Набат-3

— И нарисует ключ для другой двери, — сострил Судских.

— Ошибаетесь,дражайший Игорь Петрович, - пресек Лаптев. — Вы мыслите как взломщик, а компьютерный мозг рассуждает целесообразно. Как открыть дверь, а не как исхитриться взломать замок. Возможно, в свитке были и другие ключи, более уникальные, но японец ваш срисо­вал этот первым. Нам он подходит. Может, до прочих у машины еше мозги не доросли.

— Вот это абсолютно понятно. Тупые в космос не ле­тают, — подстроился под Лаптева Судских.

— Верно. Еирсй слетал, хохлу там делать нечего.

— Ты от гсмы не отвлекайся, Гриша, — остановил его Судских.

— Пардон, Игорь Петрович. Это прелюдия, но тему я зацепил важную. Вы сказали, у вдовы Немзерова не оста­лось рукописи и даже первого экземпляра в издательстве нет, кто дал команду рассыпать набор, мы не знаем. Стало быть, есть такие, кому о ключе известно.

— Ключ, ключ, ты толком скажи, что нам от этого ключа?

— Экий вы, простите, непонятливый, Игорь Петро­вич! — теряя терпение, сказал всезнающий Лаптев. — Сколько я возился с вашими аргентинскими счетами, при­том имея две половинки шифра. Теперь я могу не только отпереть этим ключом любую дверь, но и запереть. Мик­роб на файл посадил, и сам хозяин войти не сможет. Будьте здоровы — хозяин денег должен был улететь в Буэнос- Айрес! Совсем я запамятовал...

— Гриша, а что можно сделать с аргентинскими вкла­дами? — спросил Судских озабоченно.

— Все, что угодно, — беспечно ответил Лаптев.

— К примеру, перевести в другой банк?

Да хоть в Москву. Только без адреса. Велосипедом мы обзавелись, только ездить на нем не обучены. Личное участие даже ЭВМ приятно. Человечек нужен.

— Понимаю, — кивнул Судских. — Перебрасывай сче­та в Москву, а тут мы что-нибудь придумаем.

— Что-нибудь не выйдет, — замотал головой Лаптев. — Если вы такие деньги перебрасываете в швейцарский банк, этому не удивятся на первых порах, а если в Москву — меж­дународный скандал как минимум обеспечен. Нужно частя­ми и не к нам.

— Тогда, — решился Судских, — перебрасывай в Япо­нию. С Тамурой я договорюсь.

— Игорь Петрович, без подписи хозяина невозможно дальнейшее прохождение денег. Счета именные, - охла­дил Лаптев. — Мое дело маленькое, но ворон ворону глаз не выклюет. Счета заблокируют до полного прояснения операции и разбирательства с ошибкой электронной сис­темы. Потом их отправят обратно.

— И все же перебрасывай в Японию, — настаивал Судских. — Будем убеждать хозяина на месте, - заклю­чил, и Лаптев молча развел руками. Нельзя, чтобы на эти деньги коммуняки спровоцировали новую граждан­скую войну. Я буду честен с Та мурой, - сказал Суд­ских. — Сегодня вылетаю... до Аргентины. Пока он ста­нет там разбираться с исчезнувшими деньгами, есть пространство для маневра.

Крупная игра началась, понимал Судских, такое на шалости не списывают...

В Нарита-Куко Судских встречал лично Тамура. Чув­ство благодарности к русскому переполняло его, и тесни­ло удивление: откуда вдруг у Судских такие деньги, осев­шие в одном из подконтрольных банков «С'акурады»? Или он недооценил уважаемого генерала и тот не так прост?

Но сначала вручение наскального текста, благодарно­сти и приглашение посетить хэд-офис Тамуры. И только после всех церемоний вопрос к Судских по поводу денег.

— Возможно, я нарушаю многие трансконтиненталь­ные законы, только нет корысти в моих действиях, — от­вечал Судских. — Эти деньги — собственность России, украдены у нее грязными руками и предназначены для того, чтобы хозяева грязных рук вернулись в Россию. Вы хотите возвращения коммунистов?

Тамура переварил горячо сказанное и ответил:

— Я солидарен с вами но поводу неприятия коммуни­стов, по ни при каких условиях стать обладателем этих денег вы не можете. Хоть и грязный, но у них есть хозяин.

— Я знаю, — подтвердил Судских. — Есть средства убедить хозяина. Я не одинок в этом.

— Знаете, генерал, в плену я нагляделся на бесчинства прежней власти, а со стороны многое виднее. Самое мерз­кое, когда под видом добра властвует зло. Новый приход зла отвратен всему миру, и человечество постарается не допустить этого. Однако в вашей стране произошла ди­чайшая трансформация коммунистического строя в оли­гархический. Мао Цзедун опробовал ваш мсгод главен­ства идеологии и отказался от насилия над экономикой, чем упрочил стабилизацию Китая. Зло и добро существу­ют в равных пропорциях, не пересекаясь друг с другом. Но Китай шлифовал идеологию с незапамятных времен, еше Конфуций назвал основные принципы формирова­ния идеологической власти, когда России как таковой не было. Сейчас коммунистический урод о двух головах вы­жил в новых условиях, бандитизм возведен в ранг власти, и даже вы, уважаемый мной человек, добра ради ступили на стезю порока.

Судских густо покраснел. Его уличили в беззаконии.

— Политический бандитизм был и в Японии, — про­бормотал он.

— Не спорю, генерал, но цели диаметрально противопо­ложны. Через это прошли практически все нации, но только у вас надолго прижился властвующий бандитизм. Марксизм- ленинизм — это еврейская теория изгоев: пусть мир рухнет, лишь бы мы остались. Ваша власть не любит и никогда не полюбит землю, на которой зиждется. Коммунистическую экспансию разработали евреи, христианство — они же; и долгие годы скитаний лишили евреев привязанности, этот комплекс они насаждают среди тех. где приживаются, юго- вые в любой момент к новым скитаниям. Но в цивилизо­ванных странах живут legaly minded — юридически мысля­щие люди, они выработали защиту против еврейских штучек, а Россия, едва освободившись от крепостничества, впала в бандитизм: мол, все так живут. А вы подумали, что у меня будут большие хлопоты с этими аргентинскими деньгами? Мне мое имя дороже всех благ на свете, марать его я не хочу.

— Можно подумать, я украл их! — Заливала Судских краска стыда. — Я возвращаю их подлинным хозяевам.

— На благородные ли пели? — холодно спрашивал Та­мура. — Ваш Сталин был разбойником, став вождем, он остался разбойником. Построил могучее государство. Но разбойничье. И всс вы его дети и хотите без долголетних скитаний по пустыне в один день переродиться. Какие там благородные цели!.. «Не согрешишь — не покаешься; не покаешься — не спасешься» — вот ваш принцип. В этом и кроется гигантская ошибка русских.

До сих пор Судских никто гак бесцеремонно не сра­мил. И кто? Человек, которому он оказал неоценимую ус­лугу! От него он ждал поддержки и получил разнос.

Годом позже он не пожелает отдать президенту богат­ства России, такие нужные новой власти... Выхолит, и эта уничижительная беседа приведет в дальнейшем к его пе­рерождению? Неисповедимы пути Господни... Пересилив стыд, он спросил:

— А если бы Всевышний распорядился помочь чело­веку, которому вы перестали доверять?

— Значит, он лучше знает его, — насмешливо ответил Тамура.— Приказ Всевышнего — закон. Только я его не получал. Л поэтому деньги сегодня же отправятся в обрат­ный путь.

Встреча оказалась испорченной.

— И все же я не позволю этим деньгам служить низ­менным целям, — упрямо сказал Судских.

— Вот тут я вам помощник, — неожиданно одобрил Тамура. — Вам нужно не допустить эти деньги в вашу страну или употребить их на контрмеры?

— Именно не допустить их в этом i-оду. Лишить фи­нансовой подпитки коммунистов. Они замышляют пере­ворот осенью.

— Друг мой, это делается законным путем. Существу­ет международный арбитраж, где судьи обязаны спросить: откуда у хозяина эти деньги? И всс исхишрения ваших политических бандитов будут раскрыты. И народные деньги вернутся к народу. Вы иногда советуйтесь с проклятыми капиталистами, ха-ха!.. Я буду вам надежным арбитром. Слишком много вы сделали для меня и Японии в целом.