Гороскопы всегда врут [СИ]

— Очень не скоро, — Врач отрицательно качнула головой. — Перелом верхней и нижней челюсти, выбито много зубов.

— А письменно?

— Тоже не скоро. Тяжелейшее сотрясение мозга, он сейчас на ногах даже стоять не может. Это, как минимум неделя, а то и две.

— Спасибо, — вздохнув, поблагодарил ее старый офицер, и женщина поспешила к своей машине.

— Сколько он может получить за это? — поинтересовался Спирин у прокурора, закуривая сигарету.

— Это надо разбираться. Так, если по полной тяжести преступления, то потянет и на высшую меру. Но у него странное состояние, — ответил прокурор, доставая пачку сигарет и протягивая остальным. Малафеев отрицательно качнул головой и достал «Приму». Старый служака признавал только эту отраву, такая уж у него была причуда.

— Похоже на состояние аффекта, — продолжил прокурор, — если психиатры подтвердят это, то лейтенант может легко отделаться. Запросто могут скостить срок раза в два.

— И это за двойное убийство? — удивился заместитель мэра.

— Да, но он в состоянии явного аффекта, или, еще как говорят, в состоянии сильного душевного волнения. У него и сейчас вид как у ненормального, вы заметили?

Тут их внимание привлекла странная процессия, подходившая к дому со стороны леса. Два милиционера и человек в штатском толкали перед собой высокого, мощного сложения человека с большой дынеобразной головой. Мужику было далек за тридцать, красный нос и сеточка прожилок по всему лицу говорили о том, что человек этот привержен тонкому искусству винопития. Одна бровь у него постоянно была задрана выше другой, что вместе с густыми усами щеточкой придавало лицу вздорное и драчливое выражение. Глядя на его мятый костюм, Спирин подумал, что тот, очевидно, и спал в нем прямо в лесу. Это подтверждала сухая трава, торчавшая из густой шевелюры верзилы. Вел он себя очень странно. Болезненно скривившись, детина одной рукой держался за живот, а другой поддерживал штаны.

— Колодников, это кто у тебя? — крикнул подполковник одетому в штатское невысокому человеку с большой, продолговатой головой, аккуратными усиками и тщательно зачесанными назад волосами. Капитан Колодников на данный момент был одним из лучших оперативников уголовного розыска.

— В кустах за домом сидел, товарищ подполковник, по большой нужде, — хриплым голосом заядлого курильщика доложил капитан.

— Ой, братишки, не дайте сдохнуть, опять подкатило! — вдруг взревел детина, сгибаясь в пояснице, причем лицо у него мгновенно побагровело. — Ой, пустите в кусты, то сейчас обделаюсь!

— И давно ты так мучаешься? — поинтересовался Малафеев.

— Да черт его знает, с часа, наверное, уже, как проснулся, — нехотя отозвался верзила, приплясывая на месте и постанывая.

— По идее он должен был что-то видеть или хотя бы слышать, — скорее себе, чем Спирину сказал подполковник. — Ты что-нибудь видел? — спросил он мученика.

— Видел-видел! — торопливо ответил тот, закатывая глаза. — Ой, да отведите меня в туалет, сейчас ведь в штаны наделаю! — взмолился бугай.

— Слушай, Петрович, он у тебя не сдохнет тут от поноса? — вмешался в их разговор Спирин.

— Вообще-то да, сейчас от него толку мало, — согласился Малафеев и скомандовал подчиненным. — Вези его, Андрей, прямо в инфекционную больницу. Пусть дадут что-нибудь от поноса. Если сразу пройдет его медвежья болезнь, вези в отдел, а нет, оставь там. Никуда он от нас не денется.

— Но сначала в кусты! — взмолился несчастный и семенящей, заплетающейся походкой кинулся к ближайшим зарослям чапыжника.

Спирин начал прощаться.

— Ну ладно, Василий Петрович, Валериан Михайлович, не буду вас отвлекать, мне тоже предстоит нелегкая миссия — оповестить жену Гринева. Работайте спокойно.

И, пожав руку силовикам, Спирин отбыл в сторону города.

— Слава богу, у нас будущий мэр, нормальный мужик. Не стоит над душой, как некоторые, — заметил Малафеев.

— Да, для чиновников такого ранга это редкий дар, — согласился прокурор.

Между тем Спирин, еще не выехав из леса, попросил шофера: — Останови, Виталя. Отлить надо.

Выйдя из машины, и скрывшись за густыми кустами боярышника, Спирин достал мобильник, и, набрал один из номеров. Когда знакомый хрипловатый голос произнес традиционное: — "Алло", — Спирин, не представляясь, раздраженным голосом оборвал его: — Нечай, балда! Ты оставил свидетеля!

Глава 4

Они познакомились полгода назад. Геннадий Александрович Нечаев пришел оформить заявку на выставленный на продажу небольшой магазинчик. За неделю до этого за взятку посадили начальника отдела малого бизнеса, и Спирину самому приходилось заниматься подобными делами. Как всегда одетый в безупречную светло-коричневую тройку, он без особого интереса глянул в лицо этому торгашу, отметил только внимательный взгляд темно-карих глаз, впалые щеки в каких-то ямках, как после оспы, сросшиеся на переносице густые брови да постоянно падающую на глаза прядь не очень чистых волос. Виктор лично знал всех крупных предпринимателей города. Этого он видел в первый раз. Перелистывая документы посетителя, Спирин вдруг заинтересовался, даже улыбнулся. Поводом для его улыбки послужила дата рождения Геннадия Нечаева.

— Первый раз встречаю человека, родившегося в один день со мной. Вы здесь родились, в нашем городе? — спросил Спирин.

— Да, коренной житель, — чуть хрипловатым голосом подтвердил Геннадий.

— А во сколько вы родились, случайно не знаете? — продолжал допытываться заместитель мэра.

— Мать говорила, что в два часа ночи.

— Да что вы говорите! — весело воскликнул Виктор. — И я в то же самое время на свет появился. Так что мы с вами, выходит, зодиакальные близнецы? Забавно.

Действительно, это было очень забавно. Хотя ростом и комплекцией они еще как-то походили друг на друга, но больше сходства не было никакого. В отличие от Нечаева, темно-русые волосы Виктора были уложены безупречно, ни один волосок не выбивался из строгой прически. Во взгляде серых холодноватых глаз читался незаурядный ум, а высокий лоб в сочетании с правильными, тонкими чертами лица придавал его облику некую черту благородства и даже аристократизм. Покосившись на руки посетителя, богато украшенные татуировкой, Спирин подумал, что, судя по всему, и судьбы у них вряд ли были похожи.

"Да, старик Аристотель был, конечно, прав, подвергая сомнению астрологию", — подумал Виктор. Несмотря на различия судеб, они все-таки разговорились о торговле, о ценах, налогах. И Спирин неожиданно для себя обнаружил, что его собеседник очень хорошо во всем разбирается. Увлекшись, Виктор поведал Нечаеву о давно вынашиваемом проекте превратить их город во всероссийскую ярмарку.

— Станция у нас узловая, сходятся потоки и с юга, и с севера, и из Сибири. Поезда стоят долго, пока их заправляют водой и меняют команду электровоза. А сразу за железной дорогой имеется рынок. Ну, какой рынок, вы сами знаете, продуваемые всеми ветрами прилавки, да десяток киосков. Но рядом стоят недостроенные корпуса второй очереди бетонного завода. По капитальному строительству там осталось немного: закрыть плитами торцевую сторону. Так вот это здание можно пустить под здания рынка. Там не так уж много и много дел: остеклить, провести отопление и свет.

— А бетонный завод отдаст городу эти постройки? — спросил Нечай.

— А куда он денется? Он и так в треть мощности работает, ему не до строительства. Перед городом у него долгов на несколько миллиардов, можем провести эту стройку в виде взаимозачета. Попросим их, чтобы они доделали эти цеха, — Спирин в азарте даже встал из-за стола и, по привычке расхаживая по кабинету, продолжил изложение своих экономических фантазий. — Так вот, если создать условия для хранения груза, проживания, ну, и естественно, рекламы, то можно завернуть часть грузов, идущих в столицу с юга и даже запада. Зачем ехать еще сутки в Москву, когда можно продать все у нас? Это будет более выгодно покупателям с Урала и Сибири. А городу, какая выгода! Это же живые деньги! Переоборудовать старые, брошенные казармы за этими цехами под гостиницу, открыть столовую, баню. Конечно, все это влетит в копеечку, но зато быстро окупится.