Стокгольм (СИ)

- Да, конечно, - говорит Грег, подходя ко мне. Он делает это медленно, специально запугивая меня, - Знаю, что не хотела, но придется тебя наказать.

- Прошу! – молю я и зажмуриваю глаза, как перед ударом. Но рука Грега просто прикасается к моей щеке и нежно гладит. Я знаю, что кроется за этой нежностью. Плачу. Слезы текут по щекам ручьем, тело трясется. Мне так плохо, так больно, так страшно. Почему это случилось со мной? Как я это заслужила?

- Тише, Алиша, все хорошо, - шепчет он мне на ухо, а затем его губы слегка касаются моих губ, и я открываю глаза. Он целует меня, пытаясь добиться взаимности. Я не поддаюсь. Нет, не стану!

- Убей меня, - шепчу я в ответ, отворачиваясь от него. Краем глаза вижу, как Грег вскидывает брови, а потом его пальцы берут меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. То место, которого он касается пальцами, болит. Он нажимает сильнее.

- Зачем? – спрашивает Грег.

- Просто убей…я не хочу этого. Прошу.

- Чего не хочешь?

- Ничего.

- Не хочешь, чтобы я целовал тебя?

- Грег, пожалуйста, - мой голос срывается на писк, и я с трудом борюсь с желанием заплакать в голос. – Отпусти меня или убей. Я не хочу так жить. Пожалуйста, Грег.

- Алиша, я не собираюсь тебя убивать, - говорит он, беря меня за руку, - Хочешь узнать, почему ты здесь?

Я опускаю глаза в пол, не хочу смотреть на него. Мне страшно сказать «нет».

- Отвечай на вопрос.

- Нет. Я не хочу знать твоих гребанных мотивов для моего пребывания здесь, чертов извращенец! – воплю я, наплевав на все. Пусть убьет меня за это. Мне уже наплевать. Грег улыбается, и эта улыбка напоминает мне ту самую улыбку, когда я попыталась сбежать, а он поймал меня. Он заносит руку и ударяет по щеке. Я падаю на пол, прикрываясь руками. Он садится рядом и тут же гладит меня по голове. Я не понимаю – он словно два разных человека.

- Прости, прости, - шепчет он, касаясь моих волос губами. Он дышит мне в ухо и постоянно шепчет – «прости меня, прости меня».

- Грег.

- Не Грег, - голос его снова холоден, как лед. Боже, что с ним такое? Он настоящий псих.

- Ч-что? – лепечу я, чуть поднимая голову. Грег улыбается.

- Мое имя Джим. Джим Трэтстоун, милая Алиша. И ты меня знаешь, верно? Ты хотя бы помнишь меня?

Я хочу заплакать. Отчаянно хочу! Но не могу. Я поднимаю голову и смотрю в его глаза. Зеленые, как листва. Они определенно знакомы мне, как и имя. Но я, к сожалению, не могу вспомнить…не могу вспомнить его…

Грег или Джим качает головой и резко поднимает меня с пола. Выводит из клетки и толкает к стене. Я ударяюсь лицом, а он тут же оказывается рядом со мной. Прижимается ко мне всем телом, я чувствую его эрекцию через ткань джинсов, и он тихо-тихо шепчет мне на ухо:

- Я тот самый Джимми Трэтстоун, которого ты убила.

Глава десятая

Мое сердце колотится в два раза быстрее. Грег дышит мне в шею, его дыхание сбивается, когда он спускается ниже, к лопаткам. Я замираю, в ужасе. Господи, что он сказал? Что я убила его? Я не могу пошевелиться, когда он хватает мои руки и разводит в стороны, прижимая их к стене. Я беспомощна, но остаются ноги. Все еще можно ударить его ногами. Но Грег словно предчувствует это и шепчет мне на ухо:

- Не смей делать того, что ты задумала. Будет только хуже, поверь. Повернись.

Он отпускает мои руки и ждет, пока я выполню его просьбу. Я молча стою и не двигаюсь. Тогда Грег хватает меня за волосы и тащит обратно в клетку. Я кричу от боли, пытаюсь вырваться. Все тщетно.

- Заткнись, - говорит он сквозь зубы, - Лучше заткни свой грязный рот, Алиша, иначе я вымою его с мылом.

Он рывком кидает меня на матрац. Я падаю и сильно ударяюсь головой, но мягкая поверхность смягчает боль. Хнычу и закрываюсь руками, чтобы он не попал по лицу. Нет, нет, нет…не бей меня, прошу.

- Пожалуйста! - воплю я, - Прекрати!

- Я еще ничего тебе не сделал, тупая шлюха! – вопит Грег и со злости хватает биту. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что это деревянная штука пройдется по моей коже. Но, кажется, Грег задумал нечто другое. Он как будто бы успокаивается, подходит ко мне ближе, ставит биту в угол и присаживается рядом, на матрац. Его руки дергаются, резко и нервно, как будто он пытается бороться с тем, что внутри него – с монстром, способным избить меня до полусмерти. Он теребит свои пальцы и качает головой, а я молчу. Мне не хочется ничего говорить ему, не хочется его злить. Грег поворачивается ко мне лицом, и в зеленых глазах мелькает сознание.

- Прости за грубость, - говорит он, кладя ладонь на мою коленку, - Я не хотел.

- Хотел, - отвечаю я и вздрагиваю от тона своего голоса. Зачем я так холодно говорю с ним? Мне же будет хуже. Но Грег, кажется, совсем не злится из-за этого. Он улыбается, отчего его губы кривятся, и затем я слышу тихий смешок.

- Ты меня вынудила, Алиша. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Зато ты охотно причиняла ее мне, - тон Грега снова напоминает мне ледник, и я самопроизвольно отодвигаюсь от него. Он задерживает меня за руку. – Не надо. Не бойся меня, пожалуйста.

- Страх – единственное, что я могу испытывать сейчас.

- Ты еще не знаешь, что такое страх, - говорит он и заговорщически улыбается мне, хотя я вижу в его глазах что-то очень похожее на обиду или давнюю боль. Он сказал, что его зовут Джимми Трэтстоун…но это невозможно. Я вспоминаю – парень с именем Джим Трэтстоун мертв. Видимо, этот псих просто присвоил его имя и пытается выдать себя за него.

- Ты молчишь. Мне это не нравится, - шипит Грег и, наконец, поворачивается ко мне всем корпусом. Его темная рубашка пропитана потом, и каким-то одеколоном, запах которого мне знаком. Мне нравится, как пахнет Грег, но не нравится он сам. – Говори со мной.

Его голос нервный, и я вновь замечаю, как он подергивает пальцами, словно волнуется.

- Почему ты хочешь, чтобы я говорила с тобой?

- А тебе что, сложно? Ты не можешь сказать пары гребанных слов?

- Могу, - я уже порядком успокоилась, и моя речь звучит, как вполне осмысленный разговор. Я стараюсь не психовать. Шея немного подрагивает, подергивается из стороны в сторону, однако я уже не плачу. – Зачем я здесь?

- О, ты знаешь, - тянет Грег, глядя на меня. Его лицо так близко, но я не отодвигаюсь.– Я хочу, чтобы ты была здесь. Со мной.

- Зачем?

- У тебя нет других слов в запасе? – снова раздражается он, и его красивое лицо искажает гримаса гнева, - Все «зачем» да «почему».

Я начинаю дрожать, вероятно, от самопроизвольно возникающего страха. Он снова злится, а когда он злится – мне больно. Мои руки ходят ходуном, но я успокаиваю их и почти натурально улыбаюсь ему.

- Прости… - шепчу я, - Просто ты…ты раздражаешься так легко, я не хочу задеть тебя словом, чтобы ты потом задел меня битой.

Это получается весьма резко, но я делаю вид, что не боюсь его, и продолжаю сидеть прямо, повернувшись к нему лицом. Грег усмехается.

- Я не бил бы тебя, если бы ты не пыталась все время убегать от меня.

- Ты сказал, что ты Джим, - я боюсь говорить об этом, но все же пересиливаю себя и продолжаю, - …Джим Трэтстоун. Ты его знал или…

Грег смеется, и через секунду, буквально крохотную миллисекунду, исчезает его добродушная личность. Ее заменяет другая. Он смотрит на меня исподлобья, и его глаза жесткие, пустые, без эмоций. Он хватает меня за горло и сваливает на матрац, прижимая мое тело своим. Грег дышит мне в рот.

- Я и есть он, Алиша, - рычит он, - Печально, что ты меня не помнишь. Но ты вспомнишь…будь уверена. Я заставлю тебя вспомнить Джимми Трэтстоуна.

Он резко встает, и большими, тяжелыми шагами удаляется из камеры, предварительно заперев ее на замок. И я снова остаюсь одна.

Проходит несколько часов, я все еще сижу одна. Доедаю третий банан, принесенный Грегом. Живот урчит от голода, мне не хватает этих фруктов, но я благодарна и за это. Проглатываю последний кусочек и теперь мне жутко хочется пить. Но Грег не приходит. Его нет уже довольно давно, и я начинаю паниковать. Вдруг осознаю, что сейчас он единственный человек, который знает, где я, и если его по каким-то причинам не станет, я погибну здесь. Умру от голода и обезвоживания. Мне становится не по себе, я встаю и подхожу к решетке. Осматриваюсь в темноте, но ничего толком не вижу – только очертания предметов. Пару стульев, длинный стол, похожий на медицинскую кушетку и две двери. Комната кажется мне круглой, но, всматриваясь, вижу углы. Она все же четырехугольная.