Комендантский час (сборник)

— Конечно, Виктор Кузьмич.

— Вот и прекрасно. Разреши, я от тебя позвоню. — Он набрал номер. — Славин, это я, Королев. Немедленно группу по адресу: Сокольнический Вал, дом шесть, квартира десять. Да, только смотрите. Фотография у вас имеется? Добро. У меня все.

Глава 8

РАЙЦЕНТР. НОЧЬ С 14 НА 15 АВГУСТА

Он чистил маузер. Вынул его из чемодана, аккуратно стал протирать сухой тряпкой. Сегодня снова наступило время этого старого надежного оружия.

К операции по захвату банды готовились быстро, но тщательно. На оперативном совещании в райотделе присутствовали сотрудники госбезопасности и командиры подразделений по охране тыла. Той же ночью торфяники были блокированы. Решили подождать сутки, посмотреть, возможно, кто-то выйдет на связь с бандитами. Ровно на двадцать два часа сегодня назначили операцию.

Иван Александрович вытер оружие и вложил в деревянную кобуру. Ну вот и все. Сегодня вечером «периферийная» часть работы его группы будет закончена. Через час он вместе с Беловым, Быковым и Кравцовым должны подъехать к кирпичному заводу. Кравцов зайдет к сторожу, ну а там уже дело техники.

Эмку они оставили на поляне, где уже стояло несколько машин. Данилов подошел к группе командиров.

— Все готово? — спросил он Плетнева.

— Как будто так.

— Ну, мы пошли.

— Давайте. Только ты смотри, Данилов…

— Ничего, Бог не выдаст — свинья не съест.

— Ты все шутишь.

— А в нашем деле иначе нельзя.

— Сторожка перекрыта. Он там один.

— Хорошо.

Данилов направился к своим. За Белова он не беспокоился. Но Кравцов… Сумеет ли он войти в сторожку спокойно, не вызывая подозрений? Бандит им нужен живой. Он должен подвести их к бараку, и на его голос Музыка откроет дверь. Это очень важная часть операции, потому что иначе придется штурмовать двухэтажное здание, а это значит потерять людей.

Данилов положил руку на плечо Кравцову:

— Дошлите патрон в ствол и поставьте пистолет на предохранитель.

— Я уже это сделал.

— Не волнуйтесь, мы будем рядом.

— А я не волнуюсь. Я, когда к вам шел, волновался. А сейчас нет.

Кравцов сказал это твердо и уверенно. И Данилов поверил ему. Продумывая детально поведение Кравцова, Иван Александрович помнил постоянно, что тот — человек штатский, и совсем забывал о том, что инженер Кравцов воевал с белофиннами, выполнял ответственное задание в тылу врага. Впрочем, так он беспокоился всегда, когда не сам шел на опасное дело.

Данилов на секунду включил фонарик, осветил циферблат часов:

— Пора.

Они постояли, давая глазам получше привыкнуть к темноте, и потом гуськом, стараясь идти как можно тише, направились в сторону дороги.

До завода было около километра. Минут через двадцать они различили проступившие в темноте очертания его разбитых цехов. Он был разрушен весь, только одна труба почти не пострадала и возвышалась среди развалин. С каждым шагом эти развалины становились все ближе и ближе и постепенно начали приобретать самые невероятные, фантастические очертания. У первого строения они остановились.

— Ну вот, — прошептал Данилов, — дальше пойдете один.

Он крепко стиснул руку Кравцова.

Когда-то, много лет назад, совсем молодым комсомольцем он приехал в район строительства этого завода. Стройка в областном масштабе считалась ударной. Отсюда и началась его биография инженера. Кравцов одно время работал даже начальником вспомогательного цеха на этом заводе.

Он шел уверенно: что-что, а этот завод он знал как свои пять пальцев. Проходя по его разбитому двору, он жалел, что не может как следует определить степень разрушения, чтобы сразу прикинуть, сколько понадобится времени и средств для восстановления предприятия. Мысли его, совершенно не подходящие к обстановке и к тому делу, которым сейчас он должен был заняться, внезапно успокоили его, и все происходящее утратило остроту, стало обычным, таким же, как его мирная работа.

Обогнув стену цеха обжига, он увидел двухэтажное здание заводоуправления, рядом с ним находилась сторожка. Ее он узнал сразу по узкому лучику света, пробивавшемуся в занавешенное изнутри окно.

Кравцов опустил руку в карман, потрогал прохладную сталь пистолета. Ничего, он один, если понадобится, возьмет этого Мишку Банина, бывшего заводского кладовщика, жуликоватого и вечно болевшего человека. Впрочем, в болезни его Кравцов никогда не верил, даже после того, как Банина освободили от военной службы. А вот на торговле кирпичом налево Мишку чуть было не прихватили, да война спасла.

Кравцов подошел к двери и постучал. В глубине помещения раздались шаркающие шаги, потом кто-то спросил хриплым, словно спросонья, голосом:

— Кто?

— Свои, открой.

— А кто?

— Ты открой сначала, сволочь, а потом допрашивай, — зло вполголоса ответил Кравцов.

Дверь чуть приоткрылась, Кравцов толкнул ее и вошел в комнату.

— А… Герр бургомистр. Наше вам. Собрали вещички, стало быть!

— Много знаешь.

— Как есть, как есть. Прошу в мои хоромы каменные.

Банин посторонился, пропуская Кравцова. Тот шагнул, огляделся. Посередине стоял грубо сколоченный стол, к стене была прибита полка из неструганых досок, на ней стояли кружки и несколько фаянсовых тарелок, в углу прижался топчан, покрытый овчинным тулупом. В комнате пахло прогорклым салом, грязным бельем и водочным перегаром.

— Небогато живешь, — усмехнулся Кравцов, садясь на топчан.

— Как положено сторожу-пролетарию, — Банин шутовски поклонился, — куда нам до вашей милости.

— Это уж точно. До нашей милости ох как далеко.

— Рукой не достать.

— Ну ладно, ты брось скалиться. К Музыке меня доставь.

— Это можно. Тем более что имею от него такое распоряжение. Только самого Музыки нет, он послезавтра будет. А Горский там, ждет.

— А где же Музыка? — спокойно, стараясь не выдавать волнения, спросил Кравцов.

— По делам подался. Как я понимаю, за грошами. Вернется послезавтра — и прощай родные места. Уйдем мы все.

— Далече?

— Говорят, в теплые края.

— Ладно, ты меня все равно доставь.

— Чаю не желаешь?

— Нет.

— А водки?

— Тоже нет. Желаю быстрее уйти отсюда.

— Ишь скорый, где барахлишко-то?

— Здесь, в кирпичах припрятал.

— А… Ну я сейчас. Заправлюсь на дорогу.

Банин пошарил под топчаном, вытащил початую бутылку, посмотрел ее на свет.

— Маловато. Ничего, у ребят разживусь. Не будешь? Ну, как знаешь.

Он налил в кружку и одним махом выпил. Кравцов с отвращением увидел его дернувшийся небритый кадык. Ударить бы по нему ребром ладони… Он даже отвернулся, так ему захотелось это сделать.

— Ну вот. — Банин поставил кружку, постоял задумчиво, словно проверяя, подействовала ли на него водка. — Вроде все путем. Пошли, что ли, бургомистр?

— Ты это звание забудь. Понял? — зло сказал Кравцов. — Навсегда забудь. Не было этого. Никогда.

— Не сердись, Кравцов, что ты. Я же в шутку.

— С женой шути…

— Ладно, ладно. — Банин наклонился, приподнял половицу и достал «ТТ».

— Это еще зачем?

— От плохих людей. Болото, оно и есть болото.

— Труслив ты больно.

— Осторожен, жизнь научила.

Он привернул фитиль лампы, дунул на нее. Плотная темнота окутала Кравцова.

— Идем.

Где-то заскрипела дверь, и Кравцов пошел на звук, оступился, чуть не подвернул ногу. В лицо ударила ночная свежесть, и он, как на огонь, пошел в сторону этой свежести, перешагнул порог и очутился на улице.

— Подожди, — сказал Банин, — я дверь запру.

— Зачем?

— Для порядка.

Он повернулся к двери и едва успел наклониться, как из-за угла выскочили двое и крепко взяли его за руки. Кравцов тут же сунул руку в карман задержанного и вынул пистолет.