Кровавая графиня

— Пропали! — всхлипывали служанки.

Напрасно ломала голову Алжбета Батори, ища способ, как бы выбраться из застенка. Ничего придумать она не могла.

Взрывы радости в мрачном коридоре

Меж тем как Алжбета Батори и ее служанки отчаянно ломились в запертую дверь, мужчина в маске нес Маришу Шутовскую по темному коридору.

Девушка сама не могла объяснить себе, почему на руках таинственного спасителя она чувствует себя в полной безопасности, почему сердце ее успокоилось и нет в нем никакого страха. И почему ей так хочется, чтобы этот путь длился бесконечно и руки незнакомца, с такой нежностью несущие ее, никогда не опустили на землю.

Он нес ее молча, молчала и она, хотя ее одолевало желание спросить, кто же он, ее спаситель.

Наконец мужчина остановился и бережно опустил ее на пол. Они стояли друг против друга, и факел освещал их фигуры.

— Кто вы? — Она так и не сумела превозмочь свое любопытство.

Незнакомец сорвал маску, и в зыбком свете открылось его улыбавшееся лицо. Она смотрела на него во все глаза, словно видела призрак, лицо ее озарилось внезапной радостью, сердце заухало в груди.

Подземный коридор, тайный путь злодеяний, никогда не был свидетелем такого взрыва радости и счастья.

— Я уже оплакивала тебя мертвого, а ты живой! Живой! — сияла она. Поцелуи и вправду убеждали ее, что он жив.

Вдруг она испуганно вскинулась.

Они стояли в том месте, где коридор разветвлялся на три направления. По одному из них шел человек с фонарем.

— Не бойся, Маришка, это друг, с которым мы условились здесь встретиться, — успокоил ее Ян Калина. — Да и будь это недруг, я чувствую в себе столько сил, что мог бы защитить тебя от злобы всего мира!

Успокоенная, она прижалась к нему, обняла, словно желала раствориться в этом объятии.

— Мы уже никогда не расстанемся! Повсюду, куда бы я ни пошел, ты будешь со мной, а если над нами нависнет опасность, я укрою тебя!

Мариша нахмурилась.

— Больше всего на свете я мечтаю остаться с тобой. Но в счастье мы не должны забывать о других. Я не могу уйти с тобой.

— Почему? — удивился Ян Калина.

— Что стало бы с твоей матерью, если бы она потеряла меня, единственное утешение и опору?

На этот вопрос он не нашел ответа. За него ответил приближавшийся друг:

— О матери не тревожьтесь, невеста твоя не должна за нее беспокоиться. Никто не сможет над ней издеваться, поскольку в Чахтицы она не вернется до тех пор, пока эта кровопийца не будет обезврежена. Она под защитой Андрея Дрозда и его товарищей. Вавро вырвал ее из рук чахтицкой госпожи и отвез в лес.

— Вавро — замечательный парень! — восхищенно заметил Ян Калина.

— Смотря для кого, — заметил друг и ощупал голову. — Эта шишка — его подарок.

Калина рассмеялся, Мариша с любопытством оглядела его приятеля.

— Это Павел Ледерер, — ответил Калина на ее немой вопрос, — и хочу опять просить у него прощения за то, что посчитал его предателем. Это он спас меня от виселицы и помог спасти тебя.

Павел Ледерер коротко рассказал, какие муки терзали его весь вчерашний день и ночь.

Разве он способен на предательство? Эту опасную игру он затеял только ради того, чтобы заслужить доверие Фицко и хозяйки замка.

— Еще в тот вечер под Частковцами, когда мы пленили тебя, меня охватило чувство отчаяния, — рассказывал он. — Я видел, как вся эта свора безжалостно расправляется с тобой, и сердце у меня разрывалось. Больше всего я боялся, как бы кто-нибудь из них не ранил тебя смертельно. Потому-то я и поспешил помочь им связать тебя. А ты с первой минуты считал меня предателем…

— Я бы отдал полжизни, лишь бы в тебе не разочароваться! — прочувствованно сказал Ян Калина.

— Но то, что случилось потом, перечеркнуло мои расчеты, — продолжал Ледерер. — Я рассчитывал на то, что тебя бросят в темницу и оставят там до утра. И собирался найти тебя и освободить. Но когда чахтицкая госпожа сразу же приговорила тебя и еще заставила меня раскалить клещи, я чуть было не рехнулся. Уверенность покинула меня, ни смелости, ни надежды не осталось. Я считал тебя уже погибшим, а себя — ни к чему не пригодным.

— Я тоже подводил итоги жизни, — прервал его Ян Калина с улыбкой, и Мариша прижалась к нему, — я видел себя уже на виселице.

— В иные минуты отчаяния, — продолжал Павел Ледерер, — я думал о побеге. Хотел уведомить Андрея Дрозда, что тебе грозит, по боялся и за него, ведь, чтобы освободить тебя, ему пришлось бы одолеть великую силу. К счастью, все благополучно кончилось.

— А чем кончился бой под градом? — спросил Калина, — когда Ледерер пришел освободить его, битва только началась.

Павел описал ему бой и все, что произошло во дворе замка, затем сказал:

— Мы слишком задержались. Пора в путь! Скажи, Ян, ты хорошо запер дверь, через которую бежал с невестой из застенка?

Ян успокоил его.

— А я крепко-накрепко запер другой выход, — смеялся Ледерер, — так крепко, что освободить их могу один я.

— И ты это сделаешь? — полюбопытствовала Мариша.

— Конечно, — с улыбкой ответил он. — И чахтицкая госпожа со всей ее челядью будут мне слепо доверять.

— Успеха тебе! — воскликнул Ян Калина. — Сдается мне, что ты решил стать освободителем по профессии.

— А мне сдается, что сие ремесло и тебе по душе, — пошутил Павел Ледерер. — Даже опережаешь меня. Выхватываешь у меня из-под носа такое чудо, как твоя невеста, а мне только и остается, что освобождать этих ведьм.

Все рассмеялись, и веселее всех Мариша: она чувствовала, что после ночных страданий на пороге смерти она возвращается в иную жизнь, в которой есть место и светлой радости.

— Янко, я так счастлива! — воскликнула она и горячо прижалась к нему.

Павел Ледерер растроганно смотрел на них: их счастье согревало его, хотя при этом сердце отзывалось печалью — он не мог не подумать о Барборе Репашовой.

— Ну пошли, пошли, — торопил он их. — Перед нами два пути. Один ведет к граду, другой — к тайному выходу под град. Пойдемте лучше вторым путем. Еще очень рано, поля пусты, на дорогах ни души. Пока гайдуки и пандуры отдыхают, вы без всякого риска окажетесь в безопасном месте, которое станет вашим убежищем, покуда вы не встретитесь с Андреем Дроздом и его ребятами. А я у выхода из коридора немедля распрощаюсь с вами и поспешу в замок, чтобы мое отсутствие не вызвало подозрений.

— Нет, Павел, давай попрощаемся прямо здесь, — предложил Ян Калина.

Павел Ледерер недоуменно уставился на него.

— Мы должны думать не только о близком спасении, но и о нелегких испытаниях в будущем. После неудач, постигших Алжбету Батори в борьбе с нами, она — уверен — запродаст душу хоть самому дьяволу. Вот почему нам надо продумать свои шаги, чтобы нас не застигли врасплох, коль мы не в силах помериться со злодеями силой. Раздумывая над этим, я все чаще мысленно обращаюсь к граду. Надо заглянуть туда и осмотреться. Так что пробудем в нем до вечера, а как стемнеет — уйдем.

— Как бы это не обернулось для вас бедой! — засомневался Павел Ледерер. — Не забывай, что ты не один, с тобой — невеста!

— В граде она будет в безопасности, — улыбнулся Ян Калина. — Там живет кастелян Микулаш Лошонский с горсткой слуг. Когда-то он очень любил меня, надеюсь, все еще не забыл и будет рад моему приходу. А если и нет, так не составит труда запереть старика в его обсерватории, а со слугами уж как-нибудь справлюсь. Мы с Маришей захватим град. Без оружия и крови мы можем стать хозяевами твердыни, из-под стен которой недруги всегда уходили несолоно хлебавши.

Павел Ледерер, успокоенный, пожал руку приятелю и его невесте.

— И все же, Янко, — сказал он на прощание, — дабы знать наверняка, что с вами ничего не случилось и не требуется моя помощь, в полдень, как только зазвонят чахтицкие колокола, разожгите в граде огонь в камине — пусть дым поднимается высоко в небо. Если увижу дым, значит, все ладно. А не увижу — будьте уверены: прибегу к вам на помощь!

Ян Калина и Мариша Шутовская, освещая себе путь факелом, шли по коридору, ведущему к граду. Они держались за руки и были веселы, словно шли не тропой злодейства, а по расцветшему лугу.