Мыс Доброй Надежды

В ответ Рыбаков отрицательно мотнул головой.

— И правильно, Андрюша. Тебя жена дома ждет.

— Как она там? — тоскливо спросил Рыбаков.

— Скучает.— Уваров поднял рюмку и опять предложил тост: — Как говорится — за наши тылы!

Они чокнулись и выпили, как старые друзья. Уваров снова потянулся за льдом и снова вытер мокрую руку об обивку.

— Слушай,— удивленно сказал он.— Так ведь можно и не закусывать. Макаешь руку в холодную воду, и у тебя рецепторы сразу на нее переключаются. А она тем временем незаметно внутрь проскальзывает. Как по маслу.

— Кто «она»? — не понял Рыбаков.— Вода?

— Водочка, Андрюша, водочка.— Уваров широко улыбнулся.— Ну давай, рассказывай теперь...

— Что рассказывать?

— Все! — Уваров рубанул рукой воздух, но по столу бить не стал.

На Рыбакова вдруг навалилась непонятная тоска. Еще немного, и он бы завыл.

Рогов и Плахов, закутавшись в теплые шерстяные пледы, сидели в бунгало Нгубиева. Вождь баквена пытался расспросить их о впечатлениях от ритуала, но вновь посвященные отвечали тягуче и односложно, не проявляя никакого желания вступать в беседу.

Тогда Петруха заварил крепкого чаю и заставил белых воинов выпить по большой кружке. Терпкий душистый напиток постепенно возвращал их к жизни.

— Позвони Никите, вождь,— попросил Рогов Нгубиева.— Узнай, как он там?

— Уже звонил, минут пять назад. И до того. Не отвечает он. Мои парни из отеля сказали, что он к этому шпиону в номер с бутылкой пошел. Уже часа полтора прошло.

— Большая бутылка? — уточнил Плахов.

— Говорят, литр.

Игорь попытался подсчитать в уме, с какой скоростью действует алкоголь на восьмидесяти-килограммовое тело. Ум подчинялся команде с трудом, распадался, словно желе, из которого нерадивый скульптор пытается вылепить некую форму.

— Он еще должен быть на ногах. Как бы его этот Рыбаков в номере не того...

Все трое одновременно три раза постучали по деревянной столешнице. Правда, у Нгубиева это получилось гораздо быстрее. Конечности сыщиков подчинялись им с трудом.

— Чего мучиться? — предложил Петруха.— Сейчас звоню, и через час ваш шпион будет на костре висеть. С дырками в ушах. И Никиту Андреича привезут заодно. Ну что, звонить?

— Другого не остается. Только без помпы, вождь,— попросил Игорь, собираясь повернуться к напарнику, но без сил рухнул лицом вниз, успев выдать напутствие: — Готовься, воин. В комнате надсадно гудел заблудившийся комар, но воин племени баквена старший лейтенант милиции Василий Рогов не обращал на него никакого внимания.

Бутылки в номере Рыбакова уже были осушены до дна. Миска для льда валялась под столом. Периодически то Рыбаков, то Уваров задевали ее ногами, и она жалобно позвякивала о дубовый паркет.

— Я так и не въехал, Андрюха,— задвигал онемевшим языком Уваров,— ты что в Африке-то делаешь?

— А ты сам что делаешь? — В поддержку Фишера под столом лязгнула миска, подчеркнув философскую многозначность вопроса.

— Спину грею,— промычал Уваров и глубоко задумался над смыслом сказанного.

— И я спину грею,— повторил Рыбаков, похлопал себя по карманам, осмотрелся вокруг, со второй попытки поднялся и, держась за стену, направился к двери.

— Ты куда, брат? — Уваров выжал из пустой бутылки последние капли, причем все — точно в стакан. Профи, он и в Африке профи.

— Погоди... Мне надо. Сейчас вернусь... Попи... сать...

Рыбаков, оторвавшись от стены, вывалился в коридор.

Уваров опрокинул в себя последнюю порцию.

— Ух ты ж, херня какая,— поморщился он, поднялся из кресла, переполз к дивану и упал на него лицом вниз. Через пять секунд он уже спал.

В коридоре Рыбаков попытался взять себя в руки. Получалось неубедительно. Он огляделся вокруг и вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшую никелированную коробочку. Щелкнула крышка, на ладонь Андрея Борисовича скатилась небольшая синяя таблетка, которую он тут же проглотил, хищно двинув кадыком.

Через три минуты Рыбаков — практически трезвый и подтянутый — вышел из дверей лифта в холле отеля. Советская химическая промышленность до сих пор исправно служила интересам разведки...

Сэм с сиротливым видом сидел на диване возле стойки администратора.

— Это ко мне,— бросил портье Рыбаков и рукой поманил Сэма за собой.

В лифте Андрей Борисович внимательно посмотрел в глаза чернокожего помощника.

— Ты опять не в себе,— раздраженно накатил он.— Я же говорил, чтобы ты не курил.

— Я и не курил, мистер Эндрю.— Сэм сделал невинное лицо.— Это простуда.

— Лечись,— усмехнулся Рыбаков, после чего строгим голосом объяснил задачу:— В моем номере человек, он уже готов. Вывезешь его в Растенбург, в мастерскую, там его подрихтуют. Для вечности. Я еще ненадолго останусь здесь.

— Сделаю, мистер Эндрю,— кивнул Сэм.

Они вышли из лифта и направились к номеру пятьсот два. Рыбакова удивило, что дверь номера чуть-чуть приотворена. Предчувствуя недоброе, он осторожно заглянул внутрь и увидел, что кандидата в вечность в номере нет.

Рыбаков был твердо убежден, что оставил Никиту в полной отключке, но, судя по всему, противника он недооценил.

Он от души выругался по-русски и, повернувшись к Сэму, приказал:

— Пока останешься здесь. Он еще может вернуться...

Чернокожий наемник кивнул головой и осторожно присел на краешек кресла. Кольт, заткнутый за пояс, больно уперся ребристым боком в его спину.

Нгубиев отключил телефон и довольно посмотрел на оперов:

— Подъезжают. Через три минуты будут здесь. Пойдем встречать?

— Все в порядке? — спросил Плахов.

— Вроде да... Везут вашего шпиона из пятьсот второго номера. Говорят, без труда повязали. Он никакой был — две бутылки выжрал. Я бы тоже сломался.

— А Никита где?

— Говорят, что его там не было, а «люкс» закрыт... Отдыхает, наверное...

На улице послышался шум мотора. Все трое вышли из бунгало. Над ними горели яркие звезды Южного полушария, похожие на глаза внимательных предков, следящих из космической пустоты за своими потомками.

Из-за поворота появился джип и остановился напротив парадного подъезда.

Мягко хлопнула дверца, и вождю поклонился высокий чернокожий парень, одетый в европейский костюм. Вася и Игорь заметили, что на обшлаге пиджака у парня приколот маленький золотой крокодильчик.

Нгубиев кивнул в ответ и жестом велел открыть багажник.

Чернокожий вернулся к машине, немного повозился с замком и поднял вверх люк багажного отделения. Через секунду оттуда выпало тело, расслабленно ударившись о камни, словно куль со слоновьим дерьмом.

— Ешкин кот,— только и смог выговорить Вася.— Предупреждал же я...

На земле баквена, подложив руки под небритую щеку, сладко спал Уваров.

Глава 10

СОЛДАТЫ НЕУДАЧ

Никита очнулся под утро. Сжимая ладонями бешено пульсирующие виски, он с трудом сел на топчан и осоловелыми глазами осмотрелся. Окружающая обстановка была незнакомой, но в поле зрения Уварова попала большая пластиковая бутылка, наполненная нежно-зеленой жидкостью, которая полностью поглотила его внимание. Бутылка стояла рядом на столе, но дотянуться до нее Уваров не смог — руки отказывались подчиняться.

— Смотрите, мужики, очнулся,— послышался знакомый голос откуда-то сбоку. Перед Никитой возник расплывчатый силуэт Петрухи.— Никита Андреич, как вы?

— Плохо мне, Петя,— едва смог выдавить из себя Уваров, с трудом двигая распухшим сухим и шершавым, как наждак, языком.— Попить дай...

— Попить ему,— послышался недовольный голос Рогова.— Попил уже, ешкин кот...