Том 26. Вояж на Гавайи

Она шагнула вперед, а я по-прежнему шел за ней, но не слишком близко.

— Я иду, Пемброк! — закричал я секундой раньше, чем она ступила на порог.

Последовали два быстрых выстрела, потом Пемброк стал изрыгать проклятия и ругательства, как портовый грузчик, в то время как тело мисс Эплби повалилось на ковер.

Я всадил ему две пули прямо в грудь, и он перестал орать.

Он опрокинулся назад на свой письменный стол и, прокатившись по всей его длине, упал по другую его сторону.

Внезапно наступила мертвая тишина. Даже Карл перестал стонать и посмотрел на меня испуганными глазами.

Элоиза, напрягшись, лежала в кресле. Я проверил, жива ли мисс Эплби. Это не отняло у меня много времени: обе пули Пемброка попали ей в лоб, едва ли в сантиметре одна от другой. Так что в том, что мисс Эплби мертва, сомневаться не приходилось.

Я пошел было к телефону, чтобы позвонить капитану Шеллу, как вдруг на меня обрушился удар, и я повалился на пол. Я подумал, что это Карл, но это была Элоиза. Она свалила меня на пол и, осыпая беспорядочными ударами, придавила к ковру. Я пытался освободиться, но ничего у меня не получалось. Ее тяжелая грудь навалилась на меня, мешала дышать, зажимая рот и нос. Она даже пыталась выкрутить мне руку, пока это все мне не надоело и я не ударил ее, сам не знаю точно в какое место. Она наконец обмякла, и мы оказались в объятиях друг друга, как два любовника.

Я спихнул ее с себя, потом встал и пошел к телефону.

Я понимал, что будет трудно, очень трудно объяснить все эти убийства, но так уж получилось, у меня не было выбора.

Рыжая дала мне водки со льдом, потом снова села на диван, сжимая свой стакан двумя руками.

— Луиза и Пемброк мертвы, — пробормотала она. — Не говоря уж о мисс Эплби. Значит, это она убила мужа Луизы?

— Ее на это толкнула Элоиза.

— Тебе было, вероятно, трудно все это объяснить полиции?

— Ты говоришь о капитане Шелле?

Воспоминание об этой беседе заставило меня содрогнуться.

— Мы болтали всю ночь, до восьми утра. Когда я вернулся в отель, то повалился на кровать и потом проснулся только в пять часов дня.

— А что будет с Элоизой?

— Я не слишком-то много знаю. Когда я уходил, они ее еще допрашивали. Шелл великодушно дал мне сорок восемь часов для того, чтобы я убрался из Санта-Байи, и предупредил, чтобы я держался поблизости на случай, если понадобится еще раз поговорить со мной как со свидетелем.

Если Элоиза будет молчать, — то, по-моему, Шелл ничего не сможет с ней сделать. Но можно не сомневаться, что он прогонит ее из города. И с борделем будет покончено.

— Все говорит о том, что Элоизе придется дешево продать дом, если завещание Луизы войдет в силу, — прошептала Кэрол Даркс. — Наше дело еще может вы гореть, Дэнни.

— У вас и у Брэда?

— Правда, теперь, когда нет Пемброка, нам может не хватить денег.

— Ну что ж, привлеките к делу Стоунли.

При упоминании этого имени ее лицо оживилось.

— А ведь это мысль!

Я глотнул водки.

— Ты предлагаешь мне обед до?

— Что значит «до»?

— Ты говорила, что мы сможем сыграть в какую-то демоническую игру. Я жил надеждой на это.

Она громко расхохоталась. Потом в ее глазах появилось выражение сильного беспокойства.

— Да, Дэнни, а что будет, если в разгар нашего веселья появится Брэд? На него мне наплевать, но мне бы не хотелось, чтобы из-за этого вверх тормашками полетело дело с местным клубом.

— О Мейсоне можешь не беспокоиться, — заговорщицким тоном заявил я. — Не более часа назад я говорил с ним по телефону.

— И что ты ему сказал?

— Рассказал о том, что произошло, и о том, что сыщики собираются задержать Элоизу по крайней мере на двадцать четыре часа. Тем самым я дал ему возможность воспользоваться борделем, пока нет хозяйки. В его распоряжении будут две девицы, которые еще не знают, что произошло. И все это бесплатно. Он так обрадовался, что забыл положить трубку.

Она опять расхохоталась:

— Ты просто гений, Бойд!

— Итак, что с обедом?

Она осторожно поставила свой стакан, потом встала. Ее свитер и юбка мгновенно исчезли, и она предстала передо мной в костюме Евы.

— К чертовой матери обед! Ты сможешь потребовать у меня небольшой завтрак, но это… потом!