Криминальное наследство

Яковлев посмотрел на нее с удивлением.

– А я, – пробормотал он, – как раз хотел вас спросить, каким образом ваша домработница не обнаружила это раньше меня? Почему Лопухин вообще оказался столь неосторожен? Фактически даже не спрятал оружие, просто сунул его в угол...

– Говорю вам, – Тамара Григорьевна возбужденно схватила Володю за рукав, словно и не она несколько минут назад лежала в обмороке. – Говорю же, теперь мне ясно все! И эти их перешептывания, и... и все!.. Бедная Ларочка, она обманута, обманута кругом!

Перехватив испытующий Володин взгляд, она слегка покраснела:

– Ну да, я в курсе, что он и Лариса... Но это было еще до брака с Суриным, а сейчас... Сейчас они просто друзья, я думаю...

Она окончательно смешалась и замолчала.

– Возможно, – усмехнулся Володя. – Так что там насчет вашей Насти?

– Какая же она моя после этого?! – Тамара Григорьевна театральным жестом указала рукой на книги. И лишь затем пояснила: – Видите ли, после смерти мужа мне пришлось отпустить постепенно всю обслугу... Дачу продать, потом машину... Наши якобы старые друзья оказались такие предатели!.. Ох, до чего же нам с Ларочкой тогда тяжело пришлось, вы не представляете!.. Ну потом стало полегче, а еще потом дочка вышла замуж за Сурина – так удачно. Кто ж знал, что его убьют?! Ужас какой... Бедная моя девочка...

– Так что там со старыми друзьями? – Уже опытный в общении с Тамарой Григорьевной Яковлев вернул ее к интересующей его теме. – И главное – с обслугой? Откуда эта Настя взялась?

– От Лопухина и взялась! Когда Ларочка стала посылать деньги, Женеч... Евгений сам предложил, поскольку видел, как мне одной трудно с хозяйством: мол, есть у него родственница, которая с удовольствием поможет мне по дому... Сейчас они, видите ли, не желают, чтобы их называли домработницами, требуют называть их помощницами по хозяйству... Как будто это меняет суть!

Тамара Григорьевна презрительно фыркнула, но мысль на этот раз не потеряла.

– Я ж не знала, что меня обманывают! А когда услышала, сколько она просит за свои услуги, даже обрадовалась. И, конечно, согласилась – это мне было тогда уже вполне по силам...

– Когда Лопухин оказал вам эту... услугу?

– Дайте-ка вспомнить... – Она ненадолго задумалась. – Ну да, в следующем месяце как раз будет четыре года... И она ни разу, представляете? Ни разу впрямую не потребовала прибавить ей плату... Теперь мне ясно, почему они нас с Ларочкой просто использовали! Для своих темных делишек!

Спорить с этим утверждением было трудно. Яковлев и не стал, поинтересовавшись адресом приболевшей Насти. К своему смущению, Тамара Григорьевна вынуждена была признаться, что адреса домработницы не знает, только телефон. И в очередной раз спросила, что же теперь будет?

Владимир постарался как можно осторожнее предупредить хозяйку квартиры о предстоящем обыске, сообщив, что с минуты на минуту появятся его коллеги. Судя по тому, что Тамара Григорьевна вновь пустила слезу, осторожность не помогла.

– Господи, обыск... У меня – и обыск, какой кошмар! Если бы покойный Сережа был жив и такое случилось при нем, он, наверное, умер бы еще раз!.. А нельзя как-нибудь без... без этого?

– Нельзя, Тамара Григорьевна. – Яковлев постарался произнести это ласковым тоном, вспомнив, что перед ним скорее так и не выросший ребенок, чем взрослая женщина. – Понимаете, идет следствие. И каждая мелочь должна фиксироваться документально, вот и наш с вами разговор тоже. Не забывайте, мы ищем не какого-нибудь мелкого мошенника, а настоящего убийцу...

Сказав это, Володя тут же пожалел о сказанном, но было уже поздно: Тамара Григорьевна охнула и побелела так, что Яковлев принялся судорожно искать нашатырный спирт, который принес с кухни и сунул впопыхах в свой карман. К счастью, на сей раз обошлось без обморока.

– Ой!.. Вы думаете, это Женя?.. Ой нет, не может быть... Он, конечно, обманщик, но совершенно непохож на... – Она умолкла, не решаясь вслух произнести слово «убийца».

– Конечно нет! – поспешно заговорил Яковлев. – Не волнуйтесь вы так!

– Но, с другой стороны, – она, казалось, не услышала Яковлева, – он мог обмануть моего зятя с деньгами, испугаться и... Ох, не знаю, я ничего уже не знаю и не понимаю!

Тамара Григорьевна сжалась в комок, обхватив себя руками и жалобно посмотрела на Володю. На его счастье, отвечать ему ничего не пришлось: именно в этот момент в прихожей раздался звонок, и женщина вздрогнула, испугавшись уже по другой причине.

– Это ваши? – беспомощно пролепетала она.

– Надеюсь! Кстати, следователь – чудесный парень, он вам понравится!

И, сорвавшись с места, Яковлев сам бросился открывать.

– С тебя бутылка! – Азаров вошел первым и лихо подмигнул Владимиру. – Судью вернули с полдороги, она домой намылилась, обедать... Черт бы побрал чертовы законы, а? Раньше б за минуту настрочил постановление – и никакой головной боли... Знакомься, этот беленький – лейтенант Силин из горотдела, рыженький – носитель дивной фамилии Ластивка! Оттуда же, как ты уже понял... Ну что тут у тебя?

Оба оперативника были довольно молодыми ребятами, судя по тому как аккуратно просочились в прихожую, охотно держались в тени Азарова, слегка улыбаясь по поводу его краснобайства.

– У меня то, о чем я тебе и сообщил по телефону, – тоже улыбнулся Яковлев и вопросительно глянул за спины оперов: на лестничной площадке нерешительно переминались с ноги на ногу пожилая женщина и молодой черноглазый парень с восточными чертами лица.

– Понятые, – пояснил очевидное Азаров. – По дороге прихватили... Оба дворники из соседнего РЭУ. Устроит?

– Ну ты даешь! – искренне восхитился Яковлев. – За какие-то полчаса все сделал и людей нашел!

– Знай наших! Да, тебе, кстати, звонило твое начальство! У тебя что, роуминга на телефоне нет, что ли?

– Опять забыл деньги положить на телефон, – смутился Володя. – Кто звонил?

– Звонил мужик с такой фамилией странной... Что-то из Моцарта...

– Турецкий Сан Борисыч собственной персоной! – фыркнул Володя, решив это азаровское «что-то из Моцарта» взять на вооружение и при случае использовать с максимальной отдачей.

19

Разговор с Ларисой Сергеевной Суриной, вылившийся в ее монолог, изредка прерываемый вопросами Турецкого, длился уже около полутора часов. По идее, собеседница Александра Борисовича должна была устать, однако, как отметил и он, и Олег, сменивший в магнитофоне уже вторую кассету, с ней как раз происходило обратное. По мере своего рассказа женщина словно оживала. Во всяком случае, уже не выглядела такой безразличной и уставшей, как в первые минуты их общения. Тем не менее пора было закругляться.

– Лариса Сергеевна, – спросил Турецкий, дождавшись паузы, – скажите, когда вы узнали о романе вашей подруги и мужа?

Сурина усмехнулась и покачала головой:

– Как все жены – в последнюю очередь, от самого Вадима. Одновременно он объявил мне тогда впервые о разводе... Александр Борисович, я понимаю, что уже отняла у вас уйму времени, но я... Можно по порядку? Иначе вы не поймете...

Вероятно, все дело было в том, что мысль о возможной измене мужа, да еще измене с ее единственной подругой, была последней мыслью, которая могла прийти ей в голову. Лара давно уже свыклась с тем, что ее пожилой супруг слишком стар для измен и конечно же просто обязан в силу возраста «молиться» на молодую жену... Почему? Да просто потому, что так бывает всегда!

Кроме того, Сурин, видимо чувствуя свою вину перед Ларисой, до тех пор пока не узнал о своем сопернике, был с ней особенно нежен, заботлив, всякий раз как собирался исчезнуть из дома на несколько дней, подробно рассказывал, куда и для чего отправляется. Прежде он так не делал, а тогда, в первые месяцы после дня рождения, на котором познакомился с Верой, вдруг начал... Врал, конечно! Но откуда ей было это знать?

Что касается Веры, у которой вдруг окончательно не стало времени на встречи с Ларисой, тут тоже не было ничего удивительного. Беляева всегда работала много и упорно, сумела сделаться правой рукой своей хозяйки. А тут еще, по ее словам, их здорово подвела одна из моделек, забеременев и в этой связи покинув агентство. И Вере даже пришлось какое-то время выходить на подиум. В ее-то возрасте и с ее абсолютно уже не модельной фигурой секс-бомбы! Но и тут мысль об обмане не закралась в Ларисину доверчивую головку.