Бриллианты Вольштейна

— Святой Боже! Они же могли тебя убить!

— Посмотри на меня. Мне даже не разбили нос. Не сломали и пальца. Сейчас я насосался коньяку и не чувствую боли. Завтра, конечно, боль даст о себе знать, но послезавтра она заметно утихнет. А еще через день я про нее забуду. Так что инвалидность мне не грозит, Мэдди. Эти двое — профессионалы.

— Они — животные.

— Значит, они выдрессированные животные. Дилетант мог случайно меня убить, сломать ребро или два. Но эти двое знали свое дело. Они получили приказ и в точности его выполнили.

Мэдди содрогнулась. Я обнял ее, она приникла ко мне. Я увидел прозрачную капельку, побежавшую по ее щеке, подхватил ее пальцем.

— Черт, а ты была права, — она удивленно вскинула на меня глаза, — когда говорила, что можешь плакать по заказу.

— Заткнись. А не то я врежу тебе по животу. По крайней мере, сейчас у меня будет возможность сыграть роль сиделки. Укладывайся в постель, Эд.

— Заснуть я не смогу при всем желании. Не до сна мне сейчас, Мэдди. Двуногие бомбы бегают по городу, готовые взорваться.

— И ты хочешь, чтобы они взорвали тебя.

— Я хочу присутствовать при взрыве. Может, заложу и пару своих бомбочек.

— Тебе надо лечь в постель.

Я покачал головой и тут же пожалел об этом: моя голова требовала более бережного отношения.

— Здесь мне все равно оставаться нельзя, Мэдди. Я позволил им прийти ко мне, Мэдди. Раньше в этом был смысл. Но теперь я перехожу в разряд движущихся мишеней. Пришла пора активных действий.

— Тогда поедем в отель. А утром…

— Утром будет поздно.

Она вздохнула. Очень по-женски. Ей-то хотелось уложить меня в постель, укрыть, подоткнуть с боков одеяло и послушать мои молитвы. Материнский инстинкт умирает одним из последних.

— Хорошо. — В голосе слышалась грусть. — С чего ты собираешься начать?

— Пожалуй, с Армина. Маленького человечка, который ждал меня прошлой ночью. Мистера Аккуратиста. Его зовут Питер Армин и проживает он в отеле в центре города. Думаю, он обрадуется моему визиту.

— Почему с него?

— Потому что я знаю, где его искать. Потому что я хоть что-то о нем знаю. И потому, что он мне поможет.

— С какой стати?

— Потому что я могу помочь ему. Слушай, а ты что-нибудь узнала? Насчет Клея?

Ее словно громом поразило. Потом она сложила миниатюрные пальчики в кулачок и постучала им по челюсти. После чего долго качала головой, глядя на меня.

— Я совершенно забыла. Господи, какая же я глупая! Ну разве можно быть такой глупой? Я слушала и слушала, напрочь позабыв обо всем остальном.

— О чем именно?

— Может, это и ерунда. — В голосе Мэдди слышалось сомнение. — Я обегала весь город в поисках этого режиссера, Эд, но найти его не смогла. Никто не знает, где он. Дело в том, что иногда он впадает в запой.

Я ждал, пока она доберется до главного. Если б она сказала мне, кто такой Клей, мне не пришлось бы идти к Армину, потому что в составленном мною уравнении оставалось только одно неизвестное — этот самый Клей. Нынешний обладатель брифкейса.

— Так вот, режиссера я найти не смогла, зато заарканила другого парня, который коллекционирует списки спонсоров, чтобы продюсеры знали, у кого можно урвать денег. Нашелся у него и список спонсоров «Долгожданной свадьбы».

— И в нем значился Клей?

— Видишь ли, мистера Клея в списке не было. Но тут меня осенило: вдруг Клей — имя, а не фамилия. Поэтому я вновь проглядела список и нашла человека с именем Клейтон. Но без адреса.

— Должно быть, он. И какая у него фамилия?

— Одну минуту. Так и вертится на языке, Эд. Похоже на Рейл. Кейл? Крейл? Да нет же, черт… Фамилию я записала. А чертыхаюсь потому, что не могу ее вспомнить. Сейчас найду.

Я ждал, пока она рылась в сумочке, продолжая чертыхаться. Наконец выудила кошелек, а из него — сложенный листок. Развернула и гордо улыбнулась.

— Вот оно. Только имя и фамилия, без адреса. Клейтон Баннистер, — прочитала она. — Тебе это о чем-то говорит?

Глава 8

Человеческое уравнение выпало из рук, ударилось об пол и рассыпалось. Меня так и подмывало опуститься на четвереньки и начать собирать осколки. А до чего красиво все получалось. Баннистер и Армин хотели заполучить брифкейс, который прихватил Клей…

Облажался я по полной программе. Я рассказывал Мэдди о моих расчетах и наблюдал, как ее глаза вылезают из орбит. Двое подозреваемых слились в одного. Клей и Баннистер, две стороны одной чертовой медали.

— Тогда у кого же сейчас брифкейс? — пожелала знать Мэдди.

— Очень хороший вопрос, — ответил я. — Мы должны это выяснить. Приступим.

Я схватил пиджак и шляпу, и мы отбыли. Заперев дверь, я положил ключ под коврик для Коры. Затем мы вышли из дома.

Мэдди хотела, чтобы я накормил ее обедом, но мне удалось внушить ей, что времени на ресторан у нас нет. Поэтому мы завернули в закусочную, в которой круглолицый мужчина с кустистыми бровями принес нам два сэндвича с салями и две бутылки холодного голландского пива. Фартук, обтягивающий его пивной животик, сверкал белизной. Наверное, потому, что мужчина не вытирал об него грязные руки. И хотя по полу ползали тараканы, аппетит у нас не пропал. С сэндвичами мы расправились в считанные секунды, запили их пивом и вновь очутились на тротуаре.

— А теперь посажу тебя в такси и отправлю домой, — безапелляционно заявил я.

Но она и слышать об этом не хотела.

— Я еду с тобой. Моя помощь, Эд, может оказаться весьма кстати. А ты в таком состоянии, что тебя никуда нельзя отпускать одного. Ты, возможно, прекрасный детектив, но забываешь элементарные вещи.

— Например?

— Например, Клейтон Баннистер, — ответила она. — Господи, ты даже не заглянул в телефонный справочник, а ведь у тебя есть и имя, и фамилия.

— Его номера нет в справочнике.

— Ты уверен? Настолько уверен, что даже не хочешь и раскрыть справочник?

Спорить с Мэдди — все равно, что плавать в бассейне со ртутью. Перспективы нет никакой. Мы завернули в аптечный магазин, и я пролистал телефонные справочники Манхэттена и Бронкса, других не было. На Манхэттене проживал двадцать один Баннистер, в Бронксе — девять, с именем Клейтон — ни одного. Правда, один из Баннистеров значился, как К. Мэдди уже хотела позвонить ему, но я резонно указал, что этот К. проживает на Эссекс-стрит, а нужный нам человек не может иметь ничего общего с трущобами Ист-Сайда.

Поэтому Мэдди позвонила в «Телефонную справку», чтобы узнать, нет ли Клейтона Баннистера в Бруклине или Куинсе. Оператор изо всех сил старалась ей помочь. Она проверила не только Бруклин и Куинс, но даже Стейтен-Айленд.

Так что я выиграл битву, но проиграл войну: не смог избавиться от Мэдди. Она поехала со мной, помогать разыскивать Армина.

Аптечный магазин мы покинули через черный ход, на случай, если Баннистер установил за нами слежку. По проулку добрались до улицы, поймали такси, нырнули в кабину. Я чувствовал себя героем американских легенд: одной рукой обнимаешь женщину, другая сжимает рукоятку «беретты». Не хватало только фляжки с горячительным.

Я едва подавил безумное желание крикнуть: «Следуй за этим автомобилем»! И лишь потому, что никакого автомобиля перед нами не было. Поэтому пришлось назвать водителю адрес «Раскина».

Двенадцатиэтажный отель стоял на углу Восьмой авеню и 44-й улицы и помнил те времена, когда Вест-Сайд считался едва ли не самым престижным районом Манхэттена. Было это очень давно, а теперь Бродвей отдали на откуп зрелищам, а Восьмая авеню стала вотчиной проституток.

Вот «Раскин» и наблюдал глазницами окон, как ранним вечером в дверных арках распускаются бутоны-проститутки, сорняки, заполонившие когда-то цветущий сад. В холле стояли большие, удобные кресла, с высокого потолка свешивались люстры. Мы направились к регистрационной стойке, с каждым шагом все более уходя в прошлое.