Аквариум с золотыми рыбками

На просторной площадке перед могилой стояли семьсот одетых в форму полицейских. Присутствовала и конная полиция из расположенных по соседству Барнеби, Северного Ванкувера, Ричмонда и Суррея, а также муниципальные полицейские из Западного Ванкувера, Сквамиша и Нью-Вестминстера.

Начальство и политиканы, размышлял Бредли, имеют то, чего хотели; общество с удовлетворением взирало на торжественную и в высшей степени благопристойную церемонию чествования отличного полицейского, получившего пулю при исполнении долга. Слегка портило впечатление то обстоятельство, что с последней скорбной нотой трубы тоненькие струйки весь день накрапывавшего дождя внезапно превратились в бурный ливень – обрушившись с небес, поток внес замешательство в стройные ряды полицейских.

Со смешанным чувством досады и восхищения Бредли наблюдал, как раскрылись сотни разноцветных зонтиков, придававших похоронам легкомысленный и праздничный вид. Возможность резкого изменения погоды со всеми вытекающими из этого последствиями долго обсуждалась на одном из совещаний. Было выдвинуто предложение закупить тысячу одинаковых черных зонтиков, но по финансовым соображениям от этой идеи, к сожалению, отказались. Обсуждалась также и возможность наложить запрет на раскрытие зонтиков, однако кто-то заявил, что простудные заболевания и так чрезвычайно распространены среди личного состава.

У могилы затрепетал под порывом ветра кусок полиэтилена, прикрывавший кинокамеру, и это отвлекло внимание Бредли. Он смотрел, как оператор «наехал» крупным планом на мэра, стоявшего в опасной близости от края могилы, – отец города хотел бросить горсть земли на гроб. За мэром, насупившись, стоял суперинтендант Форд – лишь нервное подрагивание пальцев выдавало напряжение, которое испытывал суперинтендант в ожидании своего выхода к телекамере и вопросов дотошных репортеров.

Внимание Бредли снова привлек почетный караул – полицейские, выступив вперед, подняли ружья и дали первый залп из положенных трех. Священник, отодвинув Бредли в сторону, протиснулся к могиле и положил свою мягкую белую руку на плечо миссис Аткинсон. Последовал второй, затем и третий залп – залпы по свинцовым облакам. Эхо выстрелов раскатилось по кладбищу, заглушая слова участия, произносимые священником. Бредли заметил направленный на него объектив камеры. Священник же, казалось, окончательно завладел вниманием миссис Аткинсон, чем Бредли и воспользовался. Правда, улизнув, он лишился своего носового платка.

Тем временем Уиллоус и Клер незаметно фотографировали всех посторонних, присутствовавших на похоронах. Когда же отзвучали выстрелы, Уиллоус спрятал фотоаппарат, и они направились к машине.

На полпути к стоянке их поджидали Джордж Франклин и Ферли Спирс. Франклин галантно предложил Клер свой зонтик.

– Наконец-то мы проработали последнего подозреваемого из вашего списка. Парня по фамилии Коллинз. Помните?

– Да, Джерри Коллинз, – подтвердила Клер.

– Да, так вот… Он погиб полгода назад. Машину занесло на обледенелой автостраде, недалеко от Принс-Джордж. Это случилось в ноябре. Он возвращался домой из бара.

– Проблем с опознанием не возникало?

– Нет, все нормально, – ответил Франклин.

– Джордж! – сказал Уиллоус.

– Что, Джек?

– Я обратил внимание, что ты говорил с матерью Аткинсона. Ну, как она?

Франклин пожал плечами.

– Думаю, не так уж убивается. Я подошел к ней, чтобы выразить сочувствие. Но она не дала мне и слова сказать. Заявила, что ей нравится мой галстук, представляешь?

– Кстати, мне тоже, – сказала Клер. – Это шелк? Он вам очень к лицу.

– Вискоза, – ответил Франклин. – Галстуки покупает мне моя жена. А шелка я в жизни не носил.

– Как бы то ни было, галстук просто потрясающий! – настаивала Клер.

Но, по правде говоря, выглядел Франклин отвратительно. После убийства Аткинсона он сильно похудел: за две недели потерял около двадцати фунтов. Столь стремительная потеря веса сделала его вялым, апатичным. А курил он теперь больше прежнего. Подъем на холм лишил его последних сил. Он задыхался, едва передвигая ноги, и то и дело заходился в жутком кашле.

Они поднялись на вершину холма. Тропинка стала заметно шире. В двадцати ярдах от них высились железные ворота. Когда они наконец до них добрались, Франклин, казалось, чуть дышал. Его нынешняя должность предполагала обладание самой свежей информацией, и в данный момент у него имелся лакомый кусочек для Уиллоуса.

– Джек, ты знаешь, что в лаборатории наконец отыскали пропавший контейнер с салатом? – сказал он, повернувшись к Уиллоусу.

– Где же он был?

– Его засунули в глубь старого холодильника, который потом выбросили. Лаборантка Патрик подумала, что это остатки завтрака кого-то из коллег. Мы узнали, что это ее работа, потому что Голдстайн нашел на крышке ее отпечатки пальцев. Она подняла крышку, чтобы посмотреть, что там внутри.

– На контейнере обнаружили только ее отпечатки? – спросила Клер.

– Нет, но только их удалось идентифицировать. Были и еще, но неразборчивые. Голдстайн наверняка знает лишь одно: отпечатки скорее всего принадлежат женщине, – уж слишком они мелкие.

Когда они подошли к «фольксвагену» Клер, Франклин попрощался и зашагал прочь, сопровождаемый Спирсом. Порывшись в сумочке в поисках ключей, Клер отперла машину и, устроившись на сиденье, опустила оконное стекло. Немного подумав, вновь подняла его. Уиллоус, дождавшись наконец, когда она откроет ему дверцу, уселся рядом.

Откинувшись на спинку сиденья, он утомленно прикрыл глаза. Клер вставила ключ в зажигание. Мотор затарахтел, постепенно нагреваясь.

– Знаешь что, – сказал Уиллоус, неожиданно открывая глаза.

– Что?

– Всякий раз, когда кого-то убивают, мы находим на месте преступления какие-нибудь улики… Пустые гильзы, пепельницу, полную окурков, наушники, контейнер с салатом…

– Но убийца Аткинсона не оставил ничего, – возразила Клер.

– Это особый случай. Убийца зачем-то пробрался в квартиру Фасии Палинкас, а тут вдруг явились Франклин и Аткинсон. Аткинсон застал его врасплох и получил пулю. Но это – случайное убийство, незапланированное. Ведь Аткинсон не являлся членом «Клуба одиночек».

– И каковы же по этому поводу твои соображения?

– Мои соображения таковы, что мы тратим уйму времени, разглядывая какие-то загадки, хотя их просто-напросто не существует. Возьми хотя бы туфлю, найденную после убийства таксиста. Туфлю с сердечком…

– Но ту же самую туфлю мы обнаружили на фотографии в комнате Мак-Кормик, – напомнила Клер.

– Ничего подобного, – возразил Уиллоус. На фото – похожая, но вовсе не та же самая туфля. Я заставил Мэла Даттона увеличить фотографию. Туфля на дороге была совершенно новой. А на фотографии – поношенная. Кроме того, Даттон полагает, что на фотографии она на несколько размеров меньше.

– Ты хочешь сказать, что фотография – подвох. И эти туфли не имеют между собой ничего общего?

– Что-то в этом роде.

Паркер ненадолго задумалась, потом сказала:

– Выходит, убийца просто забавляется, водит нас за нос?

– Похоже на то…

– Что ж, очень может быть, – кивнула Клер.

Клер наклонилась и тыльной стороной ладони вытерла скопившуюся на стекле влагу. У подножия холма экскаваторщик, сидевший в своей оранжевой кабине, управлял металлической ручкой с корзиной на конце. Ковш резко сдвинулся в сторону. В могилу посыпалась земля. Из выхлопной трубы экскаватора вырвалось облачко дыма. Ковш повернулся за новой порцией земли. Клер сняла машину с тормоза, дала задний ход и развернулась. Затем выжала сцепление. Гравий захрустел под колесами, точно ракушечник под бежевыми ботинками. Уиллоус смотрел на Клер, изучая ее профиль, восхищаясь грациозными линиями шеи, подбородка, нежным изгибом губ, сиянием глаз… С его стороны было ошибкой провести с ней ночь. То, что она увидела в морге, испугало ее, лишило воли, а он воспользовался ее слабостью… Не говоря уже о том, что он все еще считался женатым человеком.