Розыск

– Что у тебя стряслось? Бензин?

– Горючка-то пока есть, товарищ прапорщик, хотя и не больно густо… Тут похуже дело – ремень генератора лопнул! Видно, заводской дефект. То-то я смотрю – амперметр подзарядку не показывает! Вот оно в чем дело!

– Запасной есть?

– Нет, – покачал головой Максимов. – Но вы не волнуйтесь, товарищ прапорщик. В деревне достанем, от «ГАЗ-53» подходит!

– До Глухарной еще дотянуть надо! – недовольно возразил Волков. – Не на себе же твою «танкетку» тащить прикажешь!

– Дотянем! – сверкнул редкой белизны зубами никогда не унывающий Серега. – Я уже ремень медной проволокой сшил. Километров десять-пятнадцать, думаю, выдюжит! – успокаивал Олега сержант, усаживаясь за рычаги.

…До деревни все-таки не дотянули. Она уже виднелась с просеки, оставалось только пересечь небольшой увал, но моторы засбоили, и Максимов, прижав правый фрикцион, загнал транспортер в кусты.

Чертыхаясь, Олег вылез из кабины.

– К машине! – скомандовал он. – В одну шеренгу становись! Сержант Федоров! Проверить наличие оружия и снаряжения, доложить!

– Есть!

Последним из транспортера выпрыгнул прапорщик Загидуллин со своей огромной, чепрачной масти овчаркой. Он отстегнул от ошейника собаки карабин и весело крикнул:

– Гулять, Дик! Гулять!

Засидевшийся в тесноте кузова пес подпрыгнул от возбуждения и прыжками унесся в тайгу.

– Как настроение, чекисты? – спросил Волков у стоящих в строю солдат.

– Товарищ прапорщик! Оружие, боеприпасы, снаряжение в отделении налицо! – отрапортовал сержант Федоров. – Настроение бодрое! Шинели вот только надо бы в порядок привести – перемазались все как черти… – добавил он уже совсем не по-уставному.

– Загидуллин, давай-ка след тех двоих проработаем. Начинай с просеки, а то здесь почва твердая – видимых следов нет.

– Есть, командир!

Выбежав с просеки, Дик уверенно потащил инструктора в направлении деревни.

– Сержант Максимов и рядовой Сартания! Остаетесь для охраны транспортера и наблюдения за местностью. Связь со мной по радиостанции. Отдыхать пока запрещаю. Старший – сержант Максимов, – поставил задачу Волков. – Федоров, выдайте им одну «триста девяносто вторую» [6]. Остальные за мно-ой, бегго-ом, марш!

…До деревни оставалось метров восемьсот, как Дик неожиданно потерял след. Это произошло на поскотине, отгороженной от тайги жердевым забором и испещренной следами коровьих и овечьих копыт. Загидуллин сделал несколько попыток поставить овчарку на след, но Дик вел себя как-то странно – шерсть на нем встала дыбом, он упрямился и даже огрызался на хозяина.

Так продолжалось минут пятнадцать.

– Все, командир, работать пока не будет! Я его характер знаю! – утирая со лба пот, сокрушенно вздохнул Загидуллин.

– А в чем же дело?

– Черт его знает. Скорее всего устал. В «гэтээске»-то он, считай, одними выхлопными газами дышал… Для людей и то тяжко, не то что для собаки! А может, и медведь здесь недавно ходил, кто его знает, – предположил он. – Ишь как шерсть-то на Дике вздыбилась…

– Ладно. Выдвигаемся в деревню, – принял решение Волков.

…Глухарная была уже хорошо видна. Стояла она на угоре, отчетливо просматривались ее потемневшие от времени и дождей рубленые избы. В лучах начинающего подниматься солнца подслеповато поблескивали стекла окон.

Чернели вспаханные огороды, по правую руку от деревни в распадке синела разлившаяся река. На крутом ее берегу угрюмо застыл черно-зеленый кедрач. Было тихо, только в воздухе лениво звенели утренние комары.

Вдруг в деревне резко хлобыстнула пулеметная очередь тракторного пускача и приглушенно запыхтел, забулькал дизель.

– Эге! Похоже, техника имеется! – повеселел Олег. – Может, и с ремнем генератора что-нибудь придумаем!..

Едва только группа Волкова поравнялась с крайними избами, как ее разноголосо облаяла невесть откуда взявшаяся свора деревенских собак.

Основную долю внимания псы уделяли, конечно же, Дику, который невозмутимо шагал рядом с хозяином. Всем своим видом этот огромный пес, казалось, выказывал полнейшее равнодушие и презрение к пустобрехам. Но слегка напружиненный хвост говорил о том, что он начеку и в любую минуту готов вступить в схватку.

Шедший рядом с Олегом Загидуллин на всякий случай взял поводок совсем коротко, для верности намотав его на руку. На длинном поводке Дик мог так дернуть, что и на ногах не устоишь…

Волков резким движением нагнулся и схватил валявшуюся на земле суковатую палку.

– А ну пошли отсюда! – замахнулся он на собак.

Те бросились врассыпную, но через несколько секунд принялись лаять с удвоенным остервенением.

– Бесполезная затея, Олег! – рассмеялся Загидуллин – Они Дика за волка принимают, вот и бесятся… А вообще, скажу я тебе, собачки отменные. Обрати внимание вон на того кобеля с оторванным ухом. Местная охотничья порода. Хоть на лося, хоть на медведя, хоть на белку – универсал-собака! А вот эти, поджарые пятнистые – оленегонные. От ненцев, видать, завезли их… Да будет вам! Уймитесь! – не выдержав, прикрикнул он на разъярившихся псов.

У дома с веселыми светло-голубыми наличниками и здоровенной цифрой «шестнадцать» на крыше Волков дал группе знак остановиться.

– Слушай, Равиль, – подозвал он инструктора, – надо бы зайти. Похоже, лесник тут живет. Поговорим по нашим интересам, может быть, он видел тех двоих?..

Звякнула щеколда, и в воротах появился хозяин – сухощавый, седой, но еще крепкий старик. На вид ему можно было дать лет шестьдесят – шестьдесят пять. Одет он был в выцветшую ковбойку, солдатское галифе, на ногах – шерстяные носки и старенькие калоши.

– Здравствуйте, хозяин! Солдат на постой примете? – обратился к нему Волков.

– Здорово, здорово, коль не шутишь! – защищая ладонью глаза от солнца, отозвался тот. – Афанасей Иванович Сюткин… Афанасей Иванович… Афанасей Иванович… – представлялся он, поочередно пожимая солдатам руки. – Учения у вас, што ли? Али беда какая приключилась? – спросил лесник, жестом приглашая зайти во двор.

– – Беда, Афанасий Иванович. Побег. Из колонии сбежал опасный преступник. Двое суток уже прошло, а пока ни слуху ни духу! – ответил Волков, проходя по узкому дощатому настилу.

Они с лесником присели на аккуратный штабель ошкуренных бревен, закурили.

– С оружием али как ушел-то?

– Пока точно не знаем. Но на месте побега финку обронил. Оружие для него не проблема… На охотничью избушку набредет – вот ему и ружья, и припасы… Сами ведь знаете.

– Так оно, так оно!.. – поддакнул старик. – Вот ведь варнаки! Заработал свой срок, так и сиди свое, не рыпайся! Ан нет! И что проку? Поуськает по урманам-то, по болотинам, а все дале России-матушки не сбежит! К мериканцам податься, што ли, ладят? Дак у их, у мериканцев-то, таких своих хватат. Тьфу ты, срамота!.. – смачно сплюнул Сюткин. – Только сам намается, да бойцов твоих намучает!

– Ну, а у вас в деревне, Афанасий Иванович, чужих не было? Ничего такого не слышно?

– Про етих-то? Про рестантов, што ли? Не-е, бог пока миловал. Че здря говорить – тихо у нас… Правда в прошлом годе, аккурат под майские, телок пропал. Грешили на поселенцев, у их лесосека-то близко, верст пятнадцать, поди, южнее Глухарной будет… Да ить кто знат, они ли, не они ли? А так тихо.

– Понимаете, какая штука, Афанасий Иванович, когда мы по просеке от Падынской Янги ехали, следы обнаружили. Как бы узнать, не из ваших ли кто ходил? Один был в кирзовых сапогах – сорок второй размер. Второй – в литых резиновых, примерно сорок пятый, сорок шестой размер.

– Не-е, не наши это были, парень! – убежденно заявил Сюткин. – Нет у нас таких-то здоровенных мужиков, штоб сорок шестой-то наблочивать. Всех ведь в деревне знаю… Но коль надо, внучка моя быстро по избам сгонят-то. Катьша, Катьша-а! – громко позвал старик.

В сенях скрипнула дверь, и на крыльцо вышла девушка лет девятнадцати в простеньком голубом платье, невысокая, крепко сбитая, в туфлях на шпильках и в немодных белых носочках.