Воронцовский упырь

Как раз в это время Серега, Роман и несколько головорезов сидели в саду за шашлыками и дефицитной в ту пору водкой. Две машины подъехали к скромному деревенскому домику. «Это Федорчук», — шепнул Сереге Роман. «Давно мечтал познакомиться», — улыбнулся щербатым ртом Серега и снял с предохранителя свой «ПМ», который он теперь всегда носил в кармане брюк. Не давая Федорчуку сказать ни слова, Серега вскочил с места и пальнул выше голов прибывших.

Серегины головорезы вскочили с бревнышка, на котором сидели, и с шумом бросились на гостей. Драка была молчаливой и недолгой. Осрамившиеся гости уехали несолоно хлебавши, к тому же Серега с компанией побили стекла в их машинах. «Эй, Федорчук! — крикнул на дорожку Серега. — Еще раз тебя увижу — эта встреча будет для тебя последней! Понял, волк?»

Федорчук с подбитым глазом что-то проворчал в ответ, какую-то скрытую угрозу. Серега молнией бросился к нему и, схватив его за черные кудри, прижал голову к земле. «Хочешь, я тебе русскую баню устрою, вот в этом костре, падло? Назад!!! — дико заорал он встрепенувшимся, хотя и не очень активно, сопровождающим. — Бей его, Роман, что стоишь?» Роман в драке не участвовал, его помощь и не требовалась. Он подошел к Федорчуку и плюнул ему в лицо. «Уезжай, — тихо сказал он. — Только не верь ему — я тебя не уступлю. Ты — труп…» Федорчук, почувствовав, что брюки его мокры, уполз ужом в машину, и две тачки с разбитыми стеклами пустились в обратный путь.

Больше с Федорчуком им встречаться не доводилось, но Роман и заочно умудрялся вредить ему — естественно, в эпоху строительства капитализма Федорчук стал бизнесменом. И несладко ему пришлось.

А с Серегой они стали с тех пор неразлучны. Только ходки в зону были перерывами в их дружбе. Роман выполнял самые щекотливые поручения Заславского, ставшего со временем крупным авторитетом в уголовном мире. И все знали — если появляется Роман, жди беды. Тихий, маленького роста, скромный человечек был до невероятия жесток и беспощаден. Он мог убить, мог пытать, требуя денег или информации, мог не есть, не спать сутками ради дела, мог в любую минуту уехать куда нужно, мог сделать так, чтобы человек исчез тогда, когда необходимо, а потом так же внезапно появился…

В начале девяностых, когда стали свободно продаваться и покупаться квартиры, Роман приехал в свою бывшую квартиру, позвонил в дверь. Ему открыл какой-то здоровенный полупьяный мужик. За спиной его топталась кубышка-жена.

— Здравствуйте, — тихо сказал Роман. — У меня к вам дело.

— Что такое? Что за дела в такой час?

— Я прошу вас продать мне эту квартиру, — сказал Роман, проходя в комнату. Его поразило, что в квартире была та же старенькая мебель, их с Кариной мебель.

— Ты что, офигел? С какого рожна?

— Я плачу вам за нее пятьдесят тысяч долларов.

— Сколько?!

— Пятьдесят. За эти деньги вы купите себе трехкомнатную, и в лучшем районе. И вот еще что — на этом столе стояла фотография женщины в рамочке.

Где она?

Обалдевший мужик не знал, как на все это реагировать.

— Галь, ты фотографию здесь не видела?

— Какая фотография?! Милицию вызывай, Степ, это шантажист пришел.

— Милиция уже здесь, — улыбнулся Роман. — Вот они.

Он открыл дверь, и парочка увидела стоявших за нею пятерых головорезов.

— Не надо милиции, я думаю, — продолжал Роман. — А вот вам аванс. — И на глазах изумленных хозяев отсчитал пятнадцать тысяч долларов. Они и сотни-то никогда не держали в руках, хождение доллара только начиналось в стране.

— Ну, где фотография? — спросил Роман, протягивая им пачку денег без всякой расписки.

— Была, была фотография, такой красивой женщины, — захлопотала Галя. — А я ее убрала, чтобы дети не попортили, у нас двое — они спят там, в соседней комнате. Нам эту квартиру дали тогда, в восемьдесят втором, когда вас… извините…

Она полезла куда-то на антресоли и достала фотографию Карины. Аккуратно вытерла пыль с нее и протянула Роману.

— Пожалуйста, возьмите. Это жена ваша? Какая красивая…

Роман пристально поглядел на хлопотушку и сунул фотографию в карман.

— Тут вещички детские были и ваши; извините, мой Мишка детские вещички донашивал, а ваши мы выбросили, но они не очень-то новые, ничего там особенного не было. Часики, колечки, другое что ценное — это все милиция описала и забрала. Чтобы вы на нас не подумали. А мебель ваша вся цела. Сервант вот, диван, кресла, на детской кроватке мои спали, то дочка, потом сын. Мы вот купили только диван-кровать, тахту, стол письменный — это там, в детской…

— Все свое забирайте, мое оставьте. Я проверю.

И побыстрее давайте. Не тяните. Желательно, чтобы через месяц вы отсюда убрались. Найдете вариант — сообщите вот по этому телефону, вам подвезут деньги.

А залупнетесь, — он мрачно поглядел в глаза мужика, — плохо вам будет. Очень плохо… Всякие случаи бывают в Москве, газетки-то почитываете, как преступность окаянная разгулялась?

— Знаем, знаем, — защебетала кубышка. — Куда только милиция смотрит?

— Куда надо, туда и смотрит, — нравоучительно проговорил Роман. — Вас не спрашивает. Ваше дело — найти себе подходящий вариант, купить квартиру, а эту освободить, чтобы вами тут не воняло. Понятно? — Его голос приобрел зловещие нотки. — А? — даже прикрикнул он на тугодумов.

— Понятно, понятно…

— Все! — Он повернулся, распахнул дверь и, не закрывая ее, вышел. За ним, возвышаясь на две головы, проследовали пятеро мордоворотов.

Через месяц Роман въехал в свою квартиру. Он сделал ремонт, но очень своеобразный — оклеил все старыми обоями, такими, какие были у них с Кариной, купил в спальню такую же кровать, отыскав в комиссионке. А в большой комнате все и так оставалось, как было, только расставлено было по-другому. Он все расставил на старые места. И зажил, не покупая себе ни особняка, ни коттеджа. Ему было здесь хорошо, только тут он мог предаваться дорогим его сердцу воспоминаниям. Что он и делал. До поры до времени, пока…

…Роман выпил еще стакан чаю, потом принял лекарство от печени и лег спать. На сей раз он заснул быстро. Ему снилась женщина, и он не мог понять, кто это такая. То ли это была Карина, то ли другая. Она стояла в каком-то светлом, почти белом проходе и . звала его громким голосом. А он словно прилип к месту и не мог с него сдвинуться. К тому же он не знал, как ему называть эту женщину, то ли Карина, то ли…

Глава 6

Несколько дней потратил Константин Савельев для наведения справок о Романе Дергаче. Он выяснил, что первый раз Дергач сидел по сто четвертой статье за убийство водителя грузовика, задавившего его сына. В заключении, которое он отбывал в Джезказгане, вел себя тихо, работал, ни в какие дела не впрягался. Вернувшись на волю в восемьдесят пятом, остался без работы и жилья. Чем занимался после освобождения, было сплошным темным пятном. Но всплыл он снова в восемьдесят восьмом году, когда получил срок по сто сорок восьмой статье за вымогательство. Получил он тогда четыре года, полностью признавшись в своей вине и категорически отрицая, что у него были сообщники. Он вымогал крупную сумму денег у одного преуспевающего кооператора, приходил к нему всегда один и ответил за все один. Хотя было совершенно очевидно, что за спиной Дергача стоял кто-то очень влиятельный и могущественный, доказать ничего не удалось. Он утверждал, что пошел на это, чтобы поправить свои финансовые дела, находясь в крайне стесненном положении, снимая комнату, не имея постоянной работы. Вышел Дергач по болезни через два года. Интересным фактом было то, что он в девяносто втором году вселился в ту же квартиру, которую потерял после первой ходки. Третий срок Дергач получил опять по сто сорок восьмой статье, и дали ему тогда уже пять лет, но отсидел он только два с половиной, освободившись в девяносто пятом году. Вот, собственно, и все. Жил очень скромно, особняков не имел, разгульный образ жизни не вел, личного автомобиля у него и то не было.