Все золото Колымы

Васильеву Наташей разве что Трофимыч может назвать. Лет ей уже под сорок. Женщина, сразу видно, боевая.

— Мужик, он, конечно, женщине нужен. Дело наше такое — заботиться о ком-то, присматривать. А с виду Виктор ничего, видный мужчина. И рука крепкая, и в плечах широк, да и неглупый. Только скучный человек больно. Как мы с ним поженились, ни разу в гости не сходили. До свадьбы то у одной подружки побываешь, то с другой в кино сбегаешь. А тут сиди, как сычиха, дома и слушай, как он здешние порядки поносит. И все твердит, какой он хороший да работящий, только зажимают его будто. Будь он председателем артели — тогда бы порядок был... Надоело. Не выдержала я такой жизни. Подруги, конечно, отговаривали: и хозяйственный он, дескать, и пьет только по праздникам, где ты еще, мол, такого найдешь! А по мне — не было мужика и это не мужик...

Перед отъездом с прииска мы только и выяснили, что уехал Артамонов отсюда 15 октября прошлого года, получил при расчете семь с лишним тысяч рублей. В артель по истечении отпуска писем и заявлений не присылал, и место его занято. Симпатией окружающих не пользовался, друзей не имел, да и врагов тоже.

В кабинете главного инженера мы в последний раз подводили итоги, когда в дверь постучали. Оказалось — Трофимыч.

— С вас, товарищи следователи, причитается. Подробность вспомнил. Витька мне из Магадана телеграмму прислал, чтобы «Спидолу» его никому не давал. Я же говорю, жадный был человек. И еще сообщил, что восемнадцатого вылетает в Красноярск. Вот так-то.

Всю неделю после поездки мы с Вовкой проверяли путевые листы водителей таксомоторного парка. Искали тех, кто работал на линии 18 октября прошлого года. Таких оказалось около ста. Пятнадцать из них заезжали в аэропорт, причем один ухитрился побывать там трижды. Каждому из пятнадцати мы показывали фотографию Артамонова, просили припомнить, не встречал ли его в порту.

И вот, наконец, перед нами худой и какой-то дерганый молодой парень, который, посмотрев на снимок, заявил, что видел похожего гражданина в аэропорту.

— Значит, так. Он стоял возле машины — кажется, газик это был — и просил шофера подбросить его в город. Я разозлился, что «левак» перехватывает пассажира из-под носа. Как назло, самолетов в тот день было мало из-за непогоды, пришлось загорать больше часа. В общем, обменялись мы с водителем газика любезностями. Едва удержался, чтобы не стукнуть его как следует, ей-богу, а мужчина этот стоял да посмеивался. Видать, скуповатый мужик — решил на такси сэкономить...

— Как выглядел шофер, не помните?

— Да точно не помню, вроде пожилой и роста большого...

Новые сведения ведут нас к новому массовому опросу...

Сегодня в очередной раз шеф знакомится с ходом нашего «дела». Мы двигаемся вперед без посторонней помощи и, хотя скорость этого движения могла бы быть и побольше, все-таки ощущаем, как с каждым днем у нас прибавляется материалов и подробностей, ведущих к развязке.

— Ну, что мы имеем на сегодняшний день? — Подполковник, видимо, уже уверовал в нашу самостоятельность.

Роль докладчика взял на себя Вовка. И надо сказать, что со всеми нашими домыслами эта история выглядела довольно складно.

— ...Пассажиры, ожидающие вылета самолета рейса восемьдесят два Магадан — Красноярск — Москва! Ваш вылет задерживается до шести утра местного времени по метеоусловиям города Красноярска. — Голос в репродукторе умолк...

Артамонову неожиданно стало душно. Наверное, начали сказываться выпитые полчаса назад триста граммов водки. Возле аэровокзала прогуливались пассажиры, которым еще предстояло провести в ожидании самолета не один час.

Подошел «Икарус» с зашторенными окнами, из него заторопилась к аэровокзалу новая партия пассажиров. Через некоторое время они, как и старожилы аэропорта, начнут фланировать, не зная, как убить время. Но сейчас в каждом еще жила надежда на скорый вылет.

«Спешите, спешите, сейчас вас успокоят, — злорадно подумал Артамонов. — Ишь, как торопятся свои башли в Сочах просадить!»

Он пощупал туго набитый бумажник. В прошлом сезоне их артели подфартило: каждый отхватил восемь тысяч, а бригадир — все двенадцать.

— Чертовы летуны, — выругался вслух Артамонов, — все у них циклоны да антициклоны...

Плюнул и решительно зашагал к запыленному газику.

— До Магадана подбросишь? — спросил он ладно сколоченного высокого мужчину.

— Ну садись.

К ним подбежал таксист в кожаной фуражке:

— Эй, земляк, давай ко мне, на такси!

— Ничего парень, перебьешься! — Шофер газика выразительно сплюнул.

На минуту Артамонову стало жалко менять элегантную «Волгу» на брезентовый газик, но договор есть договор. К тому же такси меньше червонца не обойдется, а шиковать — так уже лучше на материке.

Поехали. Шофер газика был из молчаливых.

— Давно ты в Магадане кантуешься? — пытался завязать разговор Артамонов. — Недавно? Между прочим, за что я люблю здешнюю трассу, так это за населенность. Возьмем, к примеру, Чукотку. Бывал? Нет? А я там старателем вкалывал пять лет. Заработки приличные, штук по десять на брата каждый сезон. Здесь мы в прошлом году горбатились, горбатились, еле-еле себя прокормили, а там — совсем другой коленкор. Так вот, пилишь по Чукотке сто километров, двести — и ни одного деревца или поселка. Тундра и тундра. А здесь километров десять проскочил — новая картина. То поселок, то пейзаж подходящий. Верно я говорю?

— Верно.

— Я считаю как? Человек должен за свой труд получать по справедливости. Вот возьмем, к примеру, старателей. Люди от восхода до заката вкалывают. Получают прилично, но все равно, по сравнению с государственной ценой за металл, маловато выходит. Везу я семь тысяч в отпуск. — Артамонов вытащил туго набитый бумажник и покрутил им у носа водителя. — Спрашивается, что я на эти деньги буду иметь? Рестораны, море да курортных красавиц! Вот и все кино.

Шофер снова кивнул, внимательно посмотрел на пассажира, потом взглянул в смотровое зеркало.

— Что-то мотор барахлит... — Машина замерла возле небольшой речушки с заросшими брусникой берегами. — Вылезай, перекур.

Артамонов с удовольствием вылез из кабины и поежился от вечерней прохлады. Опьянение начало проходить. Водитель взял ведро и спустился к воде. Артамонов последовал за ним. Вода в речке была прозрачной, и ему захотелось напиться. Он наклонился поближе к воде, чтобы зачерпнуть ее в ладони...

— Вот тут-то и кончилась жизнь незадачливого человека и большого путаника Виктора Андреевича Артамонова, — закончил свой рассказ и потупился, ожидая реакции шефа, Володька.

Подполковник покрутил свои усы:

— Что же, версия как версия... Живописно, к тому ж. Шофера такси, видевшего, как Артамонов садился в газик, вы нашли? Осталось немного — разыскать убийцу. Как вы намерены эти сделать?

В кабинете воцарилось молчание.

— Разрешите мне? — Я поднялся, собираясь высказать мысль, уже несколько дней не дававшую мне покоя. — Возможно, есть тут связь с тем самым делом о грабежах....

Это дело о грабежах уже много месяцев висело на управлении и требовало самого быстрого раскрытия. Рассказы потерпевших были похожи один на другой вплоть до деталей. Получив отпускные деньги, заглядывали они в ресторанчик. За рюмкой знакомились с соседями, подсевшими к их столику, и постепенно становились их «закадычными друзьями». Потом соседи приглашали отпускников «проветриться», прокатиться на газике, который всегда был под рукой. На газике! В машине «друга» раздевали, отбирали у него деньги, а потом высаживали где-нибудь на окраине. Сколько ни искали грабителей — пока результатов нет. Ибо потерпевшие, как правило, были крепко выпивши и не могли толком ничего вспомнить: ни номера машины, ни примет преступников. В личном пользовании газиков немного, и все их владельцы давно были тщательно проверены. Среди них не было и не могло быть сообщников грабителей. Выходило, что искать надо среди шоферов служебных машин.