Тьма в бутылке

Идиот кивнул. Любая другая реакция с его стороны выглядела бы еще более идиотски.

— Да, и все-таки, если ты полагаешь, что мы лучше справились бы с делом, чем отдел «Q», нам следует над этим задуматься. Допустим, мы могли бы пожертвовать одним человеком ради этого. И тут, Пасгорд, я вынужден указать на тебя, раз ты выказываешь такую заинтересованность.

Карл почувствовал, как его нижняя челюсть слабеет, а воздух так и распирает легкие. Но это же бред — неужели им придется работать с этим выскочкой?

Маркус Якобсен разрешил дилемму за одно мгновение.

— Я так понял, что в бумаге, на которой написано письмо, была обнаружена рыбья чешуйка. Так вот, Пасгорд, не мог бы ты заняться выяснением, во-первых, того, что это за рыба, а во-вторых, где именно она обитает в часе езды от Баллерупа? — Начальник отдела убийств игнорировал выпучившиеся глаза Карла. — И, наконец, Пасгорд, не забудь, что это место с большой долей вероятности находится вблизи ветряка или чего-то, издающего похожий звук, а также то, что этот самый источник звука должен был существовать там и в 1996 году. Все понятно?

Карл облегченно выдохнул. Пусть Пасгорд забирает это задание на здоровье.

— У меня нет времени, — ответил тот. — Мы с Йоргеном собирались обойти все подъезды в Сундбю.

Якобсен обратил взгляд на крепыша, стоящего в углу. Тот кивнул. Отлично.

— Значит, Йоргену пару дней придется справляться одному, — сказал Якобсен. — Договорились, Йорген?

Крепыш пожал плечами. Он не был особо вдохновлен. Семья, стремившаяся поскорее раскрыть нападение на своего сына, тоже вряд ли будет довольна.

Якобсен вновь обратился к Пасгорду:

— Два дня тебе хватит на то, чтобы справиться с подобной мелочью, правда?

Таким образом шеф утвердил назидание: «Не плюй против ветра».

25

Случилось самое страшное, и Рахиль была повержена.

Сатана объявился в их кругу и наказал их за легкомыслие. Как могли они позволить абсолютно незнакомому человеку увезти с собой обоих ее любимцев, да еще и в этот святой день? Накануне они должны были все вместе сидеть за чтением Библии и готовиться к блаженному спокойствию духа, как и в любой шаббат? Они должны были сложить руки во время часа покоя и принять снисходящий на них дух Богоматери, несущий с собой умиротворение.

А теперь? Теперь десница Господа простерлась над ними подобно молнии. Они покорились всем соблазнам, которым противостояла всевышняя Дева Мария. Лесть, дьявольские наряды, пустословие.

Вот явилось и наказание. Магдалена и Самуэль пребывают во власти грешника, минули ночь и полдня, и они ничего не могут поделать.

И Рахиль отчетливо ощутила унижение. В точности как тогда, когда ее насиловали и никто не пришел ей на подмогу. Но тогда она могла что-то предпринять, теперь же нет.

— Ты должен раздобыть эти деньги, Йошуа, — кричала она своему мужу. — Ты обязан!

Он выглядел плохо. Белки его глаз и лицо сравнялись по цвету.

— Но у нас их нет, Рахиль. Я позавчера уплатил добровольный налог, ты же знаешь. Миллион с хорошим процентом, как обычно. — Он уронил голову на руки. — Как мы всегда делаем, во имя Иисуса. В точности, как у нас заведено!

— Йошуа, ты слышал, что он сказал по телефону. Если мы не достанем деньги, он их убьет.

— Тогда придется нам обратиться к общине.

— НЕТ! — Она выкрикнула это так громко, что их младшая дочка заплакала в гостиной. — Он забрал наших детей, и именно ты вернешь их обратно, понятно? Если ты проговоришься, мы их больше не увидим, я абсолютно уверена.

Он поднял взгляд на нее.

— Откуда ты знаешь, Рахиль? Может, он врет. Может, нам просто стоит обратиться в полицию.

— В полицию! Да что ты можешь знать? Вдруг этот мелкий кошмарный человек состоит на службе у Дьявола? Ты точно уверен, что он не узнает об этом? Ручаешься?

— Ну ладно. Но наши друзья? Члены общины будут молчать. Если мы объединимся с ними, то сможем достать деньги.

— А что, если он уже поджидает тебя у кого-нибудь, когда ты явишься за помощью? Что, если у него в нашей среде имеются сообщники, о которых мы не знаем? На протяжении некоторого времени он так сблизился с нами, при том что мы не видели его подлинного лица. Как же тогда узнать, что и остальные не подобны ему? Как, Йошуа?

Она взглянула на младшую дочку, которая стояла, уцепившись за дверной косяк, и смотрела на них покрасневшими глазами.

Он должен был найти какое-то решение.

— Йошуа, тебе придется найти какое-то решение, — произнесла она и встала из-за обеденного стола. Подойдя к малышке, встала перед ней на колени и прижала ее голову к себе.

— Сара, не отчаивайся. Богоматерь оберегает Магдалену и Самуэля. Просто молись, и твои молитвы им помогут. А если все-таки случится что-то нехорошее, потому что мы поступили так, как не нужно было поступать, мы получим прощение от молитвы. Так что тебе остается только молитва, мое сокровище.

Она заметила, как девочка забеспокоилась при слове «прощение». Как ее глаза заблестели после этого слова. Она хотела что-то сказать, но уста не повиновались ей.

— Что такое, Сара? Ты хочешь о чем-то рассказать маме?

Уголки рта у Сары поползли вниз, а губы задрожали. Что-то было не в порядке.

— Что-то про того человека?

Девочка кивнула, у нее тихо потекли слезы.

Рахиль неосознанно задержала дыхание.

— Что такое, скажи мне?

Малышка испугалась строгой интонации, но рот наконец раскрыла.

— Я делала кое-что из того, что вы мне запрещали.

— Что же, Сара, ответь.

— Я рассматривала фотоальбом в час покоя, пока вы все сидели на кухне с библиями. Прости, мама. Я знаю, что это было дурно.

— Ах, Сара. — Голова ее упала. — Это всё?

Дочка покачала головой.

— И на фотографию человека, забравшего Магдалену и Самуэля, я тоже смотрела. Поэтому все случилось? Мне нельзя было на него смотреть, раз он оказался Дьяволом?

Рахиль втянула воздух в самую глубину легких. Она не знала ответа.

— Там есть его фотография?

Сара всхлипнула.

— Да, перед домом для сбора общины, когда все собрались на венчание Йоханнаса и Дины.

Неужели он действительно оказался запечатлен на той фотографии?

— Где этот снимок? Покажи мне, Сара. Сейчас же!

Она с шумом вытащила альбом и указала на фото.

Уф, думала Рахиль, для чего оно может пригодиться? Пустое.

Она с отвращением посмотрела на снимок. Вытащила его из держателя. Погладила дочку по волосам и успокоила ее, сказав, что та прощена. Затем взяла фотографию и бросила ее на стол перед своим неподвижным мужем.

— Вот, Йошуа, это твой противник, — указала на голову, видневшуюся в последнем ряду. Голова была совсем крошечной, он словно специально пристроился подальше, спрятавшись за впереди стоящими, и не смотрел в объектив фотоаппарата. Его голову можно было принять за чью угодно, если не приглядываться. — Завтра утром как можно раньше ты пойдешь в налоговую инспекцию и скажешь им, что твой страховой взнос был уплачен по ошибке. Что нам необходимо получить эти деньги обратно, иначе мы разоримся. Ты понял, Йошуа? Утром все сделаешь.

Утром в понедельник Рахиль глядела в окно на поднимающееся за церковью Доллерупа солнце. Длинные дрожащие лучи в жемчужной дымке, во всем своем величии протянутые Богом. Как могла эта безграничная красота взвалить на нее такой тяжкий крест? И как осмеливалась она, Рахиль, задаваться подобным вопросом? Она ведь прекрасно знала — пути Господни неисповедимы.

Рахиль вытянула губы, чтобы не разрыдаться, вновь сложила руки и прикрыла глаза.

Всю ночь она молилась, как делала не раз и прежде, обволакиваемая умиротворяющими объятиями общины, однако теперь на нее не снизошло умиротворения. Ибо настало время испытаний, роковой час Иова, и боль не покидала ее.

Когда солнце погрузилось в гущу облаков и Йошуа уехал в коммуну, чтобы искать поддержки в своем желании вернуть добровольный взнос, поступивший от «Машинопрокатной станции Крогха», силы оказались почти на исходе.