Приговор

— А друзья?

— Нет у меня друзей. Разве что Алик Мурадов.

— А Галустян, Мехтиев…

— Какие они друзья. С ними все! Покончено. — Она рубанула перед собой ладонью.

— Тогда у меня к вам просьба, Лариса, — доверительно заговорил Акперов, пересев к ней поближе. — Расскажите мне все о своих злоключениях. Все, что случилось в последнее время. Поверьте, это нужно для того, чтобы мы смогли хоть вас вытянуть. Понимаете?

— Понимаю! — Лара с надеждой посмотрела на Акперова и ему стало не по себе, — так много бесхитростного было в ее взгляде. — Боюсь я, товарищ майор. Вы не знаете, какие они. Не знаете, — голос ее задрожал, сломался.

— Что ты, Лара. Мы не дадим тебя в обиду. И Алик не даст. Веришь?

— Верю. Но столько натерпелась… Страшно вспомнить.

Акперов закурил, ободряюще потрепал ее руку.

— Рассказывай. — Она кивнула.

ГЛАВА 21

Я НИЧЕГО НЕ СКРОЮ

Из-за дощатой ограды небольшого дома, одиноко стоявшего в стороне от шоссе, тянуло вкусным дымком шашлыка. Ариф Мехтиев, присев на корточки у мангала, помахивал куском фанеры. На раскаленных углях шипели капельки жира.

В низенькую калитку с гоготом и шумом ввалилась компания. Впереди, покачиваясь, шли «Артист» и Геннадий. За ними, весело переговариваясь, девушки несли две сумки, из которых торчали горлышки бутылок, пучки зелени, буханка хлеба.

Ариф повел в их сторону раскосыми глазами, пробурчал.

— Что ж вы, братцы, ползете, как черепахи. Я вот работаю в поте лица и думаю, неужели придется одному слопать весь шашлык?

— Ну и съел бы, — отозвался Аркадий. — Известно, у тебя аппетит волчий. Веселиться будем до упаду. Деньжата есть и еще будут — бог даст.

— Идите в комнату, — Ариф гостеприимно взмахнул рукой.

— Старуха дома?

— Нет. Придет только утром. Сегодня в ночь работает.

— Отлично! Значит успеем провернуть маленькое дельце. — И Аркадий многозначительно подмигнул Арифу.

— А где Серго? Ты же хотел зайти за ним.

— Не застал. — Аркадий помрачнел. — Совсем откололся от нас.

— Ха! Он знает свое дело. Рисует розовый зад своей Мими, — засмеялся Геннадий и, опустившись на корточки, стал поворачивать шампуры с шашлыком.

— Брось трепаться, — покосился на него Галустян, — Серго свой парень. Тертый. А ты что? Ты всегда в запасных ходишь.

Геннадий сразу же пошел на попятный.

— Да я пошутил, Аркаша.

— Девочки, шагайте в хату и накройте стол, — распорядился Аркадий.

Женщины торопливо шмыгнули в комнату. Дверь осталась отворенной и голос Геннадия был отчетливо слышен:

— Все-таки клёвая у тебя хата, Ариф, — сказал он. — И от дороги в стороне.

— Пока не накололи. Мать стала шипеть в последнее время.

— А ты и хвост поджал, мямля, — поддел Аркадий.

— Ничего подобного. Так просто говорю. А вообще, наплевать на все.

— Ну, кончайте, треп, тащите шашлык!

И Галустян зашагал к дверям.

Вскоре в комнате с низеньким потолком кипела пирушка. Пили жадно, беспорядочно, смешивая водку с вином. Хмель вызвал взрыв беспричинного смеха, бесшабашной хвастливой удали.

Лара старалась не терять головы, нить поменьше. Последние недели у нее все чаще возникало желание незаметно уйти, все чаще вспоминался Алик, разговор в поезде. Адрес Мурадовых она помнила наизусть, но… Открытый разрыв требовал смелости. — Несколько дней назад Аркадий отобрал вещи и паспорт. «Ты меня вполне устраиваешь, — заявил он. — Попробуй только отколоться… Под землей найду! Не вырвешься живой!» Лара знала, что веселому Аркаше ничего не стоит привести в исполнение свою угрозу.

Лара молча наблюдала за сумасшедшей пляской Геннадия и Люси. Аркадий заметил что-то. Не сводя с нее цепких, на редкость трезвых глаз, шепнул:

— Не скучай, Ларка. Кто знает, что ждет нашу хевру завтра. Как сказал поэт: «пейте, пойте в юности, бейте жизнь без промаха». Все равно, как говорят, жизнь поломатая. — И невесело усмехнулся.

Лара решительно отвела его руку с протянутой рюмкой:

— Почему поломатая? Я пойду работать. Я буду…

Геннадий расхохотался:

— Вы слышали, братцы, Ларочка захотела трудиться. Брось! Да за таким, как Аркаша, тебе сплошная малина! Опомнись, голубка.

— Умница, Генка, — Люся всплеснула руками.

Галустян брезгливо поморщился, процедил сквозь зубы:

— Паскуда.

И тут же обратился к Арифу.

— Послушай, кассир, выдай из недавних банковских Ларочке небольшую сумму. Ей туговато, как видно.

— Не нужно, — ответила она, как можно спокойней, — мне ничего не нужно. — И громко рассмеялась, желая отвлечь от себя внимание.

— И за что только ты мне нравишься? — пробасил Аркадий, взяв ее за подбородок, прищурился:

— Думаешь, я скотина? Да?

— Возможно, — кивнула Лара и внутренне сжалась, ожидая удара.

Но он не ударил, обнял, грубо поцеловал в губы. Вдруг раздался короткий свист за окном. Галустян вскочил с места, приставил палец к губам:

— Тихо, ребята! Старик явился. Я сейчас вернусь…

Он нырнул в дверь и возвратился минут через пять.

— Хевра, кончай это кино! В субботу грешно много пить. По нашим законам надо трудиться.

Все нехотя поднялись из-за стола.

— Гена, ты проводишь девочек домой и подойдешь к фонтану. Там будешь ждать нас, — деловито распоряжался Аркадий.

— Хорошо.

— А ты, Арифка, и Лара пойдете со мной, прошвырнемся, развеемся. Может, встретим Серго.

Вышли на шоссе. Гена остановил такси, торопливо уселся с девушками. Аркадий, Ариф и Лара чуть позже устроились в другой машине и поехали в город. Около получаса бродили по улицам, пока не встретили у кафе «Наргиз» Серго с Людой.

Лара успела перекинуться с Людой парой фраз, но Аркадий вдруг грубо схватил ее за локоть:

— Ты опять наболтала что-то?

Серго быстро увел Люду.

— Ну ладно. Пошли. Дел непочатый край, — сердито сказал Аркадий. От былой его веселости не осталось и следа. — Не вырвется, — ни к кому не обращаясь, проговорил он. — Не сегодня, так завтра приручу.

У книжного пассажа остановили машину и снова вернулись к Арифу. Ссадили Лару. Галустян тихо сказал:

— Ты там наведи порядок, мы скоро вернемся. Никуда не уходи.

— Ладно.

Нехотя поплелась Лара к знакомому домику. Теперь знала точно — этой ночью что-то случится. Убрав со стола посуду и бутылки, прилегла на кровать и незаметно уснула.

Разбудил ее Аркадий. Лара вскочила, оправила сбившееся платье. Ариф и Геннадий рассматривали какую-то яркую красивую скатерть. На столе лежал потертый кожаный портфель. Через плечо у Аркадия болтался новенький фотоаппарат. Угрюмо озираясь, он спросил:

— Никого не было здесь?

— Н-нет. Я спала.

— Видел. — Он отвернулся, продолжал: — Барахло толкнем, но не в Баку.

Ариф попросил:

— Оставь скатерть матери. Обрадуется старуха.

— Бери, барахольщик. Мое дело будет сторона, когда наведешь на себя милицию.

— Ерунда. Ничего до самой смерти не будет.

— Лара, собирайся, — бросил Аркадий, — поедем.

— Куда?

— Не кудыкай. В Сочи, на курорт. Бывала там? Теперь-то я по-настоящему богат. — Галустян хвастливо похлопал по кожаному портфелю.

Вдруг Ариф, возившийся в углу, истерически закричал:

— Нож! Нож! Я оставил там нож!

В руке Аркадия блеснула финка.

— У-у, скотина. След для уголовки оставил. Гадина!

Посыпалась ругань. Галустян тяжело уставился на Арифа.

Тот пятился назад, пока не ткнулся спиной в стену. Побелевшие губы его дрожали.

— Аркаша, Аркаша, ты что? — закричал Геннадий, бросаясь между ними.

Галустян отшвырнул Геннадия и снова уставился на Арифа.

— Убью, как собаку. — Аркадий занес руку.

Тогда Лара бросилась вперед, загородила Арифа. Знала — Аркадий не пощадит. Но уже было все равно. Она смотрела ему прямо в лицо, смотрела с вызовом, с ненавистью. Глаза Аркадия вдруг сузились и он, больно схватив ее за шею, поцеловал в губы.