Московский клуб

Отец и сын снова встретились за покрытым клеенкой кухонным столом. Соня снова куда-то ушла. Стефан часто думал о ней и задавал себе вопрос, почему отец так не хотел посвящать ее в свои дела. Конечно, она была бы против такой опасной затеи. Но, может быть, существовала еще какая-то причина, по которой Яков оберегал свою любовницу?

— Я не хочу, чтобы гибли невинные люди, если этого можно избежать, — печально сказал Яков. Стефан кивнул головой в знак согласия.

— Меня мутит при одной мысли об этом. Я до сих пор не могу думать о Борисове. Каким бы ужасным человеком он ни был, подобные вещи не по мне.

— Пусть будет так, — сказал Яков. — Если ты предпочитаешь метро, убедись, что ты не причинишь вред невинным людям.

— Обязательно.

— Какой мощности будет эта бомба?

— Немного пластиковой взрывчатки такого размера рванет очень сильно.

— А это что такое? — спросил Яков, держа кусочек латунной трубки длиной в пять дюймов, напоминающей ручку, на конце которой были винт и гайка. — Это опасно? — Он осторожно положил трубку.

— Нет, — улыбнулся Стефан. — Само по себе это не опасно. Это часть взрывного механизма. Очень простая на самом деле.

С минуту Яков рассматривал детали устройства, затем поднял взгляд.

— За Абрама, — произнес он.

Взрывное устройство сработало через несколько минут, когда Стефан уже далеко уехал от станции «Проспект Мира».

Внезапно платформа озарилась слепящим голубоватым светом; через долю секунды прогремел страшный взрыв. Поблизости никого не было, и потому никто серьезно не пострадал, но люди, только что вошедшие на платформу, в ужасе вскрикнули, когда в сотне футов от места взрыва посыпались осколки.

Слухи об этом взрыве распространились по Москве с молниеносной скоростью: еще один терракт. В разговорах на работе люди высказывали по этому поводу самые разные предположения; однако никто не мог предположить, что нарушителями общественного спокойствия были самые обыкновенные люди, руководимые любовью к брату и сыну.

Если бы в момент взрыва машины Борисова на Калининском проспекте случайно не оказался Эндрю Ланген, ЦРУ и в голову бы не пришло, что в этом взрыве использовались взрывные устройства, применяемые КГБ. И тогда ЦРУ не поручил бы Лангену тщательнейшим образом следить за подобными террористическими актами.

Поэтому, как только разнеслась весть о взрыве в метро, а это произошло очень быстро, Ланген стал стремиться найти подтверждение выводу, к которому он случайно пришел две недели тому назад. Сразу после взрыва бомбы, в результате которого никто не был убит, но было ранено более двадцати человек, случайно оказавшихся рядом, место взрыва было оцеплено объединенными силами милиции и КГБ. Теперь уже не было никакой возможности постороннему лицу подобрать разлетевшиеся осколки.

После этого происшествия старик-русский, ответственный за мелкий ремонт и поддержание в сохранности двора посольства США, в разговоре с Лангеном, между прочим, упомянул, что ему все известно об ужасном происшествии в метро от друга, работающего сторожем в милиции, который был направлен на очистку, ремонт и восстановление поврежденной после взрыва станции.

При устройстве на работу в посольство старика проверяло КГБ, впрочем, как и всех советских, работавших в посольстве, но он не был кагебистом, и за умеренную плату он взялся помочь Лангену. На следующее утро старик набрал полную коробку булыжников и осколков в поврежденном взрывом метро «Проспект Мира». Каждый осколок он завернул в бумагу и уложил так бережно, как если бы это были камни с поверхности Луны. В определенном смысле он не так уже далеко ушел от истины.

33

Арлингтон, Вирджиния

Стоун бежал по направлению к станции метро «Арлингтон», но, заметив автозаправочную станцию, где стояло с полдюжины машин, остановился.

Станция была закрыта, свет погашен. Стоун достал свой швейцарский складной нож с лезвием-отверткой и с его помощью открыл маленькое поворотное стекло грязно-желтого «фольксвагена» образца 1970 года.

Затем он просунул внутрь руку, опустил большое боковое стекло и открыл дверцу. Забравшись в машину, Стоун опустил спинку переднего сидения и попытался разглядеть что-нибудь под щитом управления. Потребовалась минута, чтобы глаза привыкли к темноте: единственный свет, освещавший кабину, был свет фонаря в конце квартала.

Он нашел на щитке ручку зажигания, нащупал переплетение выходящих из нее четырех проводков и выдернул их. Один из проводков, красный, коснулся металлического щитка, и вспыхнула искра. Этот провод был под напряжением. Стоун отогнул его.

«Ага, — подумал он, — вот моя безумная страсть к машинам и оказала мне услугу». Теперь надо было правильно соединить провода. Стоун поднялся с пола машины и сел. Большим лезвием ножа он зачистил три оставшихся провода, затем соединил зеленый провод с проводом под напряжением. Никакого результата.

Черт побери! Весьма вероятно, что на стоянке заправочной станции Стоун нашел поломанный «фольксваген». Он попробовал подсоединить синий провод: стартер кашлянул и заглох. Победа! Тогда Стоун подсоединил белый провод, стартер снова зарычал, но машина не сдвинулась с места.

Схема была неправильной. Стоун отсоединил зеленый провод и соединил синий с красным. О радость! Включилось радио, и зажглась лампочка спидометра.

«Ну, давай же!» — прошептал Стоун, поднося к цепи белый проводок: машина вернулась к жизни.

Спустя час Стоун был в Фоллз Черч. Расспросив дорогу у водителя такси, он нашел дом Армитиджа. Точнее говоря, это было целое поместье: огромное здание колониального периода и сотни акров леса. В окнах не было света, что было неудивительно, так как почти наступила полночь. Стоун поставил «фольксваген» на улице так, что из машины ему был виден дом, и на минуту задумался, не выключая двигатель.

Бегство кончилось, его буквально трясло от ужасающих событий последнего часа.

«Может быть, Армитидж был одним из них», — думал Стоун о своих неведомых преследователях. Или, наоборот, эти люди пытались помешать его встрече с Армитиджем, каким-то образом подслушав их телефонный разговор. У Стоуна не было выбора.

Неожиданность появления работала на него. Если Армитидж относился к числу заговорщиков, он, скорее всего, полагал, что Стоун погиб при взрыве. Он не мог ожидать увидеть Стоуна у подъезда собственного дома.

Итак…

Осторожность спасла ему жизнь несколько часов назад. Был ли он достаточно осторожен теперь? Дом Армитиджа стоял на невысоком холме, поэтому с дороги он был виден с трех сторон. Кажется, все спокойно.

Стоун выключил зажигание и осторожно направился к центральному входу. Он позвонил в дверь.

Спустя минуту позвонил снова. Через две минуты дверь открылась.

На пороге стоял Армитидж. Стоун узнал его по новым фотографиям. Поверх белой шелковой пижамы Армитидж наспех накинул малиновый шелковый халат; вид у него был заспанный. Но даже в таком состоянии он выглядел внушительно, и загар красиво оттенял его седые волосы.

Армитидж, видимо, не узнавал Стоуна; его лицо выражало досаду и недовольство.

— Что, черт побери, происходит? Вы не пришли на свидание, — мрачно сказал Стоун.

— Кто вы? Вы знаете, который сейчас час?

— Сегодня вы уже задавали мне этот вопрос. Я помощник Лемана, Мэт Келли.

— Я же сказал вам, чтобы вы не приходили сюда!

— Теперь я понимаю почему, — ответил Стоун.

Седовласый человек в недоумении отвел взгляд.

— Я отменяю обеденный прием и набираю номер телефона, который вы мне дали, — с жаром заговорил он. — А это оказывается просто телефон-автомат! Видимо, снял трубку какой-то прохожий. Я предполагал, что буду говорить с вами, и вот что из этого вышло. Хорошо еще, что я подвел только своего брата — именно его я ждал к обеду. Что вы, в конце концов, себе позволяете? Я возмущен вашим…

Из глубины дома послышался женский голос: «Кто там, Уильям?»