Направленный взрыв

— Ты знаешь, Женя, — сказал я решительно, — поверь моему слову: в армии ты долго не задержишься. Можешь начинать подыскивать место.

— Почему?

— Ты наивен не по годам. Ты что же, полагаешь, что докладами вы решите проблему с растаскиванием вооружения такой гигантской страны, как Советский Союз?

— Нет, докладами мы ничего не решим. Я, например, делаю свое маленькое дело… И больше ничего не могу, — грустно закончил Фролов. — А насчет того, что я наивен, — не согласен, — добавил он. — Я прекрасно понимаю общую обстановку в стране и отдаю себе отчет в том, что я не Президент и не министр обороны… Что могу, то и делаю, вот и все…

— Ну что ж, я думаю, предварительное обнюхивание состоялось? — вмешался Меркулов, обратившись ко мне.

— Состоялось, — кивнул я и по-дружески подмигнул Фролову.

Женя Фролов миролюбиво заулыбался.

Меркулов, молча поднявшись из-за стола, потер пальцами виски.

— Что-то мне не нравится, как стул стоит, — задумчиво сказал Костя. — И шкафы, кажется, не на своем месте. Как считаешь, Саша?

У меня, видимо, было такое выражение лица, что Фролов рассмеялся. Но я тут же вспомнил: когда Меркуловым одолевает страсть двигать мебель, ему в голову приходит стоящая идея.

— Мы тут до твоего прихода с майором Фроловым подумали о том, что пора брать Васина. Уверен, будет непросто: все-таки помощник командующего. Я сделаю санкцию на арест, но если военные заартачатся, вы со Славой Грязновым Женю Фролова подключите, он вроде бы наш человек, — бросил прищуренный взгляд Меркулов на Фролова. — Просто скрутите Васина по рукам и ногам и, никого не спрашивая, транспортным самолетом — в Москву. Женя обещал устроить.

— Попробуем, — вяло сказал Фролов.

— А уже в Москве мы проведем очные ставки с Васиным. А то я беспокоюсь за тебя, Турецкий, надо тебя из Москвы отправить, от греха подальше. А то пристрелит еще из-за угла какой-нибудь ненормальный.

— Молодец, Костя! — не выдержал я. — Бояться за меня — это глупости, а вот брать их за жабры действительно пора, а то десятилетиями боимся: этот из контрразведки, его не тронь; тот — генерал, значит, вне всяких подозрений; этот — член ЦК! Демократия у нас в стране, в конце-то концов, или дерьмо на палочке? Молодец, Костя! Я всегда знал, что на тебя можно опереться! Вот пусть после ареста Васина все побегают: в Генштабе, в Министерстве обороны! Пусть все там на Лубянке и в «Белом доме», куда мгновенно полетят жалобы, усекут, что Мосгорпрокуратура, да и Генеральная прокуратура еще чего-то стоят!

Фролов недовольно хмыкнул и закатил глаза в потолок. А Меркулов достал из кармана дедовские часы, послушал их и положил обратно. Часы остановились лет десять назад, но Костя по-прежнему не расставался с ними, как с талисманом, надеясь на чудо, на то, что они когда-нибудь сами начнут ходить.

— На сегодняшний день есть несущественное препятствие: Васин сейчас находится в Вильнюсе. На похороны он не приехал, не счел нужным или ему не сообщили — неизвестно.

— Но ты сказал, мы в Германии его возьмем, — сказал я.

— Да. Литва теперь чужая страна. У нас надежных людей в Вильнюсе нет. Все в одночасье стали недругами. Генеральный, Шура, да и я — против международного скандала. А Германия еще пока «наша», пока войска не окончательно выведены. Жаль, конечно, что со всей Прибалтикой после известных событий связи по линии МВД и КГБ разорваны, но думаю, прошвырнуться в бывшую ГДР ты не откажешься? — заулыбался Меркулов.

Тут вмешался Фролов:

— Мы по своим каналам пытались связаться с Васиным. Но это оказалось делом, как ни смешно это звучит, практически невозможным. Все просто: наш полковник на охоте вместе с кем-то из новых хозяев республики. Он прибыл в Вильнюс на самолете командующего ЗГВ, если вдруг почует что-то не то, в любой момент может вылететь обратно в Германию. Так что брать его у немцев — самый лучший вариант, несмотря на то, что там полковник будет среди своих.

— Одним словом, будем оформлять документы на тебя и Грязнова, — сказал Меркулов.

— Фантастически повезло! — воскликнул я. — Я ведь ни разу за нормальным бугром не был.

Фролов осторожно поднялся из кресла, собираясь уходить. Я тоже встал.

— Буду рад с тобой встретиться в Германии. Надеюсь, я не испорчу вам с Грязновым компанию?

— Нет, конечно, — улыбнулся я, и мы пожали друг другу руки.

Фролов вышел.

— Костя, а если Васин ни сном ни духом к нашему делу? Неужели не боишься скандала?

— Конечно. Но я даю лишь санкцию на его задержание как подозреваемого. Если он не виновен, через десять суток мы его освободим. Согласен?

— Согласен, — махнул я рукой.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

В ГЕРМАНИИ

1. Подозрительное гостеприимство

Сборы в дорогу были недолгими. Предполагалось, что наша с Грязновым командировка должна завершиться через три дня максимум.

Мы прилетим в Германию за сутки до возвращения Васина из охотничьей командировки в Прибалтику. У нас с Грязновым был в общих чертах разработан план задержания полковника, но в конечном счете решено было действовать по обстановке… К тому же в Германии нашей опорой будет Женя Фролов…

Я отогнал машину на стоянку недалеко от дома и договорился, что если рядом с машиной будет вертеться кто-нибудь подозрительный, его под каким-нибудь предлогом задержат и вызовут в милицию.

Благодаря стараниям нашего покровителя, проблем с оформлением командировки у нас не возникло.

В 16.00 за мной должна заехать машина из военной прокуратуры со Славой Грязновым, чтобы отвезти нас в Кубинку на военный аэродром. Мы собрались лететь транспортником, потому что так выходило быстрее. Идею с военным самолетом подал Грязнов, а Меркулов только позвонил куда надо. Все было согласовано, и оставалось лишь оформить необходимые документы.

Единственное, чего я не успевал, так это разжиться марками — все-таки побывать в Германии и не привезти оттуда ничего — это выше моих сил, тем более что на носу Новый год. Хотя бы бутылку шампанского!

И тут я вспомнил, что мой сосед по лестничной площадке, бывший нищий инженер-химик, — ныне богатый совладелец совместного предприятия, выпускающего сантехнику не хуже импортной. С ним мы встречались иногда, здоровались, но дальше этого наше знакомство не шло. Я даже не помнил его имени. Я постучал в дверь, и, к моей радости, сосед оказался дома.

Он стоял на пороге с горлом, обмотанным толстым шарфом.

— Привет! — прохрипел он, явно обрадованный моему визиту. — Проходи! Я тут приболел немного — ангина, зараза такая!

— Я на минуту. Понимаешь, какое дело, через час улетаю в командировку в Германию, а денег — ни шиша! Может быть, ты…

— В Германию?! Так это просто замечательно! — Если бы не горло, он бы орал от радости, а так только шипел, словно рассерженный удав. — Мне, кстати, лекарства кое-какие нужны…

Через пару минут я вышел от него с двумя сотнями немецких марок в кармане и готов был лететь хоть на край света, хоть к черту на рога.

Я уже почти сложил вещи, когда у меня вдруг зазвонил телефон. Я подскочил, схватил трубку:

— Алло!..

— Сашенька, ты сегодня не работаешь? — услышал я родной голос.

— Ира? Ты откуда звонишь?! — заорал я в телефонную трубку, хотя слышимость была вполне приличная.

— Все оттуда же, — ворчливо сказала Ирка. — К тебе не дозвонишься! Тебя нет ни днем, ни ночью, где ты пропадаешь?

— Работаю, и только работаю, — отвечал я, вполне счастливый, и на моем лице, очевидно, была глупейшая улыбка. Кажется, нашей размолвке наступил конец. — Приедешь — все расскажу!

— А с чего ты решил, что я приеду? — спросила Ира. — Может быть, я потому и звоню, чтобы сказать, что я не собираюсь Новый год встречать с тобой…

Внутри все оборвалось, я молча положил трубку.

Словно обухом по голове ударили. Я сидел, привалившись к стенке, и чувствовал, как у меня щиплет в носу от обиды. Мне казалось, что все это несправедливо, что так нельзя, что все наши прежние отношения, они…