Детектив США. Выпуск 9

— Я хотел сказать, что пойду решительно на все, что возьму всю вину на себя, явлюсь с повинной. Я заявлю полиции, что это я застрелил его, но сделаю это нетрадиционным образом.

— Но, Дональд, — они же повесят тебя, — сказала она.

— Не повесят.

— Но, Дональд, ты не сможешь, у тебя не хватит духу, ты расхочешь… нет-нет, ты не сможешь!

— Или будем терять время на пустые препирательства, — сказал я, — или будем действовать. Легавые не увезли тебя с собой только потому, что не могли предъявить тебе пока прямых улик. Но хороший юрист расколет тебя в два счета, не успеешь и глазом моргнуть. Вот они и решили подержать тебя пока на веревочке подлинней и посмотреть, как ты сама себя будешь на ней вешать. Кроме того, они надеются, что в сети попадет и другая рыба. Как только они вернутся к себе в управление и отчитаются начальству, квартиру тут же обложат, причем так, что если бы отсюда попытался выползти даже таракан, его бы немедленно отловили и отправили на медицинскую и прочую экспертизу. Ты этого дожидаешься, что ли?

— Конечно, нет.

— Ну и мне такая перспектива не улыбается, поэтому я хотел бы уйти отсюда прежде, чем у дома появятся посты, то есть незамедлительно.

Я двинулся к двери.

— Сколько тебе нужно, Дональд?

— Три тысячи долларов.

— Три чего?

— Тысячи, — сказал я. — Три куска. Прямо сейчас.

— Дональд, а ты не свихнулся случаем?

— А ты ведешь себя так, точно у тебя кровля прохудилась, — сказал я. — Я предоставляю тебе возможность совершенно бескровно закончить эту партию. Другой возможности у тебя уже не будет. Так как — воспользуешься ею или нет?

— А где гарантии, что ты меня не подведешь? — спросила она.

Вытерев помаду со своих губ, я ответил:

— Вот этого я не знаю.

— Меня много раз предавали мужчины, которым я верила.

— Сколько денег отложил Морган в банковские сейфы? — спросил я.

— Ничего он не откладывал.

— Вклады он вносил на твое имя. Очень скоро полиция докопается до них.

Она рассмеялась и спросила:

— Неужели я похожа на новорожденное дитятко?

— Вероятно, ты уже вычистила все сейфы и теперь, видимо, думаешь, какая ты все-таки необыкновенная умница. Но заметь: факт существования банковских сейфов следователь, как только ему станет известно о них, будет расценивать как серьезный мотив, который мог побудить тебя к убийству.

По ее глазам я определил, что она начинает осознавать, какая страшная опасность над ней нависла.

— И если те деньги ты держишь при себе, — продолжал я, — то ты просто сумасшедшая, потому что через какие-то минуты за каждым твоим движением начнут неотступно следить. Рано или поздно полицейские отвезут тебя в каталажку, и атлетичная, широкобедрая матрона снимет с тебя все твои хорошенькие тряпки и ощупает вдоль и поперек твое хорошенькое хрупкое тельце. А сыщики следственного отдела тем временем будут шмонать твою квартиру. Как тебе такая перспектива?

— Они не посмеют, Дональд!

— Еще как посмеют.

— Деньги я храню в нательном поясе.

— Сколько? — спросил я.

— Много.

— Не вздумай все закапывать, Сандра. Кое-что оставь в поясе, сотню или две, чтобы они не догадались, что ты их облапошила. Что касается остальных, то есть две возможности распорядиться ими. Либо доверить их мне, и я рвану с ними в какой-нибудь южный штат, либо разложить их по нескольким конвертам, адресовать кому-нибудь на собственное имя и опустить конверты в почтовый ящик. На что бы ты ни решилась, действовать нужно максимально оперативно.

На принятие решения ей понадобилось минут пять. В течение этого времени она неотрывно смотрела на меня, чуть наклонив голову набок. Я стоял не шелохнувшись. Ее глаза встретились с моими, и я выдержал ее взгляд. Она расстегнула сбоку на юбке пуговицы, и та спала на пол. Потом ей пришлось повозиться с застежками пояса. Впрочем, это был не пояс, а самый настоящий корсет для денег. Она сняла его с себя и протянула мне. Застегнуть корсет на себе мне не удалось, — он не сходился. Тогда я ослабил ремень и запихнул корсет себе под рубашку, после чего крепко-накрепко затянул ремень.

— Я как в беспамятстве. Не ведаю, что творю, — тихо проговорила она. — Я полностью отдаю свою судьбу в твои руки. И все, что у меня есть, тоже вверяю тебе.

— А я прошу тебя только об одном, — так же тихо сказал я, — не оставь в беде Альму, и тогда я не оставлю в беде тебя. Я делаю это ради нее.

— Разве не ради меня? — удивленно спросила она. При этом ее губы слегка вытянулись вперед и округлились.

— Нет, ради Альмы, — ответил я.

— Ах, Дональд, а я думала, это потому, что ты…

— Ладно, поразмышляешь над этим на досуге, — подытожил я, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

Я уже спускался по лестнице, когда она шумно отворила дверь и крикнула мне вдогонку:

— Вернись, Дональд!

Я во всю прыть рванул вниз. Она с воплями бежала за мной. Когда я выскочил в холл первого этажа, мой отрыв от нее составлял всего несколько шагов. Миновав на крейсерской скорости входную дверь, я выскочил на улицу. У подъезда стояла машина, в которой сидели двое мужчин. Но это были не те двое в штатском, что приходили к Сандре. По тому, как они выкатили на меня свои шары, когда я, как ошалелый, выскочил из дому, сразу стало ясно, что это за ребята.

Делая вид, что не замечаю их, я пробежал несколько метров по тротуару, резко распахнул дверцу автомобиля, одним махом впрыгнул внутрь, пригнулся, сколько мог, и сжался в комок, стараясь, чтобы моя голова ни на йоту не торчала в ветровом стекле.

Выскочив на улицу, Сандра стала вертеть головой во все стороны. Видя, что меня нигде нет, она пришла в состояние крайнего недоумения, что было хорошо заметно по ее лицу, затем побежала к перекрестку. Полицейские переглянулись. Один из них нехотя вылез из машины.

— Что-нибудь ищете? — крикнул он Сандре.

Она повернулась в его сторону и сразу сообразила, кто он такой.

— Мне послышалось, кто-то кричал: «Пожар!» — сказала она. — Что, и в самом деле где-то пожар?

— Ты, верно, бредишь, сестричка, — ответил ей полицейский.

К моему удивлению зажигание не было блокировано. Мотор задрожал и ожил.

Я выпрямился. И тут она меня увидела, но полицейский не сводил с нее глаз, и потому она была бессильна что-либо предпринять.

Я помахал ей рукой. Она сделала тот единственный ход, который в этой ситуации позволял ей не уронить свое женское достоинство. Дрожащими губами она сказала полицейскому:

— Я с утра ж-ж-жутко н-н-нервничаю. У м-м-меня м-м-мужа убили.

По фигуре полицейского я понял, что его враз покинуло напряжение.

— Да, это большое горе, — сказал он участливо. — Позвольте, я провожу вас!

Я отпустил газ и погнал машину прочь.

Глава 11

Я поселился в гостинице «Перкинс», зарегистрировавшись под именем Ринтон К. Уотсон из Кламат Фолз, штат Орегон. Сняв комнату с ванной, я попросил коридорного позвать ко мне на пару слов старшего рассыльного.

Лицо старшего рассыльного было заморожено дежурной ухмылкой показного радушия, столь характерной для сводников и сутенеров всех мастей и кровей. Я еще не вымолвил и слова, а он был уже уверен, что знает, о чем я его попрошу.

— Вы не тот, кто мне нужен, — сказал я.

— Я могу сделать для вас все тоже самое, что и любой другой рассыльный.

— Да нет, я не об этом. Я хочу повидать своего старого знакомца, можно сказать, друга.

— Как его зовут?

— Мне кажется, — сказал я, — что он изменил свое имя.

Он рассмеялся:

— Назовите мне его прежнее имя, быть может, я его знаю?

— Знали бы, если бы я вам его назвал.

Он оборвал свой неприятный смех.

— Всего нас трое. Дежурим по очереди.

— А живете здесь же, в гостинице?

— Я — да. У меня здесь комната в цоколе. Остальные живут в городе.

— Лет моему другу, — сказал я, — примерно двадцать пять, волосы густые, черные, растут чуть ли не от бровей, и так, знаете, клином к переносице. Нос короткий, как обрубленный. Глаза серые, со стальным отливом.