Китаец

— Он пытался что-то сообщить, — сказал шофер.

— Что именно? — недовольно буркнул Эрик Худден.

— Что-то про Херё. Наверно, место такое?

Эрик Худден, выросший в здешней округе, нетерпеливо покачал головой:

— Нет тут никакого Херё.

— Может, я не расслышал? Может, там еще «ш» было? Хершё?..

— Хешёваллен?

Шофер кивнул:

— Ага, так он и сказал.

— Что он имел в виду?

— Не знаю. Умер он.

Эрик Худден сунул блокнот в карман. Он не записал, что сказал шофер. Когда полчаса спустя аварийщики увезли разбитый грузовик, а вторая полицейская машина забрала боснийца-шофера на допрос в управление, Эрик Худден сел в патрульный автомобиль, собираясь вернуться в Худиксвалль. Он был не один, за рулем сидел его напарник Лейф Иттерстрём.

— Давай заедем в Хешёваллен, — вдруг сказал Эрик Худден.

— Зачем? Разве кто поднимал тревогу?

— Просто хочу кое-что проверить.

Эрик Худден был старшим. И славился немногословием и упрямством. Лейф Иттерстрём свернул в сторону Сёрфорсы. Вот и Хешёваллен; Эрик Худден велел сбросить скорость и медленно проехать по деревне. Он так и не объяснил коллеге, зачем понадобилось делать такой крюк.

— Пусто, народу никого, — заметил Лейф Иттерстрём, когда они медленно ехали мимо домов.

— Езжай обратно, — сказал Эрик Худден. — Так же медленно.

Потом он велел Лейфу Иттерстрёму остановиться. Что-то привлекло его внимание. Что-то в снегу возле одного из домов. Худден вылез из машины, подошел ближе. И внезапно замер, вытащил оружие. Лейф Иттерстрём выскочил следом, тоже достал оружие.

— Что тут?

Эрик Худден не ответил. Осторожно двинулся вперед. Снова замер, наклонился, словно от боли в груди. Вернувшись к машине, он был бледен как мел.

— Там мертвец. Зарубили его. Кой-чего недостает.

— Ты о чем?

— Одной ноги нету.

Оба замолчали. Стояли и смотрели друг на друга. Потом Эрик Худден сел в машину, взял рацию и попросил соединить его с Виви Сундберг, которая, как он знал, дежурила в этот день. Она тотчас ответила.

— Это Эрик. Я в Хешёваллене.

Он прямо слышал, как Виви роется в памяти. В здешних местах много населенных пунктов с похожими названиями.

— К югу от Сёрфорсы?

— Точнее, к западу. Но возможно, я ошибаюсь.

— Что случилось?

— Не знаю. Только здесь в снегу лежит мертвец без одной ноги.

— Повтори еще раз.

— Мертвец. В снегу. Похоже, его зарубили. Одной ноги нет.

Они хорошо знали друг друга. Виви Сундберг ни секунды не сомневалась, что Эрик Худден не преувеличивает, сколь ни невероятно звучит его рассказ.

— Выезжаем, — сказала Виви Сундберг.

— Звони в Евле криминалистам.

— Кто с тобой?

— Иттерстрём.

Она задумалась:

— Разумная версия есть?

— В жизни не видел ничего подобного.

Эрик знал, Виви поймет. Он так давно служил в полиции, что, кажется, видел все людские беды и все беспредельное насилие.

Через тридцать пять минут вдали послышался вой сирен. Эрик Худден вообще-то хотел вместе с Иттерстрёмом опросить ближайших соседей. Но Иттерстрём наотрез отказался: надо, мол, дождаться подкрепления. А поскольку Эрик Худден не хотел входить в дом один, они остались у машины и за все время ожидания не проронили ни слова.

Из первого подъехавшего автомобиля вылезла Виви Сундберг. Крупная женщина лет пятидесяти. Те, кто был с нею знаком, знали, что, несмотря на внешнюю неуклюжесть, она сильная и выносливая. Несколько месяцев назад догнала и повязала двух двадцатилетних взломщиков. Поначалу они на бегу смеялись над ней. Но через несколько сотен метров им стало не до смеху, потому что она схватила обоих.

Волосы у Виви Сундберг были рыжие. Четыре раза в год она ходила к дочери, державшей парикмахерскую, и подкрашивала свою рыжую шевелюру.

Родилась она в крестьянской усадьбе под Хармонгером и ухаживала за родителями, пока они не состарились и не умерли. Тогда она взялась за свое образование, а через несколько лет подала заявление в Полицейскую академию и, к превеликому своему удивлению, была принята. Все диву давались, почему, собственно, ее зачислили, при этакой комплекции. Но вопросов не задавали, а она сама не рассказывала. Когда кто-нибудь из коллег, обычно мужчин, заводил речь о похудании, Виви раздраженно ворчала. Замужем она побывала дважды. Сперва за рабочим из Иггесунда. От него родила дочку, Элин. Он погиб в результате несчастного случая на заводе. Через несколько лет Виви вышла замуж второй раз, за водопроводчика из Худиксвалля. Но брак просуществовал менее двух месяцев: муж разбился на машине, на зимнем шоссе между Дельсбу и Бьюрокером. После этого она жила одна. Хотя среди коллег ходил слух, будто у нее есть друг где-то на островах Греческого архипелага. Туда она дважды в году ездила в отпуск. Впрочем, никто не знал, правдив этот слух или нет.

Виви Сундберг была дельным полицейским. Ей хватало и упорства, и недюжинных аналитических способностей, чтобы не упустить даже самую крохотную зацепку, которая могла оказаться единственной ниточкой в расследовании преступления.

Она пригладила волосы, посмотрела на Эрика Худдена, стоявшего перед нею.

— Покажешь?

Они прошли к мертвецу. Виви Сундберг, скривившись, присела на корточки.

— Медик приехал?

— Она уже в пути.

— Она?

— Вместо Хуго. Он лег на операцию по поводу опухоли.

На миг Виви Сундберг забыла об окровавленном трупе в снегу.

— Хуго болен?

— Рак у него. Ты не знала?

— Нет. Где?

— Желудок. Но говорят, без метастаз. Его замещает сотрудница из Упсалы. Валентина Миир. Так вроде ее зовут.

— И она едет сюда?

Эрик Худден окликнул Иттерстрёма, который, стоя возле одной из машин, пил кофе. Тот подтвердил, что судмедэксперт скоро прибудет.

Виви Сундберг принялась скрупулезно осматривать труп. Каждый раз, когда она стояла перед жертвой убийства, ее охватывало ощущение бессмысленности. Оживить мертвеца невозможно, в лучшем случае удастся разве что установить причины преступления и отправить убийцу за решетку или под замок в психушку.

— Зверское убийство, — сказала она. — Преступник действовал большим ножом. Или штыком. Или, может, мечом. Я вижу как минимум десять ран, и почти все предположительно смертельные. Но что случилось с ногой, мне непонятно. Нам известно, кто этот человек?

— Пока нет. Все дома на вид пустые.

Виви Сундберг выпрямилась, внимательно огляделась по сторонам. Дома словно бы в ожидании глазели на нее.

— Ты стучал?

— Решил повременить. Тот, кто это сделал, возможно, еще здесь.

— Ты правильно поступил.

Она подозвала Иттерстрёма, который поспешно бросил в снег стаканчик из-под кофе.

— Пошли, — сказала Виви. — Здесь должны быть люди. Деревня не заброшена.

— Никто не выходил.

Виви Сундберг снова посмотрела на дома, на заснеженные палисадники, на дорогу. Достала пистолет и направилась к ближайшей постройке. Остальные последовали за ней. Было самое начало двенадцатого.

То, что произошло дальше, войдет в историю шведской полиции. Трое полицейских обнаружили нечто беспримерное, до сих пор неслыханное в криминальной истории Швеции. С оружием на изготовку они ходили из дома в дом. И везде находили трупы — людей, зарезанных кошек и собак и даже обезглавленного попугая. В общей сложности девятнадцать убитых, все в годах, кроме мальчика лет двенадцати. Одни убиты во сне, в постели, другие лежали на полу или сидели на стульях у кухонных столов. Одна старушка умерла с расческой в руках, один мужчина — возле плиты с опрокинутым кофейником. В одном доме они нашли двоих людей, связанных вместе. И все убитые подверглись одинаково зверскому насилию. Словно кровавый ураган промчался среди этих стариков, которые аккурат собирались вставать с утра пораньше. Поскольку деревенские старики привыкли вставать ни свет ни заря, Виви Сундберг решила, что убийство произошло на исходе ночи, перед рассветом.