Детектив США. Выпуск 9

Шериф сказал:

— Садись, Лэм. Садись и успокойся. Не впадай в отчаяние. В конце концов, если ты расскажешь нам все, что знаешь, ты облегчишь себе душу, и тебе будет гораздо лучше. Итак, где ты взял пистолет?

— Это уже из другой оперы, — сказал я.

— Знаю, Дональд, но уж если ты начал рассказывать, рассказывай все. Если ты облегчишь свою душу лишь наполовину, это тебе не поможет.

— Пушку мне дал Билл Кануэтер, — сказал я.

— Кто такой Билл Кануэтер?

— Мой знакомец еще по востоку.

— Какому востоку?

— По Канзас-Сити.

Во вновь возникшей тишине я услышал, как заместитель окружного прокурора глубоко вздохнул.

— Где ты в последний раз видел Кануэтера? — спросил он.

— На его малине на Уиллоубай-драйв.

— Номер дома помнишь?

— Вроде бы девятьсот семь. Там у него обреталась целая шайка.

— Кого-нибудь знаете?

— Да, Фреда, — ответил я, — но крутых ребят там и без него хватает.

— И он дал тебе пистолет?

— Да, когда я решил, что останусь на ночь в комнате Альмы, то понял, что мне необходимо какое-то средство защиты. Я не настолько крепок физически, чтобы защитить девушку кулаками. Я попытался было выпросить пушку у миссис Кул, но она только посмеялась надо мной. Тогда я и обратился к Кануэтеру. Рассказал ему все начистоту, и он сказал мне:

— Черт возьми, Дональд, ты знаешь, где найти меня. Все мое — твое.

— Где Кануэтер взял пистолет? — спросил заместитель окружного прокурора.

— Там была еще его жена, — ответил я. — Он называет ее малышкой. Он позвал ее, чтобы она… как бы это вам объяснить, ну, помогла проанализировать ситуацию, что ли. Наверно, зря я рассказал вам все это о Кануэтере. Разве важно, где я взял пушку?

— Ты познакомился с Кануэтером еще в Канзас-Сити?

— Да.

— Чем он там занимался?

Я посмотрел на них исподлобья и сказал:

— Я вам уже сказал, что о Кануэтере мы говорить не будем. Я говорю о себе и о Моргане Бирксе. Думаю, вам и так все об этом известно, если нет, свяжитесь со своими людьми в Калифорнии, они вам расскажут.

— Нам все известно, — сказал заместитель шерифа. — Газеты только об этом и писали. Предполагалось, что его убила эта девушка.

— Да, я знаю, — сказал я. — Она взяла ответственность на себя. Я не должен был позволять ей делать это.

— Нас очень интересует этот пистолет, — сказал шериф.

— Почему?

— Когда ты получил его?

— Уже вечером, накануне убийства.

— Где?

— Ну, я сказал Кануэтеру, нужна, мол, пушка, и он пообещал достать. Спросил только, где меня можно найти. Я ответил, что собираюсь снять номер в гостинице «Перкинс», что зарегистрируюсь под именем Дональда Хелфорта. Тогда он сказал, что пушку мне доставят прямо в гостиницу.

— Там и получил этот пистолет?

— Да.

— Кто был с тобой вместе в гостиничном номере, Дональд?

— Альма Хантер. Она зарегистрировалась вместе со мной. Если мне не изменяет память, в шестьсот двадцатом номере.

— А кто принес пистолет?

— Парень по имени Джерри Уэгли. Вообще-то он работал в гостинице старшим рассыльным, но я думаю, что на самом деле он был человеком Кануэтера. Мне кажется, Кануэтер специально устроил его на эту должность.

Шериф сказал:

— Если ты сможешь доказать это, Дональд, ты окажешь нам большую помощь.

— Доказать что?

— Что касается твоей пушки, так за ней тянется кровавый след. Из нее в Канзас-Сити было совершено убийство.

— В Канзас-Сити?

— Да.

— Когда?

— Два месяца назад.

— Час от часу не легче! — воскликнул я.

— Ты сможешь доказать, что получил этот пистолет от Джерри Уэгли?

— Конечно, почему нет. Кануэтер не будет отрицать, что дал мне пушку. Хотя, может быть, и будет, если она еще не остыла. Но, может быть, он об этом не знал?

— Если пушка принадлежала ему, он должен был об этом знать.

— По его просьбе пушку для меня достал Джерри Уэгли.

— Ты можешь дать нам слово, что это так? — спросил шериф.

— Вы можете обойтись и без моего слова. Я могу сказать вам, где я находился два месяца тому назад. Меня и близко от Канзас-Сити не было. Более того, могу вам сказать, что Уэгли принес мне не только пушку, но и коробку патронов. Я зарядил магазин, а коробку с оставшимися патронами запихнул поглубже в ящик комода в шестьсот двадцатом номере гостиницы «Перкинс». Вы можете обыскать комнату и найти патроны.

— И ты зарегистрировался там под именем Дональда Хелфорта?

— Да.

— И не передавал пистолет Альме Хантер?

— Да нет же, черт подери. Ей он был ни к чему. От нее требовалось только одно — спать. Ее охрану я брал на себя.

Шериф сказал:

— Да, Дональд, тебе везет: из огня да в полымя. Теперь я обязан посадить тебя в камеру и сообщить в Калифорнию, что ты у меня.

— Я убил его случайно, надо было защищаться.

— Он убегал от тебя, да?

— Наверно, да, но вы ведь знаете, как бывает в таких случаях. Находился в состоянии аффекта. Я видел, что он вроде бы хотел бежать, но точно определить в темноте, да в такую минуту, что он там хочет сделать, сами понимаете, было практически невозможно. Мне показалось, что он пытается выхватить пушку. Впрочем, не знаю. Наверно, я просто был крайне возбужден.

Шериф сказал:

— Пойдем, Дональд, я отведу тебя вниз, а потом тебя отвезут в тюрьму. Постараюсь сделать так, чтобы тебе там было удобно. Позвоню коллегам в Калифорнию, чтобы они побыстрей приехали за тобой.

— Мне опять придется возвращаться в Калифорнию?

— Разумеется.

— Не хочется ехать в такую жару через эту пустыню.

— Да, да, понимаю тебя. Но, думаю, они повезут тебя ночью.

— Адвоката можно вызвать?

— Да чем он тебе поможет?

— Не знаю. Но хотелось бы с ним поговорить.

Шериф сказал:

— Вот что я тебе скажу, Дональд. Самое лучшее в твоем положении — это подписать отказ от экстрадиции, вернуться в Калифорнию и рассказать обо всем по-честному.

Я покачал головой.

— Не буду я ничего подписывать.

— Ладно, Дональд, тебе видней. А теперь пошли в камеру. Сам понимаешь: порядок есть порядок.

Глава 12

Тюремная постель была жесткой, матрас — тощий, а холод такой, что ночью меня пробирало до костей. Я лежал, дрожал и ждал.

Где-то совсем рядом разговаривал сам с собой пьяный, он все бубнил и бубнил какую-то несуразицу. В соседней камере мирно похрапывал автомобильный вор. Должно быть, была уже полночь. Я заставил себя вспоминать ту жару, которая сопровождала нас, когда мы ехали по пустыне. Но мысли о жаре не согревали. Тогда я стал думать об Альме…

В дальнем конце коридора загромыхала дверная задвижка, потом послышались тихие голоса и шум приближающихся шагов. Внизу, в служебном кабинете, скрипнули о цементный пол ножки стула. Я услышал, как чиркнули спичкой, потом заговорили, но разобрать о чем, было нельзя. Хлопнула дверь, и все смолкло.

Минут через пять в конце коридора снова послышались шаги. Дверь камеры открылась, и возникший на пороге охранник сказал:

— Поднимайтесь, Лэм. Вас вызывают.

— Я хочу спать.

— Ничего не поделаешь, придется идти.

Я встал с кровати. Из-за холода я так и не снял с себя одежды, поэтому был готов без сборов.

Охранник сказал:

— Следуйте за мной. Не заставляйте их ждать. Поживей.

Я последовал за ним. В кабинете меня ждали окружной прокурор, шериф, заместитель окружного прокурора, стенографист и два полицейских из Лос-Анджелеса. В центре комнаты стоял стул, на него была направлена ярко светившая настольная лампа. Шериф сказал:

— Этот стул для тебя, Дональд. Садись.

— Свет слишком яркий.

— Ничего, скоро привыкнешь. Надо, чтобы твое лицо было хорошо видно каждому из нас.

— Но разве для этого нужно, чтобы мои глаза истекли слезой?

— Если будешь говорить правду, Дональд, нам не придется очень уже внимательно следить за выражением твоего лица, чтобы не прозевать, когда ты начнешь врать, но если будешь врать, как врал раньше, то нам придется последить за тобой куда тщательней, — во все глаза, так сказать.