Борт С747 приходит по расписанию

Святковская тоже последнее время ходила как в воду опущенная. На все требования Надежды выплатить страховку в «Атланте» ей отказали и менеджер, и начальник отдела, и заместитель директора. Вершинин ужасно нервничал, велел ей идти к генеральному директору. Святковская отказывалась, мол, никакого толка от такого визита не будет. Директор скажет то же самое, что и его подчиненные.

– Не обязательно, – горячился Борис. – Эти пешки боятся принять самостоятельное решение. Каждый страшится недовольства начальства, неровен час уволят. А директор что хочет, то сделает, никто ему не указ. Своя рука владыка. Если не хочешь идти одна, пойдем вместе. Может, ты вообще говоришь что-нибудь не то, поэтому тебе и отказывают.

– Не глупей тебя, – огрызнулась Надежда. – Что надо, то и говорю.

– Значит, говоришь не тем людям. Поехали к директору.

– Когда? Прямо сейчас? – удивилась Надежда.

– А что резину тянуть! Сегодня пятница. По субботам и воскресеньям такая публика обычно оттягивается на дачах. Сама понимаешь, нам время дорого. Одевайся.

Надежда оделась, что называется, простенько и со вкусом – бежевая тонкая блузка и джинсовый костюмчик: пиджак и брюки. Вершинин остался доволен ее видом, однако девушка его похвалу пропустила мимо ушей. Она настолько была встревожена возней вокруг последней страховки, что ничто не доставляло ей радость. Только одна мысль в голове – скорей бы кончилась эта канитель.

По пути, в машине, они несколько раз пререкались. Борис верил в успех встречи с директором, Надежда рисовала мрачные перспективы и в конце концов оказалась права.

Черевченко был готов к их появлению. Позавчера Андрей сказал ему: «Попомни мое слово, через день-другой эта Святковская обязательно придет к тебе. Возможно, не одна. Эти аферисты почувствовали, что денежки уплывают из рук, и теперь предпримут максимум усилий для их спасения. Без разговора с тобой тут не обойтись».

Алексей Степанович принял Надежду и Вершинина с видом человека, привыкшего к подобным просьбам.

– Поймите, наше агентство не отказывается от своих обязательств, – заученно говорил он. – Однако по условиям контракта – это обязательный пункт – у нас есть время, в течение которого угнанная машина может быть найдена и возвращена вам.

– Да ладно, – отмахнулся Вершинин, – вы голову нам не морочьте. Это все отговорки.

– Почему же? Говорю же вам, это все зафиксировано в контракте, который, кстати, собственноручно подписан госпожой Святковской.

– Эти бюрократические бумажки никто не читает, – продолжал Борис. – К тому же они написаны таким бюрократическим языком, что в них ни черта не поймешь.

– Вот как раз это место написано вполне доходчиво, – возразил директор, однако Вершинин его уже не слушал.

– Значит, так, – решительно произнес он. – Если через неделю, в следующую пятницу, денег не будет, мы обратимся к адвокату и подадим в суд.

Черевченко пожал плечами:

– Это ваше право. Можете даже не ждать до следующей пятницы.

Выйдя из салона, Надежда первым делом лихорадочно закурила, ей было необходимо успокоиться. Вершинин тоже не находил себе места, делал зверские глаза:

– Вот суки поганые! Не хотят платить.

– Первый раз такой облом, – сказала она.

– Может, этот их сыщик, который к тебе домой приходил, что-то раскопал.

– Что именно?

– Откуда я знаю?...

– Только не вздумай валить на меня. У меня тут не самая заметная роль.

В это время раздался сигнал мобильника, сообщивший о получении эсэмэски. Достав из кармана куртки аппарат, Вершинин открыл сообщение, прочитал, после чего и без того мрачное лицо стало совсем унылым. Он бросил на Надежду странный взгляд, и девушка догадалась, что сообщение касалось ее.

– Хозяин? – спросила Надежда.

– Он самый.

– Что написал?

– Много будешь знать, скоро состаришься... Ладно, не хочу тебя расстраивать раньше времени. Завтра увидимся, тогда поговорим. Сейчас, Надь, у меня дела, еду аккурат в другую сторону от твоего дома. Ты уж возьми такси. Пока. Созвонимся.

Небрежно махнув рукой, он пошел к своей машине. Надежда смотрела ему вслед с удивлением и беспокойством. Когда «Ауди» Вершинина уехала, Святковская выбросила докуренную сигарету и закурила новую.

Багрянцев, всерьез заинтересовавшийся подозрительными страховками, хотел встретиться с Андреем, узнать у него новые подробности. Оба были настолько заняты, что никак не удавалось. Когда Сергей Константинович позвонил в очередной раз, Корешков предложил встретиться в его любимом ночном клубе «Левиафан».

– Раз Тамара на даче, ты с чистой совестью можешь болтаться по ночам где угодно.

– Ой, да не люблю я эти тусовочные заведения. Все-то там слишком чопорно – и публика, и официанты. Может, лучше опять посидим у меня?

– Так мы уже сидели у тебя.

– Ну и что с того? – удивился Багрянцев. – Можно же еще раз.

– Второй раз нельзя.

– Почему?

– Потому что все заготовленные Тамарой продукты мы практически съели, а ты не настолько хозяйственный мужик, чтобы пойти в магазин и купить новые. В клубе же мы по крайней мере не останемся голодными, – объяснил Андрей серьезным тоном. Багрянцев рассмеялся и согласился.

Как всегда, по понедельникам в «Левиафане» не было ни стриптиз-шоу, ни джаза, поэтому посетителей мало. Друзья заняли столик возле стены, заказали виски и закуску.

– Ну, что тебе удалось выяснить за последние дни? – спросил Багрянцев.

– Кроме Надежды Святковской в деле участвуют еще Борис Станиславович Вершинин, о котором я тебе уже рассказывал, и некая Галина Фунтикова, которая в январе уже получила страховку в одной компании на весьма солидную сумму – тридцать тысяч долларов.

– Фунтикова тоже безработная?

– Представь себе, нет. Работает на мелкой должности – продавщицей в продовольственном магазинчике возле дома Святковской.

Некоторое время Багрянцев молчал, машинально постукивая пальцами по краешку стола, потом спросил:

– Как ты думаешь, кто в этой милой компании за главного?

– Почти уверен, что среди тех, кого мы успели узнать, Потоцкий. Ведь все машины были куплены в его салоне. А наш «Рендж-ровер» вообще был куплен дважды. Сначала Вершининым, а потом Святковской.

– Ну, ясный перец, – кивнул Сергей и лукаво посмотрел на Корешкова: – Насколько я тебя знаю, чтоб ты, подозревая человека в масштабной преступной деятельности, да не пообщался с ним лично... Быть такого не может. Не доверяешь ты своей интуиции. Андрей рассмеялся:

– Конечно, общался. Как раз сегодня первый раз и пока – единственный.

– Как он отнесся к твоему появлению?

– Сам-то как думаешь?

– Послал тебя куда подальше.

– Да. Причем в не очень элегантной форме. Только сейчас это меня волнует меньше всего. Главное, я убедился в том, что мои подозрения имеют под собой благодатную почву. Он явно нервничал, старался как можно быстрее от меня избавиться. Полагаю, у Потоцкого рыльце в пуху.

– Подозрения и предположения, дружище, никого не интересуют, – сказал Сергей. – Ты ж понимаешь, большой уже. Даже если у этого Потоцкого при твоем появлении от страха задрожали руки, этого недостаточно. Необходимо иметь факты. Они есть у тебя?

– Уверен, факты имеются в документах автосалона Потоцкого. Вопрос в том, как получить к ним доступ.

– Причем желательно – официальный.

– Только так. Не станем же ночью залезать к ним через форточку.

Багрянцев выудил из розетки маслину и с задумчивым видом начал ее жевать. Потом так же машинально сделал глоток виски, отправил в рот вторую маслину...

– В принципе, есть человек, который может нам помочь, – сказал он после паузы. – Работает в налоговой полиции, в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями, заместитель начальника.

– Я его знаю?

– Полоскин Евгений Георгиевич. Слышал про такого?

– Нет.

– Завтра же свяжусь с ним и договорюсь о встрече. Для него подобные вещи не проблема. Они по любому сигналу могут нагрянуть куда угодно, все перетрясут. Люди опытные, разбираются во всех бухгалтерских проводках.