Час Пик

— Я это уже слышал. Что с рекламой? Теперь что, я спрашиваю.

— Пока — ничего.

— От вас это зависит?

— Нет. Тут все решают Промышленник, Самый Главный Функционер и немного — одна тетя, которую теперь вместо Листьева ставят… Они там с сыном работают, семейный, так сказать, подряд…

— С сыном, без сына — мне от этого не легче. Машина, проект то–есть, запущен, машина поехала, и остановить её нет никакой возможности.

— Ну, а если на радио… — осторожно предположил Функционер, — я бы помог…

— На хрена мне твое радио? — Бандит автоматически перешел на «ты», — что оно дает? Эффекта почти что никакого… Не больше, чем от всех этих «липучек» в метро… Мои социологи просчитали — вон, целый институт купил.

— Но ведь и на Останкино машина уже запущена… Тем более, вы ведь сами знаете, какой там теперь страшный скандал вокруг всей этой приватизации… Листьева клянут, Самого Главного клянут, Промышленника — так того вообще матом кроют… Я ничего не могу сделать. Тут, — Функционер понизил голос до доверительного шепота, — тут ведь не только деньги… Тут есть еще и «высокая политика». ОРТ был задуман также с целью улучшения имижда Президента. Иногда ведь его так и называют — «Президентский канал». Это, по слухам, Телохранитель его задумал… Было бы логичней с ним поговорить.

— Поговорю, когда сочту нужным, — процедил Бандит. — Так, с рекламой все ясно. Значит, в апреле её не будет…

Что поделаешь, решил Функционер, иногда и бандиты приходят к мудрому умозаключению, что если ничего нельзя изменить, надо смириться….

— Не будет, — ответил хозяин квартиры и честно взглянул гостю в переносицу.

— Но ведь появится когда–нибудь?

— Да. Ни одно телевидение в мире, тем более, если в это телевидение вкладываются частные деньги, тем более — такие огромные, не может существовать без коммерческой рекламы, — теперь Функционер смотрел уже не в переносицу, в глаза собеседника, потому что говорил святую, каждому известную правду. — Отмена рекламы — не более чем ловкий стратегический ход… Дело в том, что Промышленник, монополизировав…

— Знаю, знаю, — поморщился Бандит, — только я бы сказал, что это ход тактический, а не стратегический… Но все равно… — он небрежным жестом сбил пепел на ковер, поднялся, открыл окно, выбросил окурок. — А когда запустят очередную рекламу?

— Думаю, не раньше осени…

— Почему?

— Пока всех посредников не передушат.

— И все будет в руках…

— Да, да, именно так.

Бандит задумался.

— Да, невесело все это…

Функционер лишь плечами пожал — ну, что поделаешь, невесело — а я тут при чем?

— А с Промышленником можно войти в долю?

Если бы Бандит предложил ему, Функционеру то есть, все нефтяные скважижны Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, да еще и «Газпром» с Премьером в придачу — он бы, наверное, удивился бы меньше.

Он знал, что Бандит приедет требовать (просить он не умеет), предполагал, чего именно, и был готов пойти на уступку, немного помявшись, рассказав о трудностях, возникших после смерти Листьева — чтобы набить себе цену.

Но такое?

Войти в долю с Промышленником?

Ему, Бандиту?

Что он несет…

— Вы могли бы устроить мне встречу? — вновь перейдя на вы (надо же хоть иногда казаться культурным человеком, а не бывшим рэкетиром Центрального рынка, с чего, кстати, начинал!), спросил Бандит.

— Вам?

— Да, мне… А чего удивляетесь? Думаете, кандидатура не подойдет? Да и так, много ему чести. Если вдуматься, то я с этим чудаком на букву «м» в одном поле сратъ бы не сел…

Функционер очень удачно сделал вид, что не расслышал последнего предложения.

— Но ведь паи, доли и все остальное уже расписано,

Функционер принялся нервно загибать пальцы, перечисляя: — «Газпром», «Национальный кредит», «Микродин», «Менатеп», «Столичный», «Альфа–банк»… Ну, и так далее. А еще и Попечительский совет: Президент, Спикер…

— Это не более, чем опереточные фигуры, — совершенно справедливо заметил Бандит, — свадебные генералы, вроде того. — Он вновь закурил. — И все–таки поговорите с Промышленником… Если он действительно собрался быстро обернуть свои деньги, то вряд ли захочет неприятностей на свою жопу… А я их ему могу доставить — ох как могу. Или ему одного Листьева мало?

Да, теперь вот и надо было сделать над собой усилие и заставить себя пойти на уступку.

На такую уступку.

Компромисс — двигатель прогресса, также, как и реклама: хорошее умозаключение, хотя и слишком абстрактное!

Наверное, Бандит по каким–то непонятным причинам не мог выйти на Промышленника непосредственно, а он, Функционер, человек, целиком и полностью повязанный Бандитом, этим баснословным восточным шейхом, мог выступить в качестве посредника.

Стать посредником между Бандитом и Промышленником означало для Функционера примерно то же, что для капитана судна, даже несоизмеримо меньшего, чем «Титаник» провести его между двумя ледяными громадами. Одно неосторожное движение означает пробоину ниже ватерлинии и — прощай, Родина–мать…

А с другой стороны не стать посредником означало, что Бандит неминуемо отправил бы его, Функционера то есть, на встречу с покойным Владиславом Николаевичем — в чем–чем, а в этом пусть и склонный к абстракциям пожилой человек не сомневется ни на йоту.

— Ну, так как?

— В Вене он теперь, — попытался было соврать Функционер, но, встретившись с ясным и чистым взглядом голубых глаз бывшего короля рынка, тут же понял, что сделал это напрасно.

— В жопе он, а не в Вене, — ухмыльнулся Бандит. — Какая в задницу Вена, если теперь на Останкино против него бунт начался? Да и комитет один в Думе на ушах стоит. Он ведь, Промышленник–то, на днях по телеку выступал…

Похвальная осведомленность, и выражение хорошее: «по телеку».

Интересно, а «телек» он сам смотрит или тоже кого– то нанял?

— Ну, так как?

Функционер вяло пожал плечами.

— Собирался, во всяком случае…

— Он теперь в Москве, я знаю точно, — уверено прервал оправдания страшный гость, после чего Функционер понял: спорить бесполезно.

— Ну, хорошо… Попробую. И что я должен буду ему сказать?

— Что я хочу с ним встретиться… Фамилия–то на слуху, он знает, кто я такой, — процедил Бандит, — а если выразиться более конкретно — прозондировать почву: на что был бы согласен, на что — нет…

— А если откажется? — с надеждой в голосе предположил Функционер, который прекрасно понял, что теперь решается — а может быть и вообще без компромиссов и уступок можно обойтись?

— Ха! Хотел бы я посмотреть на человека, который бы отказался встретиться со мной…

— И все–таки… Ну, хорошо, допустим, я скажу ему, что вы хотите побеседовать, прозондировать, так сказать, почву, допустим, он согласится…

— Допускаю, — Бандит развалился в кресле, — допускаю, что именно все так и будет…

— Но он спросит, он ведь обязательно спросит — «а зачем, мол?» Что мне ему ответить?

— Ответьте, — к собеседнику вновь вернулась его надменность и холодная гордость восточного принца, скрещенного с парижской фотомоделью, — ответьте, что негоже присваивать вещи, которые тебе не принадлежат.

— Это насчет студий?

— Не только студий, не только техники и людей. Я думаю, что он знает, насчет чего еще, — произнес Бандит, поднимаясь и подходя к окну, за которым в выжидательных, собачьих стойках стояли телохранители.

— Хорошо…

— В таком случае, позвоните мне… Когда вы можете с ним встретиться?

— Надо дня три, — пробормотал Функционер, — ведь у Промышленника, как я знаю, график расписан до последней минуты… Там только через личного секретаря, через секретаршу…

— Хорошо, три дня… Да, и самое главное: хрен с ним, насчет апреля мы как–нибудь выкрутимся… Есть еще один вариант раскрутить рекламу, мне тут посоветовали: организовать какой–нибудь благотворительный фонд с красивым таким названием… Ну, скажем, для калек или сирот из Чечни, купить им какую–нибудь халупу на окраине Москвы, протезы и костыли, пару телеков, десяток нянь с воспитателями и красивые ночные горшки. А потом договориться с информационными программами и газетами, чтобы показали и написали, какой наш фонд хороший, как мы детей любим. Разовая акция, много прибыли не принесет, вкладчик особо не повалит, только известность и репутация добрых бескорыстных дядей–бизнесменов… — парижско–ориентальный гибрид вздохунул. — Машина уже запущена, и не остановить её, машину, никак… Конечно, останавливать выплату дивидендов нету смысла, тогда вся пирамида коту под хвост… Можно только немного приостановить рост акций, — задумчиво закончил Бандит.