Песнь Легиона

Дверь тихо звякнула колокольчиком. Кто-то взял его за голову одной рукой, вслед за чем быстрым движением нож вошёл снизу через челюсть, задевая горло, прошёл доверху, пробивая черепушку. Он уснул. Номер шестьдесят.

Прошло десять секунд.

В зале было несколько десятков компьютеров, одна касса и один столик админа. Сейчас здесь был один мёртвый охранник и три посетителя, два из которых сидели спиной ко входу. Столик админа и касса пустовали.

Мощный удар кастетом привёл к тому, что позвоночник не выдержал, три шейных позвонка треснули и сместились. Игрок почему-то не ощутил боли, просто он перестал чувствовать тело ниже шеи. В глазах стало быстро мутнеть, пропало дыхание. Номер шестьдесят один.

— А-а-а-а-а!!! — протяжно заорал Легион, швыряя тяжёлый монитор в следующую жертву. Удар пришёлся точно по голове, монитор раскололся, геймер упал. Номер шестьдесят два.

Последний из игроков сделал попытку к бегству. Он вскочил и стал испуганно мотать головой: он не понимал, что произошло, кто этот человек, почему кричали, а также, почему его напарники лежат на полу, причём один с разбитым монитором на голове.

Легион размахнулся табуреткой, держа её двумя руками. Табуретка была довольно старой с металлическим каркасом и отвинчивающимися ножками. В прыжке он обрушил её на спину беглецу. Потекла кровь, табуретка впилась острым углом ему под лопатку. Игрок свалился и замер.

Прошло три секунды.

Игрок расслабился, отдаваясь полностью своему болевшему телу, по которому разливалась такая непонятная боль настолько сильная и новая, что он не мог шевельнуться. Легион подошёл к нему и улыбнулся.

— До полного упокоения, — прошептал он, — спи.

С этими словами он размахнулся и ударил его скользящим ударом ногой по голове. Жертва застонала. Последовавший далее прицельный колющий удар ножкой табуретки по голове прикончил его. Номер шестьдесят три.

Чуть далее в углу было две двери, на одной из которых было написано «00» и она была закрыта на здоровенный висячий замок, а на второй было «000», снизу нарисована весёлая рожица. Он вошёл в эту комнату. За столом спал человек, а рядом с ним стояла пустая бутылка из-под водки.

Раздался звук удара и глухой звон. На пол посыпались осколки. Легион прислонил острый конец стекла ему к задней части шеи, как раз около позвоночника, и быстрым движением пропорол шею вертикально до стола. Сила была настолько велика, что стекло, ударившись о стол, хрустнуло и немного покрошилось. Человек дёрнулся и резко сел. Из шеи его струёй полилась кровь, рваная рана открывалась подобно второму рту. Через минуту он умер.

Номер шестьдесят четыре.

«Официант! Принесите мне коктейль! Помянем.»

Он задержался в этом клубе минут на пять только, чтобы затовариться некоторыми вещичками, обновить свой арсенал и подумать о вечном. Кое-что он оставил прямо здесь на полу, залитым кровью, кое-что взял с собой. Это была то ли шикарная подсобка, то ли вшивый кабинет директора этого заведения. Наряду с сейфом соседствовали швабры и вёдра.

Оставались считанные минуты до конца часа; он выскочил на улицу. Немного запачканные в ходе боёв подошвы оставляли чуть заметные следы. Он шёл мимо стоянки за забором в дом. Тут не было домофона, поэтому он прошёл легко, поднялся на десятый этаж лифтом и позвонил в дверь.

—= 05:00, 19 часов назад =-

— Чего ты ищешь?

— Смерти. В конечном итоге тех, кто её не ищет, она находит сама. Кому-то это может и нравится, не спорю, но я лучше сам найду её и загляну в её глаза. А до тех пор мне нечего страшиться.

Из-за двери сонный голос что-то пробурчал. Легион буркнул в ответ, и дверь отворилась. На пороге стоял улыбающийся паренёк.

— Оппаньки! — тихо воскликнул он. — Что это ты так рано?

Удар в челюсть заставил его замолчать и упасть. Ещё не коснувшись пола, он ощутил как что-то воткнулось ему в бедро. Жгучая боль, он закричал.

— Смотри, — прошипел Легион, показывая окровавленный нож, — это нож для чистки картофеля.

С этими словами он воткнул ему нож в солнечное сплетение и изо всех сил провернул. Парень кашлянул кровью, глотнул воздуха и упал в конвульсиях.

На крик выскочил мужчина лет сорока, небритый и в тапочках на босу ногу.

«Занятно, что-то мне это уже напоминает,»

Оттолкнувшись правой ногой от стены, он отлетел влево, делая отмашку тем же ножом. Нож воткнулся по самую рукоять в таз мужчине, пропарывая его тело влево и вверх, пока полностью не вышел. Кишки вывалились у него из брюха как сосиски, связанные верёвочкой. Такие скользкие и мягкие. Номер шестьдесят пять.

Изнутри послышался приглушённый визг. Там на кровати, накрывшись с головой одеялом, сидела женщина и дрожала. Он взял валяющийся на полу толстый пакет и откинул одеяло. Она боялась его, она чувствовала приближение конца.

Ударом в живот он заставил её согнуться, накинул на голову пакет и сжал пальцы вокруг её шеи. Она сучила руками, пыталась оттолкнуть его, ударить, но это не получалось. Он слышал её учащённое сердцебиение сквозь полиэтилен. Она затихла через пару минут.

Номер шестьдесят шесть.

— Твои родители, — сказал он ещё живому пареньку, складывая трупы кучкой.

По балкону он влез в квартиру рядом. Здесь играла тихая музыка, и лился приятный тусклый свет. На столе в гостиной стояли камеры с открытыми лотками для кассет. Из ванной комнаты доносился плеск воды. Там стояли два очень щуплых мужчины в домашних халатах. Они стояли спиной к двери, рассматривая проявленную плёнку. Один из них, тот что левее, вдруг ощутил руки, резко обвившие его голову. Рывок в сторону, его голова с хрустом повернулась назад, чуть не совершив полный оборот. Номер шестьдесят семь.

Второй не успел понять, что произошло. Легион быстро и точно ткнул ему в глаза пальцами. Тот отшатнулся, хватаясь за глаза. Из-под ладоней брызнула мутная жидкость, он поскользнулся и упал. В падении он ударился головой об угол стиральной машины и умер. Номер шестьдесят восемь.

Через минуту.

В большей комнате сидели две девочки и один мальчик. Всем не более десяти лет от роду. Вся комната была обклеена фотографиями голых детей.

«Я не судья и не палач, не мне их судить и не мне приводить приговор в исполнение. Однако ж, они не могут развращать детей, лишая их шанса выжить.»

Он подошёл к одной из девочек и посмотрел ей в глаза. Кажется, она улыбнулась. Потом она достала откуда-то кляп, сама сунула его себе в рот и пошла в гостиную. Он молча проследовал за ней. Там он схватил её рукой за шею, толщина шеи позволяла это, открыл дверь балкона, поднял её, задыхающуюся, над головой, и швырнул вниз. Номер шестьдесят девять.

Быстро вернувшись к детям, он подошёл к сидевшему на корточках мальчугану, слегка приподнял его подбородок, и почти без размаха вжал ему шило промеж глаз почти до рукояти. Номер семьдесят.

Девочка смотрела на то как повалился паренёк, словно мешок с картошкой, безвольно и тихо. Глаза его были открыты, из-под шила слабо вытекала капелька крови. От удивления она открыла рот. Легион схватил её за челюсть, и стал разжимать её наподобие как разжимают капканы. Она пыталась отбиться, но не имела достаточно сил.

Через секунду напряжения раздался треск как от разрываемой материи. Словно в замедленном темпе нижняя челюсть оторвалась и полетела в сторону по хитрой дуге. Брызнула кровь. Девочка неестественно откинула назад голову, развернулась и упала, трясясь в конвульсиях. Номер семьдесят один.

«В некотором роде они правы, поэтому я не буду давать оценку их действиям. Каждый крутится, как может, а остальное — выдумки.»

Он вышел тем же путём, что и вошёл — через балкон по карнизам, рискуя упасть. Дождь сделал железки скользкими и опасными. Его друг всё ещё лежал полуживой в коридоре.

Несомненно, его крик слышали соседи, которые проснулись и теперь наблюдали за ним через глазок. На их удивление из дверей вывалился залитый кровью парень — их сосед, и начал что-то шипеть. Они открыли дверь, решив помочь. В квартире жили два брата, снимали на двоих. У одного из них была девушка, они были обручены, но сейчас её тут не было.