Гороскопы всегда врут [СИ]

— Можно привлечь средства наших торгашей, с паевым участием. Так будет быстрей, — подкинул ему идею Нечаев.

— Конечно, — согласился Виктор. — Очень хорошая идея. Тут нужны и живые деньги, одними взаимозачётами не обойдешься.

Расстались они почти по-дружески. Прошло несколько месяцев, Виктор уже и забыл про странного "астрологического брата", но тот сам напомнил о себе, придя на прием с предложением выкупить давно закрытую пельменную на улице Пархоменко и превратить ее в бар. Заодно Нечаев вспомнил идею Спирина о расширении рынка.

— Увы, Анатолий Петрович не одобрил этой идеи, — развел руками Виктор. — Сказал, что мешочники навезут в город разной заразы, хлопот и без них хватает.

— А если бы вы были нашим мэром, вы бы занялись этим делом? — спросил Нечай, услышав в голосе Виктора оттенок горечи.

— Конечно, — кивнул головой Спирин.

— А перевыборы мэра у нас когда? — поинтересовался Геннадий.

— Не скоро, через два года. Но я не собираюсь выдвигать свою кандидатуру.

— Почему? — удивился Нечай.

— Я знаю психологию нашего народа, — Виктор откинулся в своем кресле и закурил сигарету. — У нас не любят новых людей. Гринев откуда пришел? Из директоров завода. Уже сидел в кресле, значит, достоит. А кто знает меня? И возраст мешает, мне всего тридцать три…

— Да это верно, — согласился Геннадий, поправляя падающую на лоб упрямую прядь волос. — Вот только если Гринев заболеет или того, невзначай умрет.

Спирин улыбнулся.

— Ну, с его здоровьем он и нас еще переживет. Он мужик крепкий, проживет лет до ста.

Нечаев пару секунд помолчал, со странным прищуром глянул на собеседника и осторожно высказал новую идею:- Я, вообще-то, знаю людей, они могут организовать, как бы это сказать, скоропостижную болезнь любому смертному. Такие, — он неопределенно махнул рукой, — старые связи.

Виктор растерянно посмотрел на него.

— Ну, это уж слишком, — пробормотал он.

— Да я это просто так, к слову пришлось, — примирительно улыбнулся Нечай. — Жизнь пошла сложная, мало ли чего.

Он поднялся со стула и стал прощаться.

Глава 5

Пока они на тряском Уазике ехали до больницы, Андрей Колодников все косился назад, где продолжал стонать и мучиться несчастный свидетель.

— Ой, опять подкатывает! — завопил, было, он, но Колодников быстро обломил своему подопечному весь кайф.

— Ты мне это прекращай, засранец! Счас уделаешь сиденье, будешь отмывать его до тех пор, как краска не слезет.

Засранец притих, а Колодников спросил его: — Ну, и что ты там видел, из своих кустов?

— Да, мужик один стрельнул из-за забора, — с трудов выдавил тот.

— Из-за забора? — Андрей удивился. — Может, наоборот, за забор?

— Да нет, оттуда.

— Это было до выстрелов, или после?

— После.

— А откуда он прыгнул — с фасадной стороны, или где ты ночевал?

— С моей.

Андрей удивлённо.

— Путаешь ты что-то. Так то всё наоборот должно быть. Ну, да ладно, — Колодников махнул рукой, — все равно этим делом не мне заниматься, не мой участок. Прокуратура пусть с тобой, засранцем, мучается.

Через пять минут он с облегчением сдал больного в инфекционный диспансер и уехал, быстро забыв про этот разговор. Между тем к странному больному пожаловали другие посетители. Два человека прошли в инфекционную больницу, представились работниками милиции, и имели долгую беседу с «засранцем».

Этот допрос прервала толстая медсестра, вспомнившая про систему, к которой был подключен нежданный свидетель, и они покинул палату. Отдавая халаты, тот, что пониже, вежливо поблагодарил врача и предупредил: — Сейчас еще могут подъехать наши коллеги, вы уж их не задерживайте, сразу проводите к нему. Дело уж очень важное.

ГЛАВА 6

Про тот странный разговор со своим астрологическим близнецом Спирин не забыл. Дня через два он заехал в студию к своему старому другу, художнику Кривошееву. С Федькой он дружил с детства, вместе когда-то ходили на секцию фехтования. С ним Спирин позволял себе немного ослабить туго затянутый галстук большого, ответственного чиновника.

— О, какие к нам люди пожаловали! Я не верю своим глазам и своему счастью! — приветствовал художник входившего заместителя мэра.

Отдавая дань моде, Федор в свое время отпустил бороду, да так привык к ней, что ни за какие деньги не соглашался расстаться с ней. Эта рыжая кудреватая поросль придавала хозяину какую-то солидность, ибо Федька до сих пор отличался редкой несерьезностью. Вот и сейчас, приложив по военному ладонь к несуществующему головному убору, он промаршировал навстречу Спирину и, подражая торжественному рыку командующего парадом, доложил:- Товарищ первый заместитель главы администрации города Кривова! Во вверенной мне студии за время вашего отсутствия водки было выпито два ящика, вина — три ящика, шампанского — одна бутылка, женщин перетрахано неученое количество!

— Вольно! — также зычно скомандовал Спирин, дал отмашку и подал руку художнику. — Женщинам надо вести счет, в следующий раз, чтобы все было точно!

— Сбиваюсь, Витя, ты же знаешь, я умею считать только до десяти, — покаялся Федька. — Водку пить будешь?

Спирин отрицательно мотнул головой.

— А вино?

— Нет, мне еще в десятую школу надо ехать, какую-то там доску почета открывать.

Между тем Спирин осматривал студию.

— Да, здорово ты, однако, махнул. Когда въезжал сюда, у тебя картин пять было с собой, не больше?

— Точно, — кивнул головой Кривошеев, с видимым удовольствием оглядывая стены, увешанные портретами и пейзажами, этюдами и натюрмортами.

— Молодец! — похвалил друга Виктор.

— Ну, ты тоже молодец. Если бы не ты, я бы хрен получил эту мастерскую.

— Всё равно, за два года столько наваять. Ты просто монстр, Федька. Микель-Анджелло!

— Ты по делам, или как? — спросил художник.

— Да, и по делам тоже. Гринев решил пышно отметить юбилей города, все-таки девяносто пять лет. Программа грандиозна: шествие ветеранов, демонстрация остального электората. Конечно, парад наших хилых войск, концерт, фейерверк, — говоря все это, Спирин продолжал разглядывать картины. — Ребята из отдела культуры задумали кое-что, но не хватает твоей талантливой кисти. Так, пару мазков, брошенных мастером.

Художник ухмыльнулся в рыжую бороду.

— А сколько вы мне отвалите за эту пару мазков? И в какой валюте?

— В пределах сметы. Да не бойся, не обидим, — рассмеялся Спирин, — заплатим, конечно, не так, как эти торгаши за свои витрины, но зато какой размах! Это тебе не витринная реклама, тут у тебя весь город будет в твоей власти. Улицы — кисти, площади — холсты! — заканчивая рекламную речь, заместитель мэра заговорил басом и рубанул кулаком по воздуху в стиле Маяковского.

— Заманчиво, правда, ведь, Федь? — подсластил до густоты меда голос Спирин.

Художник только смеялся в ответ, и отрицательно мотал рыжей головой.

— То есть, в виде оплаты у вас опять будет испанское песо, или по-русски говоря — писец? — предположил он.

— Ну, Федь, — продолжал упрашивать друга Виктор. — Я знаю, что половина города украшена твоими витринами, вот я тебе и представляю возможность поработать со второй половиной города.

— Ну, хорошо, ладно, — согласился тот. — Черт с вами, грабьте нищего художника, а то ведь все равно испохабите без меня.

— Конечно, непременно испохабим, — согласился Виктор, пристально рассматривая еще не оконченный портрет. На холсте прорисовывался контур женского лица, слабый набросок губ, только угадывались волосы. Но зато были тщательно выписаны глаза, огромные, с изумрудно-прозрачной глубиной.

— Это кто ещё такая? — спросил Виктор, кивая на картину.