Аквариум с золотыми рыбками

Франклин кивнул.

– Да, я уверен.

– Это было после того, как он вышел из кладовки?

– Кажется, после.

Франклин вынул пачку сигарет. Бредли достал сигару.

– Так что там с выстрелом? – напомнил Бредли.

Франклин глубоко затянулся и медленно выдыхал дым.

– Я был в соседней комнате…

– Да, да. Играл с утенком.

Франклин, затушив спичку, продолжал:

– На полке, над кроватями, стояло множество игрушечных зверюшек. И с краю – этот самый заводной утенок. Я взял его и подошел к окну. И сам не знаю, как это получилось, должно быть, машинально, но я завел его и поставил на подоконник. Он запрыгал и заверещал. И тут раздался выстрел. – Франклин жадно затянулся. Дым вырывался из его ноздрей. – Я окликнул Дэйва, но он не отозвался. Я выхватил оружие, побежал к нему. Дэйв лежал навзничь на полу, раскинув руки в стороны. Он уставился на свой живот, а глаза у него были – не знаю, как это описать… Он смотрел так, как смотрят умирающие. Бредли стряхнул пепел с сигары в раковину.

– А стрелок выбирался через окно, так?

Франклин взглянул на него озадаченно.

– Откуда вы знаете?

– Дырки от пуль. Я догадался, что ты в кого-то стрелял.

– Да, стрелял.

– И как?

– Что вы имеете в виду?

– Ты его ранил, Джордж?

– Нет, не думаю. Едва ли…

– Это был мужчина?

– Да, мужчина.

– Ты помнишь, как он выглядел?

– Я прекрасно помню.

– Что ж, опиши его, – предложил Бредли.

– На нем был парик до плеч.

Бредли кивнул, ожидая продолжения. Франклин скрестил ноги и, откинувшись назад, прислонился спиной к бачку.

– А какого цвета был парик? – вмешался наконец Уиллоус.

– Светлый. Серебристый…

– То есть платиновый? – спросил Бредли.

– Ну да, можно сказать, платиновый. Такой блестящий… Вроде гирлянд на новогодней елке…

– Ну хорошо, – проговорил Бредли. – Кое-что мы уже имеем. Что еще ты нам можешь сообщить?

– А что еще вы хотели бы узнать?

– Например, как он был одет?

– Ну, парик, как я уже сказал…

– Да, да, парик. Еще что?

– На нем был лиловый дождевик. И еще перчатки.

– Какие перчатки?

– Белые.

– Кожаные?

– Точно не помню. Хотя туфли – точно, кожаные. Белая кожа, высокий каблук… Туфли на шпильках.

– Он, что же, был обут в женские туфли?

– Да, в женские туфли.

– Но ты же утверждаешь, что это был мужчина.

Франклин кивнул.

– Мужчина, переодетый женщиной?

– Да, инспектор.

– Итак, мы знаем, как он был одет. Джордж, может быть, еще что-нибудь вспомнишь?

– Пожалуй, – согласился тот.

Бредли взглянул на Уиллоуса и снова повернулся к Джорджу.

– Он был накрашен?

– Очень сильно. Размалеван.

– Можешь сказать, какого он роста?

– Нет, наверное…

Франклин вынул изо рта сигарету. Пепел просыпался ему на грудь и на живот. Он попытался было стряхнуть его, но передумал.

– А ты попробуй, вспомни, – настаивал Бредли.

– Он уже наполовину вылез из окна, когда я вбежал в комнату. Судя по всему, он довольно рослый. Но я видел только обувь и лицо под шляпой…

– Что еще за шляпа? – удивился Бредли.

– Разве я не говорил, что на нем была шляпа?

– Нет, что-то не припомню.

Франклин взглянул на Уиллоуса в поисках поддержки.

– Джордж, расскажи о шляпе.

– Да, конечно…

Бредли жевал свою сигару.

– Мы все внимание, Джордж.

– Она была белой, мягкая белая шляпа с широкими полями. Такие шляпы женщины носят летом в саду.

– Трудно, наверное, было разглядеть его лицо под такой шляпой?

– Да, наверное…

– Но ты уверен, что это был мужчина, что это был накрашенный мужчина в женской обуви?

– Слушайте, а может, он слышал, как я бегу? Он смотрел прямо на меня, когда я вбежал в комнату, словно ждал меня. И тогда я увидел его лицо, лицо, как у клоуна…

– Что ты сказал, Джордж? Как у клоуна?..

– У него были яркие розовые пятна на щеках и слишком толстый слой помады на губах. Когда он улыбнулся мне, его рот, казалось, растянулся до ушей. Даже губы его, все красные, были в помаде. Сначала я подумал, что это кровь Дэйва, что он загрыз его… – Франклин сделал паузу, прикуривая от окурка следующую сигарету. – Можно, я схожу за пепельницей? – обратился он к Уиллоусу.

– Стряхивай в раковину, – буркнул Бредли. – Так ты говоришь, он улыбался тебе?

– Да.

– А потом?

– Утенок снова закрякал. Какой-то жуткий звук… Я подумал, что схожу с ума… Затем увидел, что у него в руках ружье и что он целится в меня.

– Продолжай. Джордж.

– Мы смотрели друг на друга. Утенок верещал. И тут это сволочное оружие выстрелило… я ощутил вспышки и подумал, что убит…

Франклин сгорбился, втянув голову в плечи. На его одутловатом лице появилось виноватое выражение. Он обратил к Уиллоусу недоумевающий взгляд.

– Как он только промахнулся, а, Джек?

– Лучше уж он, чем мы, – сказал Уиллоус.

Ванную заволокло клубами дыма. Уиллоус на несколько дюймов приоткрыл дверь и выглянул наружу. Коридор был пуст. Он раскрыл дверь пошире.

– Уходишь? – испуганно спросил Франклин.

– Не раньше тебя. Продолжай, Джордж.

– Выстрелив в меня, он повернулся и снова стал вылезать в окно. Я видел, что он вот-вот прыгнет. Он уже раскинул руки… Я прицелился в бусинку на его шляпе и спустил курок. И промахнулся. Я направил дуло ему в живот и снова выстрелил. И стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Но он ушел…

– А ты бросился к окну, так?

– Нет, я не мог.

– Почему не мог, Джордж?

– Потому что это не утенок производил те ужасные звуки. Это, оказывается, был Дэйв.

Вынув сигару изо рта, Бредли помассировал виски. Потом сказал:

– Джордж, еще один вопрос.

– Валяйте, – сказал Франклин.

– Находясь в кладовке, Дэйв зажигал свет?

– Какой свет? – спросил Франклин.

– Ладно, не важно. Забудь об этом.

Бредли заглядывал уже в кладовку, пока Милн возился с телом Аткинсона. Ему удалось отыскать выключатель, однако свет не зажигался. Он осторожно нащупал патрон кончиками пальцев и обнаружил, что лампочка выкручена. Вся кладовка была завалена одеждой. Убийце ничего не стоило там спрятаться, Аткинсону – не заметить его.

Убийца из кладовки… Замечательно! Бредли уже представлял себе газетные заголовки. Внутренне содрогнувшись, он поднялся, с трудом выпрямился, помассировав поясницу.

– Скажи Голдстайну, чтобы снял отпечатки в кладовке, – обратился он к Уиллоусу.

– Хорошо, – ответил тот. Бредли взглянул на Франклина, неподвижно сидевшего на крышке унитаза.

– Лучше отвези его отсюда, – сказал он Уиллоусу. – Сними с него показания и доставь домой.

Уиллоус похлопал Франклина по плечу.

– Пойдем, Джордж.

Франклин устало кивнул. Уиллоус помог ему подняться, одновременно вытащив револьвер из-под его плаща. Франклин бросил на него удивленный и обиженный взгляд.

– Джордж, простые формальности, – мягко сказал Уиллоус. – Так поступают со всеми в аналогичных случаях.

– Я хочу, чтобы мне вернули его как можно скорее, – заявил Франклин. – Я доберусь до того парня, который подстрелил Дэйва.

– Не беспокойся, – ответил Уиллоус. – Мы его достанем.

– Достать и разрядить в его башку обойму, – предложил Франклин. Он ударил кулаком в ладонь другой руки и тут же опустился на крышку унитаза.

Труп Аткинсона уже лежал на носилках, в темно-зеленом пластиковом чехле. Один из санитаров улыбнулся Клер, застегивая на чехле молнию.

– Зубы можно не выравнивать, – сказал он, подмигивая ей. Его напарник захихикал. Ферли Спирс криво усмехнулся. Издал смешок стоявший у двери коп. Даже губы Джерри Голдстайна растянулись в улыбке. Клер не понимала смысла шутки. Лишь когда санитары пронесли мимо нее носилки, она заметила, что наполовину вывалившаяся изо рта Аткинсона вставная челюсть придавала его лицу какое-то плотоядное выражение.

Тем временем Мэл Даттон делал своим «Никоном» серию снимков мертвой рыбки, все еще плавающей в унитазе. Мэл проводил эксперимент: высоко поднимая вспышку, он оставлял заднюю стенку унитаза затемненной. Каждый раз, как щелкал «Никон», лысый череп фотографа озарялся яркой вспышкой.