Ангел-истребитель

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я задал ему массу вопросов, но дата рождения как-то не всплыла в разговоре. Зато всплыло множество других интересных подробностей.

ПАТРОН: Если ты надеялся, что я испугаюсь, то ошибся в расчетах. Эд не мог бы рассказать ничего такого, чего не знал сам... а о Злобном Джордже ему почти ничего не было известно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Но о нем знаю я. Ведь это ты убил ту девушку на кассете.

ПАТРОН: Ну разумеется. Потому что Рыжий Эд за всю свою жизнь и мухи не обидел. И вряд ли уже обидит, как я подозреваю. Ты ведь уже покончил с ним, не так ли? Строго говоря, он стал первой безвинной жертвой твоих рук... Интересно, что ты чувствуешь по этому поводу?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Превосходство. Мне известно больше, чем тебе. Рыжему Эду далеко за сорок. За последние четыре года он убил шесть женщин в штате Айдахо... И знаешь, еще что? У него прекрасная орфография. Кстати говоря, он нечто вроде компьютерного гения. За монитором он вытворяет потрясающие вещи. Я даже не подозревал, что такое возможно.

ПАТРОН: Джек, Джек... Какая нелепая ложь. Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты с самого начала подозревал, что за Рыжим Эдом стою я, собственной персоной. Догадаться было совсем не сложно... но ты не хотел догадываться. Правда, Джек? Тебе был нужен предлог, чтобы выместить на ком-то все, что накапливалось в тебе на протяжении этих наших сеансов связи. Но я почти уверен, что замена оказалась никудышной. Прости, Джек... Я просто тебе не верю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Еще поверишь.

Впервые Джек первым разорвал связь. Какое-то время он неподвижно сидел, угрюмо глядя на экран, а затем с размаху ударил кулаком в стену.

– Сукин ты сын, – простонал он.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Фиона Стэдмен крутнулась вокруг своей оси, проказливо улыбаясь.

– Ну, дядя Рик? – спросила она. – Что ты об этом думаешь?

Рик Стэдмен внимательно оглядел племянницу. На ней был наряд, который она сделала своими руками: платье до пят из черной кисеи с вышитыми серебром фазами луны и со свободными, в восточном стиле, рукавами. На шее Фионы висел кулон, изображавший полную луну, а волосы украшала тиара из звезд. Дополняли наряд сандалии со сложной черной шнуровкой, завязанной на икрах.

– Думаю, ты разобьешь немало сердец, – со смешком признал Рик.

– Ты меня научишь? – фыркнула Фиона.

– Я? Да я в этом ни ухом, ни рылом, – бесстрастно ответил он. Прихлебнул кофе и глубокомысленно потрепал Руфуса, который, выгнувшись от удовольствия, изо всех сил пытался слизнуть кожу с руки Рика.

– Ну, мне так не кажется, – сказала Фиона, плюхаясь на тахту рядом с ним. Руфус приготовился прыгнуть к ней на колени, но Рик перехватил щенка.

– А ну тихо, чучело мохнатое, – сказал он. – Сдается мне, она тебя придушит, если ты помнешь ей платье.

– Мама говорит, ты теперь встречаешься с какой-то блондинкой, – сказала Фиона. – Что случилось с Софией? Или она просто перекрасила волосы?

– Э... мы с Софией теперь просто дружим, – сказал Рик. – Но ты права, у меня и правда новая подружка. Ее зовут Эмбер.

– Подружка? Подружка? Это слово я слышу впервые с тех пор, как тебя кинула Злючка.

Рык вздохнул.

– Ее звали Карен. Так ее и называй.

– Ну, а для меня она была и останется Злючкой. Лучше расскажи мне об Эмбер.

– Ей двадцать пять, изучает в колледже литературу, обожает играть в дурацкий трик-трак. И еще, она очень милая.

– Вроде подходит... А далеко идущие планы?

– Как обычно, знаешь ли: брак, трое детей, мировое господство. Научные эксперименты в гараже, переезд в страну, не высылающую беглых преступников.

– Отлично. Счастье найдет тебя на юге Ботсваны.

– Между прочим, – с неохотой признал Рик, – мы и впрямь подумываем о путешествии. Может, махнем летом в Азию.

– Этим летом?

– Знаю, вроде как рановато... но Эмбер мне действительно нравится. Я приведу ее знакомиться, сама увидишь.

Фиона сузила глаза, но все же улыбнулась.

– Ладно уж, езжайте. Если, конечно, она получит от меня штамп «Одобряю».

– А ты? Как дела на личном фронте?

Фиона со стоном рухнула на тахту.

– Лучше не спрашивай. Мне до того хочется свиданий, что я начинаю выдумывать поклонников. Вчера даже смогла убедить себя, что за мной следят.

– Что еще за новости? – нахмурился Рик.

– Ох, да не беспокойся ты. Просто машина ехала медленно, кто-то искал нужный дом. Сам знаешь, какое богатое у меня воображение.

– А как же. Учти, у нас это наследственное. Кстати говоря... я ведь пришел показать кое-что.

Фиона подскочила на тахте, глаза ее широко распахнулись.

– Что? Ты закончил костюм? Наконец-то!

– Ну, я еще не уверен, закончил ли...

Фиона закатила глаза:

– Художники. «Ничего нельзя закончить...»

– «...Можно только прекратить работу». Да, знаю. Но костюм уже вполне годится для демонстрации на публике.

– Ха-ха! – вскричала Фиона. – Я знала, что ты прячешь в той большой, звякающей сумке! Вытаскивай!

– Ну уж дудки, – сказал Рик. – Ты увидишь его во всей красе. Жди тут, я сейчас его надену. Займет пару минут.

– Давай быстрее!

Вновь усевшись, Фиона подтянула под себя ноги. Руфус прыгал рядышком, но улегся, когда она дала ему команду.

– Ну что, Руфус? – сказала Фиона щенку. – Как думаешь, что там за костюм? Что-то классное, разумеется...

Руфус жадно дышал, высунув язык. Она чесала ему за ухом и ждала.

Когда ее дядя вошел в дверь, она лишь прошептала:

– Ого.

Наряд Рика явно основывался на костюме римского центуриона и состоял из блестящей кирасы, короткой тоги и шлема с гребнем, но был сделан из необычных материалов. Нагрудник кирасы выстилали кусочки цветного стекла, образующие рисунок: солнце с расходящимися от него лучами. Тога была скроена из такого же тонкого материала, которым воспользовалась Фиона; на глубоком синем фоне улыбались вышитые солнечные диски. Шлем был бронзовым, с прикрывавшей лицо блестящей маской и с индейским гребнем из алых и желтых перьев, изображавших языки пламени. На черных кожаных перчатках, как и на сапогах, до колена, были нашиты отполированные бронзовые пластинки.

– Да здравствует бог Солнца, самый прикольный бог на свете! Ра, Ра, Ра! – воскликнул Рик приглушенным маской голосом.

Вскочив с тахты, Фиона обняла его. Руфус принялся лаять.

– Это будет мой самый лучший Хэллоуин! – сказала она.

Глава 14

ПАТРОН: Завтра Хэллоуин, Джек. Мне еще не доводилось убивать на Хэллоуин. Чуточку слишком очевидно, не находишь? Чересчур прямолинейно, по-голливудски. Праздник и без того посвящен смерти, так что использовать мои таланты, лишний раз увязывая с нею этот день, кажется ненужной тратой сил.

Но этот день бросает мне вызов.

Хэллоуин высмеивает смерть. Люди обряжают ее в глупые тряпки, душат детьми и сладостями. Изображают страх, чтобы потом посмеяться, вдоволь навизжавшись от притворного ужаса. Осторожно заглядывают в бездну, чтобы затем плюнуть в нее. В этом смысле Хэллоуин – такой же целомудренный праздник, как и все прочие, а может, и самый невинный.

И конечно же, на Хэллоуин все надевают маски. Маски, за которыми можно спрятаться. Маски, которые изображают истинное лицо человека. Полагаю, ни один другой праздник не насыщен искусством до такой степени. Сколько творческих усилий люди вкладывают в Пасху, Четвертое июля, день святого Патрика? Не слишком много. Эти праздники основаны в первую очередь на традициях, на следовании ритуалам... но очень немногие два года подряд наряжаются на Хэллоуин в один и тот же костюм.