Зловещее светило

«Вероятно, действовали поспешно, — думал Саймон. — Убийца не мог знать, что она собиралась встретиться со мной здесь до того, как она написала записку, которую передали мне в „Колоколе“. Видимо, она и сама об этом не знала. Он видел записку? Маловероятно. Но он мог следить за Норой. Значит, нож у него был при себе, приготовлен для дела. Обычно такой нож с собой не носят. Значит, он знал, что использует его, еще до того, как вышел из дома. Если только нож не лежал здесь, в эллинге, а преступник просто его схватил. Но зачем такому ножу лежать в подобном месте? Значит, убийца знал, что Нора связалась со мной, и решил ее убить. Тогда почему бы не убить ее до того, как она вообще пришла в „Колокол“? Она могла поговорить со мной там, и он не смог бы ее остановить. Или смог бы? Или он ставил на то, что она не рискнет разговаривать со мной в баре, при свидетелях? Возможно. Что ж, у него хорошее знание психологии и очень крепкие нервы, если он решился на это поставить. Убийца выяснил, что она мне написала? В таком случае у меня, по его Мнению, осталось письмо. Он ожидает, что если я найду ее убитой, то обращусь в полицию. А это опасно. И он знал, что я ее найду. Тогда почему…»

Поняв, к чему ведут его мысли, Святой почувствовал что-то вроде внутреннего взрыва. Тогда он понял, почему интуитивно он так и не прекращал прислушиваться. У него по спине пробежали мурашки.

И в это мгновение он услышал…

Другой человек вполне мог никогда не уловить этот звук. Подошва ботинка невзначай ступила на несколько маленьких камешков снаружи, и эти камешки легко потерлись друг о друга. Но именно на это был бессознательно настроен каждый нерв в теле Саймона — с тех пор как он увидел мертвую девушку у своих ног. Он неизбежно должен был услышать это, после всего случившегося. Саймон дернулся и начал разворачиваться — так распрямляется сжатая пружина.

Святой еще не закончил этого движения, когда заговорил револьвер.

Он резко и коротко гавкнул, звук получился странно приглушенным, хотя и долго звенел потом в ушах Саймона. Пуля просвистела мимо его уха, как голодный комар, и, судя по ее яростному свисту, Саймон понял, что если бы не стал поворачиваться в ту секунду, когда в него выстрелили, то пуля попала бы ему точно в голову. Осколки разбитого стекла со звоном упали на пол.

Саймон резко развернулся к двери, ему в глаза тут же ударил свет, и четкий голос, не растягивающий звуков, приказал:

— Бросьте оружие! У вас нет шанса!

Свет мощно бил в глаза и слепил. Большой карманный фонарь полностью проглотил тусклый луч фонарика Святого. Саймон знал, что шансов у него действительно нет. Он мог бы выстрелить наугад, но для мужчины с мощным фонариком он служил целью, на которой можно было рисовать узоры дырками.

Саймон медленно разжал пальцы, и большой «люгер» с грохотом упал на доски пола у него под ногами.

Потом он протянул руку и наклонил вниз дуло пистолета, который Униац с быстротой молнии выхватил после выстрела.

— Ты тоже, Хоппи, — спокойно сказал Саймон. — Если они проделают в тебе дырку, все виски выльется.

— Отступите назад, — прозвучал следующий приказ.

Саймон подчинился.

— Розмари, забирай оружие, — велел тот же голос. — Я держу их под прицелом.

В луче света появилась девушка. Это была та самая стройная смуглянка, от спокойной красоты которой у Саймона в «Колоколе» участилось дыхание.

III

Девушка наклонилась, взяла оба пистолета за рукоятки и нацелила их на Саймона и Хоппи. Вела она себя не робко, но определенная напряженность в ее движениях чувствовалась. Опытному Саймону было очевидно, что она не привыкла держать оружие. Потом девушка отступила назад и исчезла во тьме, окружившей луч света.

— Не возражаете, если я закурю? — с чопорной учтивостью спросил Святой.

— Мне плевать, — ответил тот же четкий голос, который, как понял Саймон, мог принадлежать только молодому человеку в полосатом блейзере. — Но не пытайтесь что-то предпринять, я тотчас выстрелю. Отступите назад, вон туда.

Святой не сразу подчинился приказу. Вначале он извлек портсигар, открыл его и вынул сигарету. Достал он портсигар из нагрудного кармана, а убрал в боковой. Действовал он медленно и осторожно, портсигар сильно не сжимал, а руку все время держал в поле зрения нервного молодого человека, чтобы тот не насторожился. В боковом кармане у Святого лежал еще один пистолет, «вальтер», легкий и очень удобный, но он решил пока оставить его там. Саймон положил портсигар за пистолетом, а потом вытащил из кармана руку, чтобы достать зажигалку.

— Боюсь, мы не ожидали, что нас задержат в подобном месте, — заметил он извиняющимся тоном. — Поэтому оставили дома семейные фотографии. Если бы вы только дали нам знать…

— Прекратите паясничать! Если не хотите, чтобы вас сдали полиции, то лучше объясните мне, что вы здесь делаете.

Брови Святого приподнялись на долю дюйма.

— Не понимаю, какая тебе разница, брат, — медленно произнес он. — Но если тебя это на самом деле интересует, то мы прогуливались под луной, чтобы нагулять аппетит к ужину, и случайно заметили, что дверь в это здание открыта…

— И поэтому вы оба достали оружие, как только нас услышали?

— Мой дорогой друг, а что ты ожидаешь от других людей, когда сам украдкой подбираешься к ним сзади и со свистом начинаешь выпускать пули? — рассудительно спросил Саймон.

На мгновение воцарилось молчание.

Девушка резко вдохнула.

— Боже праведный, вот это наглость! — захлебываясь, выпалил парень. — После того как вы открыли по нам огонь… Да вы же могли убить кого-то из нас!

Святой тщетно напрягал зрение, пытаясь увидеть, что происходит за освещенным участком. Он ощутил внутри себя странную пустоту и нахмурился, пытаясь найти хоть какую-то опору. Происходило что-то невероятно нелепое и абсурдное. Что-то в сценарии сошло с рельс и остановилось, словно сопрано в середине «Тристана» Вагнера превратилось в шуршание платьев танцующих пар.

— Послушайте, — заговорил Саймон. — Давайте проясним ситуацию. Вы думаете, что я в вас стрелял?

— Мне не нужно думать, — ответил молодой человек. — Я слышал, как пуля просвистела рядом с моей головой. Давайте, отступите еще назад.

Саймон тянул время.

У него возникло ощущение, будто от его мозга идет пар. Теперь, проанализировав тембр голоса, доносящегося из-за освещенного участка, он понял, что парень напряжен, несколько наивен и не притворяется. А это совсем не вписывалось в сценарий. И ответы, которые Саймон давал, получались неправильные. Он внезапно все понял — фактически в одно мгновение. Убийца, конечно, не просто убил Нору Прескотт и ушел. Он убил ее и ждал снаружи, зная, что через несколько минут ее должен найти Саймон Темплар. Он также знал, что это будет лучшая возможность убить и Святого, а вместе с ним ликвидировать и информацию, которую Святой уже получил, то есть забрать письмо. Это было так очевидно, что Саймон был готов признать, что впал в транс с того момента, как его взгляд опустился на мертвую девушку. Ну теперь он все понял. И тем не менее все не укладывалось в схему. Диалога не получалось, потому что каждый слог казался фальшивым.

Саймон отодвигался назад, пока квадратный нос плоскодонного ялика не уперся ему в икры. Хоппи находился рядом с ним.

— Включай свет, Розмари, — сказал молодой человек.

Девушка снова выступила и нашла выключатель. Зажглась лампочка без абажура, которая свисала на гибком шнуре с одного из стропил. Парень в полосатом блейзере выключил фонарик.

— А теперь мы… — начал он.

— Джим!

Девушка не закричала, но голос у нее повысился на полтона. Она отступила к стене, прижалась к ней спиной, прикрыла рот рукой, лицо у нее побелело, в глазах стоял ужас. Мужчина начал поворачиваться к ней, потом проследил за взглядом ее расширившихся и остановившихся глаз. При этом пистолет, который он держал, стал отклоняться от цели, от груди Саймона. Это была ошибка, которая в некоторых ситуациях стоила бы ему жизни, но Саймон сохранил ему жизнь. В тот момент в голове Святого крутилось слишком много вопросов, чтобы его заинтересовала подобная возможность. Он смотрел на оружие, которое держала девушка, и узнал в нем пистолет Униаца.