Цена жизни – смерть

— Это не мы облажались, — возразил Турецкий. — Это они его отмазали, а попутно еще и нас облажали. И наверняка снова что-нибудь в том же духе выкинут, если мы напролом сунемся.

— Второй раз побоятся. К тому же это вряд ли кто-то из сотрудников УНОНа, скорее всего, обычные «быки». Рога поотшибать — расколются.

— А я думаю: ни фига эти ребята не боятся, — грустно заметил Турецкий. — И тебя серьезно предупреждаю: во второй раз на нас наедут наши долбаные начальнички покруче, чем в первый.

— И что ты теперь прикажешь, господин «важняк»? Умыть руки, что ли?!

— Нет. Загрести братков чужими руками.

— А если спросят, как мы на них вышли?

Турецкий разлил и предложил вместо тоста:

— Давай Дениса подождем, да? Мы еще сути разговора не знаем, а уже взялись строить планы, как будем реагировать на наезды начальства.

— Я тебя умоляю! Могу предсказать с точностью до запятой, — ответил Грязнов недовольно.

Денис приехал даже быстрее, чем обещал. Стали слушать запись.

«Неизвестный . Профессор, вы вроде ученый человек, но совершенно не рубите фишку. Хотите, чтобы у вас случились осложнения?

Добропольский . Потрудитесь объяснить, в чем дело. И что вам, собственно, от меня нужно?

Неизвестный . Чтоб вы были живы-здоровы. На радость отечественной науке. Чтоб с вами не случилась авария. Как с вашим предшественником.

Добропольский . Большое спасибо.

Неизвестный . На здоровье. Что будем делать с непонятками, пан профессор?

Добропольский . Что вас не устраивает, конкретно?!

Неизвестный . Профессор тупой! (Смеется.) Сегодня после работы я тебе объясню.

Добропольский . Я работаю допоздна.

Неизвестный . А я вообще целыми днями пашу как папа Карло (опять смеется)».

— Ну? — сказал Турецкий, обращаясь в первую очередь к Грязнову-старшему.

— Ну-ка, Денис, давай еще раз послушаем, — ответил Славка.

Турецкий состроил язвительную мину и разлил остатки на троих.

— Кто говорил, что он все заранее знает до последней запятой?

— А кто тут ратовал, что нужно в суть разговора вникнуть? — парировал Грязнов.

— Повторяю свой вопрос: «Ну?» — сказал Турецкий, после того как по требованию Грязнова прослушали запись еще дважды.

— Этот мафиози ни фига срока не мотал. Разговаривает, как приблатненный старшеклассник.

— Согласен, — кивнул Турецкий.

— Он общается с нашим уважаемым профессором уже не в первый раз, — вставил Денис. — Но в самый первый раз на Добропольского наверняка выходил не он. Судя по разговору, это обыкновенный «бык» из отставных спортсменов. А насаживать профессора на крючок должен был более серьезный товарищ. Выходит, Добропольский уже некоторое время на них работает, и связь с ним держат через посредника.

— Скажи тогда, кто такие «они» и на кой ляд они держат связь с Добропольским, раз такой умный, — потребовал Грязнов.

— На кой — понятно. Кто-то действительно занимается распространением наркотиков в клинике. А может, и изготовлением в НИИ, на их оборудовании. Используя их спецов, только сырье гонят.

— Мысль, конечно, интересная, — хмыкнул Грязнов, — а где факты? Факты где?

— Возьмем их при встрече — будут и факты.

Турецкий постучал ножом по столу, требуя слова, как председатель собрания.

— Никого мы брать не будем. Хватит с нас сегодняшнего клистира.

— Хорошо, — сказал Денис, — можем устроить массированное прослушивание Добропольского и того деятеля, с которым они сегодня встретятся. Кстати, Александр Борисович, пора выставить нашему работодателю предварительный счет — за использование нелегальных средств связи.

— Золотые слова! — подхватил Турецкий. — Именно что нелегальных, и про работодателя, слава богу, вспомнил. Во-первых, мы данные прослушки можем себе в задницу засунуть — показывать их никому нельзя. Во-вторых, наша непосредственная цель — не искоренение наркомании как социального зла, а розыск пропавшего без вести господина сына вице-премьера Жеки Промыслова. А счет папочке выставишь, когда хоть что-нибудь нароешь.

Тут Грязнов захватил председательский нож-молоток и узурпировал таким образом власть.

— Значит, так. Возьмет их как бы случайно — обыкновенный наряд ППС за нарушение общественного порядка, это я организую. На Петровку их не повезут, доставят в районное отделение и там поработают как следует. Если наш «бык» из чистеньких — может расколоться, как два пальца об асфальт. И профессору тоже неудобно будет объяснять, как он оказался в одной компании с боевиком наркомафии и устроил пьяный дебош. А свидетели подтвердят, что они вели себя, как давние знакомые…

Но тут Турецкий достал из ящика разделочную доску, молоток для отбивных и грохнул так, что у всех в ушах зазвенело. Показав таким образом, кто здесь главный, он подвел итог дискуссии:

— Арестовывать мы никого не будем. Даже если тебе, Славка, удастся спрятать свои уши в этой истории, на твоих районных героев наедет какой-нибудь дядя с генеральскими погонами из министерства, и они сей секунд выпустят задержанных с извинениями, а протоколы порвут и затолкают опять-таки себе в задницу, демонстрируя глубину… э-э… своего раскаяния. Это в лучшем случае. В худшем нас завтра опять отымеют.

— Да ладно, плавали, знаем, — перебил Грязнов.

— Поэтому, — продолжил Турецкий, — мы, как я сразу и предлагал, натравим на них третью силу — Азарова. Сделаем ход конем. Сейчас я позвоню ему и скажу, что из достоверных источников получил информацию: профессор Добропольский сегодня встречается со связником наркомафии; он их задерживает или берет под наблюдение, но уже в официальном порядке и не упоминая о нашем участии в деле. А Костю попрошу взять азаровское следствие под личный контроль, и всех, кого Азаров с нашей подачи взял за одно место, будем дотошно расспрашивать насчет Промыслова.

— Извини, Борисыч, — сказал Грязнов недовольно, — но должен тебе прямо заявить: ты перерожденец. Думаешь, молодежь — Азаров твой — будет для тебя жар загребать? Да с чего ты взял, что он побежит к Меркулову обо всем рассказывать? Сам же давеча голову ломал, на какого дядю он работает.