Банда 6

— Я не видел, чтобы она входила в сарай. Шла к сараю — да, видел. Возвращалась обратно — видел. Была ли Света в сарае — не знаю.

— Что же она, ручку двери поцеловала и вернулась? — хохотнул Вохмянин.

— О поцелуях чуть позже, — осадил его Пафнутьев. — Васыль, скажи... А как ты оказался у окна, именно у того окна, которые выходит на сарай, именно в тот момент, когда по дорожке шла Света? Как можно объяснить столь много совпадений, учитывая, что работа у вас сейчас в основном в подвале?

— А меня Вохмянин позвал. Иди, говорит, посмотри, как наша девица по лужам прыгает... Какие такие, говорит, у нее могут быть дела с бомжем? Неужели и его обслуживает? Я подошел к окну и посмотрел. Да, действительно, идет по дорожке. В резиновых сапожках.

— Она входила в сарай?

— Говорю же — не знаю, дверь не видна из окна. На какое-то время она скрылась за углом, потом снова появилась.

— Ты видел, как она скрылась и как снова появилась?

— Да, примерно так.

— И чем вы с Вохмяниным занимались все это время, пока она была для вас не видна?

— Курили... Вохмянин угостил сигареткой... Мы стояли и курили.

— Ждали, пока Света не появится?

— Не так чтобы уж и ждали...

— Смотрели в окно?

— Куда же нам еще смотреть? Не друг на дружку же... Слава богу, насмотрелись за последний год.

— И потом она появилась из-за угла?

— Да.

— Бежала? Спешила? Оглядывалась? Спотыкалась и падала?

— Нет, спокойно шла, — сказал Вулых и почему-то с опаской оглянулся на Вохмянина, который все это время неотрывно смотрел в экран телевизора, затянутый черными клубами дыма горящих нефтехранилищ.

— Ее не было видно пять минут, пятнадцать, час?

— Да нет, — успокоенно махнул рукой Васыль, решив, что уж в этом-то вопросе нет подвоха. — Сколько нужно, чтобы выкурить одну сигаретку? Пять минут? — спросил он у самого себя. — И пяти минут не прошло, как она появилась из-за угла. Минуты две-три.

— За это время она смогла бы повесить мужика, который крупнее ее, старше, наверняка сильнее. Смогла бы, успела бы?

— Светка?! — присел от неожиданности вопроса Васыль и снова оглянулся на Вохмянина. — Да ни за что! Ей сутки, год дай на такую работу — и не справится. Светка это так... В жизни она предназначена для другого.

— Для чего?

— Ну, это... Для радости... Для любви. Больше ничего не умеет. Да ей и не нужно других умений... В порядке девочка, — Васыль явно выдавал собственное отношение к Свете.

Все это время Шаланда с недовольным недоумением вертел головой, поворачиваясь то к одному говорившему, то к другому. Когда это ему наскучило и в разговоре возникла некоторая законченность, Шаланда решительно поднялся, взял у Вохмянина из рук пульт управления и переключил программу. На экране возникли титры последних новостей города.

— Мне кажется, вам пора наконец и делом заняться, — сказал Шаланда.

— Займемся, — охотно подхватил Пафнутьев. — Только ты, Шаланда, скажи — чем мы должны заняться, чтобы понравиться тебе, чтобы ты нас одобрил и даже восхитился?

— Я? Вами? Восхищаться? — обиделся Шаланда. — Это вы должны восхищаться мной с утра до вечера.

— Готовы! — не задумываясь, ответил Пафнутьев. Его настроение улучшилось, что-то важное узнал он в последнем разговоре, что-то забрезжило в той кромешной темноте, которая окружала его последнее время. Он готов был шутить, подковыривать самолюбивого Шаланду, терпеть от него любые насмешки — все это уже не имело никакого значения.

— Мы, наверное, пойдем? — опять поднялись строители. — Тут у вас разговоры серьезные...

— Да, ребята, идите. Я еще загляну к вам, — пообещал Пафнутьев. — У нас с вами есть парочка невыясненных вопросов.

— Каких вопросов? — остановились строители, уже готовые скрыться подальше с глаз следователя.

— Ну, как же! — воскликнул Пафнутьев со всей искренностью, на которую был способен в эти минуты. — Надо же нам, наконец, узнать, кто убил Объячева!

— Думаете, что мы знаем? — строители, кажется, и задавали вопросы, и отвечали хором. Не потому, что так им хотелось, — иначе не могли.

— Я в этом уверен! — с дурашливой твердостью заявил Пафнутьев. — И не только вы — все это знают. Но ваши знания распылены, разбросаны и представляют собой бестолковое скопище сведений. Поэтому моя задача — в этой куче разобраться, каждому клочку информации найти свое место, и тогда истина, единая, сияющая и бесспорная, откроется во всем своем великолепии.

— Как сказано, как сказано! — простонал Худо-лей. — Вот бы и мне так... Я бы далеко пошел.

— Пойдешь, — проворчал Шаланда.

— Тебе бы, Паша, президентские речи составлять, — продолжал Худолей. — Он бы тебя любил и дарил к праздникам всякие подарки.

— Подарит, — сказал Шаланда. — Догонит и еще раз так подарит, что забудешь, за что тебе такая благодарность.

— Идите, ребята, — Пафнутьев махнул рукой строителям. — Ждите в гости и готовьтесь к разговору долгому, но приятному.

— А мы чего, всегда готовы... Были бы вопросы, а уж ответить как-нибудь сообразим.

— До скорой встречи! — еще раз сказал Пафнутьев.

Трижды попрощался он со строителями, три раза напутствовал их и обещал утреннюю встречу. Нехорошо это, не к добру. И будь в каминном зале кто-нибудь, кто разбирался бы в мистике, тайных науках и оккультных знаниях, наверняка посоветовал бы Пафнутьеву не откладывать разговор до утра — сейчас, немедленно, тут же, не сходя с места, спросить все, о чем хотел. Но нет, такого человека не нашлось, и строители, натыкаясь друг на друга, торопясь, ушли, и вскоре их тяжелые шаги прогрохотали по лестнице в подвал.

И тут же вместо строителей в арочном проеме появилась Маргарита — стройная, хотя лучше сказать худая, если не высохшая, в черных свободных одеждах, развевающихся на ходу. Она прошла к креслам, невозмутимая, даже надменная, оглянулась на остальных, усмехнулась.

— Не помешаю?

— Нисколько, — быстро ответил Пафнутьев. — Располагайтесь, где вам удобно. Будем только рады.

— Спасибо, — кивнула Маргарита со странной улыбкой, понимая двусмысленность положения — ей, хозяйке, позволяют присутствовать в комнате ее же дома. — Есть какие-нибудь новости? — спросила она, глядя в экран телевизора.