянном колоколе, под который он посадил себя и свое семейство.

— Мы разговаривали с Трюггве, — признался Карл, выкладывая перед мужчиной фоторобот. — Как видите, у нас уже есть портрет преступника. Я бы хотел, чтобы вы дали свою интерпретацию событий. Возможно, это продвинет нас дальше. Мы знаем, что вы чувствуете угрозу со стороны этого человека. — Он так резко ткнул пальцем в изображение, что Мартин Холт вздрогнул. — Я уверяю вас, что ни один посторонний человек не знает, что мы преследуем его. Так что не волнуйтесь.

Мужчина оторвал взгляд от изображения и посмотрел Карлу в глаза. Голос его дрожал.

— Думаете, мне будет просто объяснить наблюдателям из числа Свидетелей Иеговы, почему у них на глазах меня забрали в полицию? Неужели нельзя было обойтись без посторонних? Не особо-то вы тактичны.