Медная пуговица. Кукла госпожи Барк

Сам барон находился в эти дни в Берлине, в его отсутствие машиной могла распоряжаться только баронесса.

В гестапо многие знали, что баронесса ждет к себе в гости племянницу баронессу фон Третнов, и ее–то Пронин решил выпустить на сцену.

Поезд из Кенигсберга только что пришел.

Очень красивая и элегантно одетая женщина остановилась перед кабинетом начальника станции, открыла дверь и, не затворяя, подошла к сидевшему за столом начальнику, надменно на него поглядела и опустилась в кресло.

— Господин начальник, соедините меня с домом барона Розенберга, — повелительно сказала она.

Приказание было отдано столь уверенно, что начальник станции не осмелился ослушаться: дама, по–видимому, не терпела возражений. Он позвонил по телефону, правда, очень нерешительно: начальнику станции еще не приходилось тревожить гаулейтера.

— Попросите баронессу! — приказала незнакомка. — Скажите, что просит баронесса фон Третнов.

Она взяла у начальника телефонную трубку.

— Тетя? — сказала она спустя мгновение. — Это Ильза… Как откуда? Меня уговорил дядя… Почему экстравагантно? Я была в гостях у фон Шенбергов и решила заехать к вам… Вы пришлете машину?.. Нет, нет, самой не надо, я на вас рассержусь, если поедете… Нет, багажа нет, он придет завтра… Шофер найдет меня в кабинете начальника станции…

Если бы можно было представить, чего стоил этот семейно–светский разговор той, которая называла себя баронессой фон Третнов!

Через четверть часа в кабинете начальника станции появился личный шофер гаулейтера Эрнст Штамм.

Но не все обстоятельства удавалось предвидеть даже самому Пронину! Почти одновременно со Штаммом в кабинете появились господин Польман и какой–то хлыщеватый офицер из канцелярии гаулейтера.

Пронин недаром хвалил деловые качества Польмана. Не успела баронесса фон Третнов закончить разговор со своей тетушкой, как господин Польман был поставлен в известность о том, что машина гаулейтера выезжает за гостьей. Баронесса фон Третнов была влиятельной особой в берлинском обществе, и господин Польман, дипломат по характеру и карьерист по природе, решил самолично проводить столичную гостью в резиденцию гаулейтера. Он и в канцелярию гаулейтера сообщил о прибытии баронессы и для большей импозантности захватил оттуда себе компаньона. Предполагалось, что Штамм встретит баронессу, заедет за мной, затем мы захватим Железнова и двинемся в Лиелупе.

Появление Польмана, да еще не одного, спутало все карты. Теперь баронессе приходилось ехать к тетушке.

Но гостья оказалась на должной высоте! Она любезно встретила Польмана и его спутника, позволила им приложиться к своей ручке и заторопилась к машине.

Увы, Польман и его спутник собрались провожать ее до дома гаулейтера! Та, которая называла себя баронессой фон Третнов, знала и мой адрес и как меня зовут, — она же должна была за мной заехать, — и вследствие непредвиденного осложнения с ее стороны последовала импровизация, не предусмотренная никакими режиссерами.

— Ах! — воскликнула она, когда машина отошла от вокзала. — Мне надо заехать по дороге в одно место! — Она кокетливо посмотрела на Польмана. — Господин обергруппенфюрер, вы не знаете здесь Августа Берзиня?

Польман насторожился.

— А вы откуда его знаете, баронесса?

Баронесса подавила смешок:

— Одна моя приятельница…

Больше она не сказала ничего; перед господином Польманом открывалось широкое поле для догадок.

Баронесса достала из сумочки какое–то письмо, пробежала его глазами, сделала вид, что нашла искомое место, назвала Штамму мой адрес. Штамм повел машину в указанном направлении и остановил ее перед моим домом.

— Здесь!

Баронесса фон Третнов поднялась было с сиденья.

— Не беспокойтесь, баронесса, — любезно обратился к ней Польман. — Господина Берзиня может и не быть дома, я сейчас узнаю и передам, что его желают видеть…

— Ах, нет, нет! — капризно воскликнула гостья. — Я не отпущу вас от себя! Мы попросим… — Она повернулась к шоферу. — Поднимитесь, пожалуйста, — обратилась она к Штамму. — Попросите господина Берзиня спуститься вниз, если, конечно, он дома…

Штамм взбежал по лестнице, позвонил.

С этой минуты я тоже вступил в игру.

Я уже давно ждал звонка, открыл дверь и увидел перед собой плотного пожилого человека в форме немецкого фельдфебеля. Он взглянул в свою очередь на меня. Описание, по–видимому, совпало с оригиналом.

— Это вас я должен отвезти в Лиелупе? — спросил фельдфебель.

— Да, — ответил я. — Поторопимся?

— Не спешите, — сказал он. — Знаете, кто меня послал?

— С вами должна быть дама, — сказал я.

— К сожалению, она не одна, — сказал шофер. — Кроме нее, в машине начальник гестапо и офицер из канцелярии гаулейтера: они увязались ее провожать. Мне велено передать, что баронесса фон Третнов просит вас спуститься.

— Как же быть? — спросил я.

— У вас, конечно, есть оружие? — спросил шофер.

Я похлопал себя ладонью по карману.

— И у меня есть, — сказал шофер. — Я передам, что вы просите господина Польмана и его спутника подняться. Полагаю, мы с ними справимся, другого выхода нет.

Раздумывать было некогда.

— Зовите, — согласился я.

Штамм спустился и через минуту поднялся опять.

— Его не проведешь, — с досадой сказал он. — Польман говорит, чтобы вы сами спустились.

Заставлять даму ждать себя дольше было бы неприлично, я спустился. Штамм распахнул дверцу машины.

Дама протянула мне руку.

— Господин Берзинь?

Я поцеловал ей руку и раскланялся с Польманом и незнакомым мне офицером.

— К вашим услугам, баронесса!

Мне показалось, что я ее где–то видел.

Баронесса кокетливо посмотрела на своих спутников.

— Господа, мне необходимо посекретничать с господином Берзинем. Моя приятельница…

Польман неохотно вышел из машины, офицер последовал за ним. Они остановились неподалеку.

Рвануть, дать газ и умчаться под носом у Польмана было невозможно, он тотчас же организовал бы погоню; пристрелить его на улице тоже было нельзя.

— Как от него отвязаться? — вполголоса спросила меня та, которая называла себя баронессой фон Третнов.

— Черт его знает! — пробормотал я.

Положение, как говорится, было безвыходное, и тут я припомнил многочисленные намеки Янковской по поводу Польмана. Гренер был связан с заокеанской разведкой, а ведь именно Гренер добивался назначения Польмана в Ригу. Янковская все время называла его своим человеком. Вспомнил я и то, что говорил мне Тейлор, и решил воспользоваться своим талисманом. Янковская пророчила, что он выручит меня в трудную минуту.

— У меня есть одно средство, — сказал я незнакомке и подошел к Польману.

— Господин обергруппенфюрер, разрешите попросить вас на два слова.

— Что вы хотите? — недоверчиво спросил Польман, идя за мной.

Я остановился под фонарем, порылся в кармане и разжал ладонь со своей пуговицей.

— Вам приходилось видеть подобную безделицу?

Польман ничем не выразил своих чувств, но не думаю, чтобы вид этой медяшки привел его в восторг.

— Откуда она у вас? — бесцеремонно спросил он.

— Купил у одного оборванца, — невозмутимо ответил я. — Я ведь коллекционирую пуговицы, милейший Польман.

— Сейчас не время шутить, — оборвал он меня. — Я слышал об этих трилистниках. Вы получили ее от этого…

Однако он не осмелился произнести имя Тейлора.

— От кого бы ни получил, трилистник, если мне не изменяет память, считается символом счастья. И я решил проверить свой талисман на вас!

В ответ на это Польман криво улыбнулся.

— Мне не все ясно в вашем поведении, капитан Блейк, но, судя по этой эмблеме, вам покровительствует…

Он опять не договорил, кто мне покровительствует.

Тогда я перешел в наступление.

— У нас один покровитель, — грубо сказал я. — Генерал Тейлор.

— Т–с–с–с! — зашипел на меня Польман. — Не называйте его!

— Вы мне мешаете, Польман, — произнес я как можно небрежнее. — У меня с баронессой особые дела.