Дело об убийстве Распутина

Первая версия» - инфернальная. Она делится на два противоположных направления. В одном случае сверхчеловек, несомненно, был существом сатанинским и устоял против цианистого калия при помощи сатаны.

Второе направление прямо противоположно первому — сверхчеловек был святым, а потому, «если и что смертоносное выпьет, то не повредит ему».

 Эти версии мы не будем рассматривать как лежащие вне пределов системы логических доказательств.

Следующая группа предположений сводится к предположению, что кто-то из соучастников убийства подменил цианистый калий безвредным порошком.

Первым соучастником, который мог подменить яд, называют доктора Лазаверта.

Доктор давал клятву Гиппократа, не смог нарушить ее, убив человека. И, якобы, «на смертном одре Лазаверт признался в подмене».

Интересно, что упоминание о «признании» доктора Лазаверта» приводится во многих исследованиях, но ни разу не приводится ссылка на конкретного свидетеля этого признания. Следовательно, перед нами не факт, а слух. У доктора Лазаверта не было возможности осуществить подмену яда. Вспомните во всех деталях сцену отравления пирожных. Она сводится к очень простым действиям. Князь вынимает камешки цианистого калия, передает Лазаверту, доктор размельчает их и подмешивает яд. Все это происходит под очень пристальными, взглядами сообщников, которые следили за действиями доктора Станислава с «диким любопытством». А если так, то как он мог технически осуществить подмену?

Следующий кандидат на эту роль — знаменитый московский адвокат Василий Алексеевич Маклаков.

Нам необходимо установить два момента.

Первое. Действительно ли князь Юсупов получил яд из рук Маклакова? Второе. В случае если мы докажем первое, дал ли он Юсупову вместо цианистого калия безвредный порошок? И какую цель, он мог бы преследовать этой подменой?

Единственное, что свидетельствует в пользу того, что Маклаков раздобыл для заговорщиков отраву, это фрагмент из дневника Пуришкевича, датированный 24 ноября 1916 года. В дневнике эпизод описан так: «…князь Юсупов показал нам полученный им от Маклакова цианистый калий, как в кристалликах, так и в распущенном виде в небольшой склянке, которую он то и дело взбалтывал».

Отметим сразу, что мы имеем дело с утверждением, полученным из вторых рук. Князь Юсупов якобы сказал Пуришкевичу, что получил яд от Маклакова. Находясь в эмиграции, Маклаков категорически отрицал факт передачи им яда для убийства Распутина. Однако есть сведения, что позднее Маклаков сделал заявление, что передал заговорщикам яд, но заменил его на безвредный порошок. Когда же Маклаков говорил правду? Раньше? Или позднее?

И чтобы внести ясность, мы сейчас переформулируем наш вопрос. Давайте спросим себя: если Маклаков действительно передал заговорщикам яд, то когда и как он это сделал?

…на основании сводного анализа воспоминаний князя Юсупова и Пуришкевича, который, к счастью, педантично датировал весь процесс подготовки убийства, и показаний самого Маклакова, данных им в 1923 году следователю по делу об убийстве царской семьи, устанавливается следующая хронология.

Князь Юсупов встречался с Маклаковым несколько раз в период подготовки убийства. Дату первой встречи мы можем установить более или менее точно — между 11–13 ноября. Не раньше и не позднее. Вторая встреча знаменитого кадета и Маленького Феликса произошла после того, как Маклакова попросил об этой встрече Пуришкевич. Это случилось 28 ноября.

В первую встречу с Маленьким Василий Маклаков яда передать не мог. О яде речь вообще не шла.

Дата, которую мы получаем, полностью освобождает Маклакова от подозрения в том, что именно он передал заговорщикам цианистый калий. Князь Юсупов показывает своим сообщникам яд и делает это 24 ноября, т.е. ровно через два дня после того, как на совещании заговорщики окончательно принимают решение разделаться с Распутиным именно с помощью яда. До 24 ноября Маклаков со времени первого безрезультатного свидания с князем Юсуповым не встречался. Он встретился во второй раз с князем Юсуповым только 28 ноября… и только на этой встрече узнал о намерениях заговорщиков воспользоваться ядом. И это произошло уже после того, как, по утверждению Пуришкевича, Юсупов показал ему 24 ноября, на совещании в санитарном поезде кристаллики цианистого калия. Заметим, что и сам Юсупов никогда не упоминал имени Маклакова как человека, у которого он получил яд.

Маклаков не передавал заговорщикам яд. И как следствие Маклаков не подменял яд на аспирин. И, следовательно, доказательного объяснения феномена Распутина не существует.

22

Вспоминает Матрена Распутина:

«…когда впервые поверили в политическое влияние моего отца, к нам несколько раз приходил этот думский демагог. Пуришкевич подобно многим политикам такого сорта считал, что его призвание в том, чтобы оказывать господствующее влияние на судьбы России. Его аппетиты были направлены на пост министра внутренних дел. Но этот пост в сентябре 1916 года был пожалован государем товарищу председателя Думы Протопопову. С того дня визиты Пуришкевича к нам прекратились. Помню, отец много иронизировал по этому поводу…»

23

Сергей Витте (1892–1915), выдающийся государственный деятель России, убежденный монархист.

Министр финансов, начинавший свою блестящую карьеру при Александре Третьем и закончивший при Николае Втором.

Современников поражали в Витте простота поведения, скромность, бескорыстие, большая внутренняя независимость и стремление руководствоваться в практической государственной деятельности научно обоснованными методами. Он старался привлекать к работе своего министерства прогрессивно мыслящих и высокообразованных людей.

Появление этого большого человека из российской провинции на столичной государственной арене вызывало много раздражения в российской бюрократической и великосветской среде.

Рассказывает Владимир Ковалевский, сослуживец Витте:

«…на первых порах поражала внешность Витте — высокая фигура, грузная поступь, неуклюжесть, сипловатый голос, неправильное произношение… не нравилась фамильярность и резкость в обращении. Но все более вырисовывалась в Витте государственная сила, оригинальность творчества и боеспособность в защиту того, что он считал необходимым и полезным для России. Ум и воля Витте импонировали, резкость и иногда даже грубость его выступлений обезоруживали противников, редко идейных, но большей частью сводивших с ним счеты».

Государственная карьера Сергея Витте закончилась в 1906 году. Император Николай Второй сделал слишком много шагов, которые расходились с представлениями Витте о том, что необходимо для блага России. Сергей Витте протестовал, старался убедить государя в пагубности «задорной политики» на Дальнем Востоке, которая неминуемо вела к кровопролитному военному столкновению с Японией, и в знак несогласия покинул свой пост. После тяжелых военных поражений на фронтах Русско-японской войны государь поручил Витте вести мирные переговоры с врагом, и Витте удалось вывести страну из войны, «сохранив лицо» и сведя к минимуму последствия военных поражений (Портсмутский мир). В России к тому времени полыхала революция. Государь призвал Витте тушить пожар.

И современники, и потомки будут называть его автором царского Манифеста от 17 декабря и главным инициатором введения конституционного строя в России. Для самого Сергея Витте в этом утверждении всегда был привкус горечи. Он писал:

«Если бы государь после Портсмутского мира сам, по своей собственной инициативе сделал широкую крестьянскую реформу в духе Александра Второго, сам дал бы известные вольности, давно назревшие… смело встал на принцип веротерпимости, устранил стеснения инородцев, то не понадобилось бы 17 октября.

Общий закон таков, что народ требует социальных и экономических реформ. Когда правительство систематически в этом отказывает, то он приходит к убеждению, что его желания не смогут быть удовлетворены данным режимом, и тогда в народе социальные и экономические требования откладываются и назревают политические как средство получения социальных и экономических преобразований. Если затем правительство мудро не регулирует этого течения и тем паче начинает творить безумие (японская война), то разражается революция. Если революцию тушат (созыв Думы), но затем продолжают играть налево и направо, то водворяется анархия…»