Стокгольм (СИ)

Я открываю глаза и понимаю – в ловушке. Поймана.

Этот факт приводит меня в ужас. Неужели Грег обманул меня и на самом деле оказался опасным типом, каким я считала его с самого начала? Неужели я такая дура, что повелась на его улыбки и расположение ко мне?

Мне хочется закричать от собственной глупости и отчаяния. Но и это невозможно. Я связана. Руки и ноги – тугими веревками, рот – заткнут кляпом. Мне трудно дышать, двигаться. Я все еще под действием наркотика. Дергаю руками, но ничего. Туго, больно. Черт!

Ворочаюсь на жесткой кушетке, пытаясь высмотреть хоть что-то, выяснить, где нахожусь. Кажется, это подвальное помещение, но я не уверена. Потолки темные, но стены, кажется, серого цвета с отошедшими от сырости обоями, оттеняют легкий свет. Я вижу вокруг себя только эту маленькую комнату и ничего больше. Я боюсь смотреть на себя. Боюсь обнаружить, что я изуродована или без одежды, готовая к тому, что меня начали мучить и насиловать. Всхлипываю от страха. Боже, неужели это все происходит со мной?

Поджилки трясутся от страха, когда я слышу, как кто-то входит в комнату. Слышу скрип двери, звяканье цепей и тяжелые шаги, направляющиеся ко мне. Господи, пожалуйста…

Грег подходит и нависает надо мной. В его горящих глазах я вижу нечто, что пугает меня до чертиков. Он не зол, не расстроен. Нет – он возбужден. Настолько, что мне становится жарко от одного его взгляда. Я ворочаюсь, мычу что-то несвязное, но он только подносит свой длинный палец к моему рту и шепчет:

- Тшш…тише.

Я плачу. Снова и снова. От горя, отчаяния, неспособности что-либо сделать со своим положением и страха. Первобытного, жуткого страха за свою жизнь. Он маньяк. А ведь Джерри предупреждал меня! Идиотка!

- Не плачь, - резко говорит Грег и легонько шлепает меня по щеке, - не люблю этого.

«Пожалуйста…отпусти меня» - бормочу я сквозь повязку, но до него доносится только мое мычание. Он хватает меня за волосы и тянет их вниз, со всей силы. Я кричу, громко, надрывно, еле-еле сдерживая слезы. Когда он касается холодной ладонью моей груди, я осознаю, что раздета. Грег обматывает мое горло цепью и привязывает к спинке кушетки. Мне ужасно больно и неприятно, и я воплю, что есть силы, а он только улыбается.

- Тебя никто здесь не услышит, - шепчет он.

Его руки берут меня за талию и сажают на жесткой кушетке. Конструкция приподнимается вместе со мной. Мое тело болит. Мне кажется, будто я в аду. Соски твердеют от прохладного воздуха, наполняющего комнату, и Грег, наклоняясь, берет один из них в рот, начиная медленно посасывать. Мне кажется, что если бы мой рот не был заткнут тканью, меня бы вырвало. Внутри меня все съеживается от отвращения, и я снова начинаю хныкать. Причитать. Стонать.

- Я сказал – прекрати. Ты вынуждаешь меня обращаться с тобой грубо, - говорит Грег, отстраняясь от меня, и в его взгляде нет уже того огня, что раньше. Кажется, что он совсем другой человек. – Прекрати это.

Качаю головой, пытаясь не вербально объяснить ему, чтобы он развязал меня. Мольба в глазах, дерганье руками и ногами – ничего не помогает. Грег непреклонен. Он присаживается рядом со мной на кушетку и нежно проводит рукой по моим спутанным волосам, напевая что-то себе под нос. Он улыбается, словно вспоминает что-то приятное, гладит меня и наклоняется ближе. Его лицо в нескольких дюймах от моего, и я зажмуриваю глаза. Боже…боже, прошу - пусть все это окажется сном.

- Открой глаза, Алиша.

Он бьет меня по щеке, и я самопроизвольно распахиваю глаза. Он смотрит на меня с негодованием.

- Не будь стервой. Сделаешь только хуже.

Грег вытаскивает кляп из моего рта и я, наконец, могу вдохнуть воздух полной грудью. Он смотрит, как я усиленно дышу, поглаживая мою голую промежность. Я вздрагиваю и пытаюсь отодвинуться. Но он настойчиво двигает меня к себе.

- Не стоит, - говорит он, качая головой, - Не сопротивляйся.

- Пожалуйста, Грег… - пищу я, силясь не заплакать, - Отпусти меня, это ошибка…

- Никакой ошибки нет, Алиша, - он проводит рукой вверх по моему животу, не отрывая горящего взгляда от моих глаз, - Все так, как нужно. Как должно быть.

- Нет…прошу, - снова канючу я, извиваясь под его руками, - Пожалуйста, нет.

- «Нет» - плохое слово. Запомни его, как запретное. Поняла? Если я слышу от тебя это слово – тебе больно. Все очень просто, Алиша. Просто запомни это.

Я отворачиваюсь и сжимаю челюсти так, что их почти сводит. Это для того, чтобы не закричать, не заплакать, не сказать «нет». Отчетливо осознаю, что он не шутит. Мне становится жутко оттого, что он задумал сделать со мной. Тело дрожит то ли от страха, то ли от непроизвольного возбуждения, которое я испытываю. Средний палец Грега массирует мой клитор, и мне становится жарко. Но я молчу. Не кричу. Не плачу. Не говорю «нет».

Он наклоняется, развязывает мои руки, затем ноги, и в тот момент, когда он поднимает меня с кушетки, я ударяю его ногой в живот. Вскакиваю и сломя голову несусь к дверям. Они, конечно же, заперты. Я даже не выберусь из этого подвала. В голову приходит безумная идея. Я убью Грега и выберусь отсюда.

Хватаю первую попавшуюся под руку вещь – это бейсбольная бита, которую Грег принес с собой, и встаю в оборонительную позицию. Он поднимается с пола – на губах играет безумная улыбка.

- Ты зря это сделала, Алиша, - говорит он хрипло, надвигаясь на меня, - Очень даже зря.

Он кидается на меня, и я со всей силы замахиваюсь на него битой. Бью. Он уворачивается, его руки резко хватают меня за талию. Он валит меня с ног. Я роняю биту, Грег отпихивает ее ногой на слишком далекое расстояние от меня. Надежда потеряна. И теперь я только больше его разозлила. Он руками впечатывает мои руки в пол, коленями прижимает мои бедра. Я извиваюсь, визжу, кричу «помогите», но тщетно. Грег отпускает мои руки лишь на миг – чтобы ударить. Его кулак замахивается и бьет меня прямо по лицу. В следующий момент я отключаюсь.

Глава девятая

Во рту привкус крови, и я не могу проглотить ее. Чувствую, как ломят кости, как болит живот, и сразу вспоминаю тяжелые удары по почкам, ноги Грега, которыми он колотит меня. Он сказал, что я зря это сделала. Теперь я понимаю, что это правда. Чистейшая. Боль невыносима. Я открываю глаза и понимаю, что нахожусь в клетке. Одетая. Значит, Грег не насиловал меня? Или быть может, сразу одел…после этого. Мне безумно хочется разрыдаться, но я не могу. В мозгу намертво впечатались его слова – «не плачь, не люблю этого». Он не любит, чтобы жертва плакала. Мне становится интересно – а единственная ли я его жертва? Или были другие?

Поднимаюсь с пола и сажусь. Вокруг меня клетка. Я за решеткой, на полу только один старый потрепанный матрац и миска с едой. Боже, меня тянет блевать оттого, что я вижу в ней. Я поднимаюсь, превозмогая ужасную боль в костях и мышцах. Приподнимаю свой бордовый блейзер и вижу огромный синяк во весь живот. Он буквально отливает всеми цветами радуги. Дотрагиваюсь пальцем и ойкаю. Как больно. Нога, на которую я опираюсь, тоже болит, и я еле-еле подхожу к решетке. Смотрю на дверь напротив и жду, когда он войдет. Я слышу его шаги, но не понимаю, откуда точно они доносятся. Наконец, дверь открывается – только другая, слева от меня. Я поворачиваюсь на звук и вижу Грега. Он несет мне ветку винограда и три банана. Подходит к клетке, открывает ее ключом и входит. Я пячусь назад, в страхе, что он снова станет колотить меня. Но этого не происходит. Он улыбается мне.

- Прости, я не хотел, чтобы так вышло, - говорит он, складывая фрукты на матрац, - Поешь.

Я мотаю головой и тут же вспоминаю другие его слова – «Нет - плохое слово. Запомни его, как запретное. Поняла? Если я слышу от тебя это слово – тебе больно». Грег смотрит на меня из-под опущенных ресниц и качает головой следом за мной.

- Я говорил тебе, что с тобой будет, если ты говоришь мне «нет»?

- Прости, - автоматически вырывается у меня, и я вжимаюсь в стены клетки, как затравленный кролик, - Пожалуйста, прости меня. Я не хотела…